Лукреция Борджиа. Лолита Возрождения - Наталья Павлищева Страница 5

– Ну, теперь можете расцеловать меня, если вам понравилось.

– Конечно! – почти взвизгнули обе и бросились целовать кардинала.

Родриго обнимал обеих, прижимая к себе, целовал в щеки, но от Лукреции не укрылось, что Джулию он целовал вовсе не как подругу дочери. А еще то, что они успели о чем-то договориться за ее спиной.

Когда вышли из комнаты, распрощавшись с кардиналом, Лукреция вдруг остановила подругу.

– Джулия, ты давно знакома с моим отцом?

Та заметно смутилась:

– Не очень…

Глаза Лукреции лукаво заблестели:

– Ты его любовница?

Джулия была поражена проницательностью девятилетней девочки.

– Я действительно люблю твоего отца. А он меня.

– Я очень рада, что у моего отца такая красивая любовница, самая красивая девушка в Италии!

– И ты на меня не сердишься?

– За что?

– За… за свою мать.

– Потому что она была его любовницей? Нет, у нее давно новый муж, хороший, добрый… А за отца я очень рада. – Лукреция вдруг лукаво потянулась к уху подруги и зашептала: – Ты мне расскажешь?

Джулия страшно смутилась:

– Лукреция…

– Мой отец хороший любовник?

– Я не знаю многих, но думаю – очень хороший.

– Самый лучший!

Джулия в ответ с удовольствием рассмеялась. Она стала любовницей всемогущего кардинала Родриго Борджиа и согласилась выйти замуж за Орсино Орсини, чтобы быть ближе к своему возлюбленному и одновременно обрести статус знатной дамы. Кардинал решил больше не подбирать своим любовницам мужей попроще. Донна Адриана, получив предложение женить сына на самой красивой девушке Рима, сначала удивилась, но потом здраво рассудила, что Орсино все равно, очень или не очень хороша его будущая жена, потому что даже дурнушка не пожелала бы себе такого мужа. Зато выгоды от такого брака можно обрести немалые, недаром многие считали, что кардинал Родриго Борджиа способен достичь многого, под этим многим понимался самый высокий сан, к тому же кардинал был очень богат и щедро оплачивал пребывание своей дочери в замке Монте-Джордано.

В конце концов, какая разница Орсино, будет ли его жена любовницей кардинала Родриго или кого-то другого, а вот помощь Борджиа весьма пригодится.

С этого дня началась новая «учеба» Лукреции, временами Джулия довольно откровенно рассказывала ей об удовольствиях, которые женщина получает от любовных отношений с мужчиной. Неясно, знал ли кардинал о таких откровениях, и если знал, как к этому относился. Лукреция по-прежнему большую часть времени проводила в монастыре, осваивая испанский и латынь, а также учась двигаться, играть на лютне и петь, но когда ее отпускали домой, бежала в замок уже с удовольствием, радуясь встрече с прекрасной Джулией и возможности поболтать с ней об обожаемом отце.

От Чезаре приходили письма, рассказывающие об учебе, однажды Лукреции из озорства пришло в голову ответить на латыни, это чрезвычайно поразило брата.

«Лукреция, я уверен, что ты станешь выдающейся мегерой, умеющей поддержать любой разговор даже с самыми умными мужчинами!» Мегерами в те далекие времена называли образованных женщин, уничижительный оттенок слово приобрело позже.

Когда появлялась возможность, приезжал и Чезаре, и каждый раз убеждался, что сестренка быстро превращается в красивую девушку. И хотя ей шел всего двенадцатый год, и выглядела она сущим ребенком, на дочь кардинала Борджиа заглядывались многие молодые люди, и вовсе не потому что дочь, а потому что искры веселья, брызжущие из голубых глаз, могли увлечь кого угодно, а наивность взора и внешности также кого угодно обмануть.

Лукреция не была испорчена, но даже когда через несколько лет ей пришлось, будучи на восьмом месяце беременности убеждать собрание кардиналов в своей… девственности при состоявшемся замужестве, внешность наивной девочки помогла ей лгать.

Рим притих в ожидании перемен. Они, несомненно, скоро должны случиться, и никто не мог знать наверняка, какими эти перемены будут. Папа Иннокентий VIII был не просто болен, его организм не принимал уже ничего, кроме женского молока. Нашелся врач, который посоветовал переливание крови, привели троих мальчиков, готовых дать понтифику свою кровь, но делать переливание тогда никто не умел, потому попытка привела к гибели всех троих детей, а самому Папе это не помогло.

Двадцать пятого июля 1492 года Папа Иннокентий скончался. Предстояли выборы нового понтифика.

Кардинал Борджиа не появлялся в замке Монте-Джордано все эти дни, было ясно, что ему не до любовницы и даже не до дочери. Лукреция впервые видела донну Адриану столь возбужденной, всегда невозмутимая и строгая испанка привычно много и подолгу молилась, но явно не могла договорить ни одну молитву до конца. Лукреция хорошо слышала, как донна Адриана начинала: «Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum. Adveniat regnium tuum…», но дальше дело не шло. Донна Адриана слишком волновалась, потому что кардинал Родриго Борджиа был одним из тех, кто мог стать следующим Папой.

Молилась и Джулия, причем как-то так, как не делала никогда. Вообще, с Джулией творилось что-то странное, кардинал к вечеру вдруг прислал за ней охрану, чтобы пришла во дворец Ватикана. Записка от Родриго Борджиа привела Джулию в явное смятение, она стала лихорадочно собираться, разодевшись, словно на свидание, но при этом сверху накинула большой черный плащ. Они о чем-то тихо разговаривали с донной Адрианой, та убеждала девушку довольно горячо и видимо убедила. Когда Джулия ушла, Лукреция рискнула пристать с вопросами к донне Адриане, но наставница не пожелала разговаривать:

– Идите спать, донна Лукреция, это не ваше дело.

Заснуть девочка не смогла, тревожные мысли не позволили даже смежить веки. Она лежала, глядя в потолок и размышляя. Понятно, что идет борьба за выбор Папы, понятно, что кардинал Родриго в этой борьбе участвует, слишком близко он стоит к престолу, но при чем здесь Джулия? Неужели кардинал так соскучился по любовнице, что не смог выдержать и нескольких дней? Нет, слишком мрачной и взволнованной была Джулия, а ведь она всегда встречала кардинала с улыбкой и была ему рада.

Джулия вернулась перед рассветом, быстро прошла в свою спальню, туда же слуги принялись таскать ведра с горячей водой, словно красавица желала что-то с себя смыть. Лукрецию она не допустила:

– Завтра поговорим.

И снова Лукреция лежала без сна, пытаясь понять, что произошло…

На следующий день Джулия встала поздно, выглядела так, словно ее побили, но когда Орсино презрительно фыркнул в ее сторону: «Шлюха», вдруг залепила мужу такую пощечину, что тот едва не отлетел к стене. Видевшая происходящее донна Адриана даже не сделала Джулии замечания. А Лукреция обратила внимание на новый перстень подруги с огромным камнем. Такого раньше не было.

Странные вещи происходили в их доме…