Тайная жизнь Александра I - Вольдемар Балязин Страница 5

Все общественные заведения имели в нем самого усердного покровителя. Сколько благодетельных учреждений, училищ, приютов возникло в его время: Земледельческое общество, Практическая академия, Художественный класс, состоя под его особенным начальством, много обязаны ему своим усовершенствованием. При нем мануфактурная промышленность Москвы получила столь блистательное развитие, что ее произведения не уступают многим иностранным.

Голицын пользовался авторитетом у Александра I и был с ним в постоянной переписке, которую трудно назвать казенной, а тем более – бюрократической.

Одно из первых писем Александра Д. В. Голицыну после назначения его в Москву было написано 3 июля 1820 года. Оно касалось раздоров, возникших между старообрядцами московского Преображенского кладбища при избрании ими новых попечителей для Преображенской раскольничей богадельни, открытой в 1809 году по высочайшему разрешению. Часть раскольников были не согласны с результатами выборов в Попечительский совет и опротестовали их результаты сначала в администрации Москвы, а потом и в правительствующем Сенате. Александр, исходя из принципиальных соображений, категорически запретил вмешиваться в дела старообрядческой общины и московской полиции, и губернскому правлению, и самому Голицыну, предоставив раскольникам возможность самим разбираться в их собственных делах. Александр сообщал Голицыну, что и в Сенат он направил приказ о прекращении этого дела. Письмо это знаменательно тем, что Александр, познакомившийся за долгие годы пребывания за границей с жизнью различных религиозных общин и с правилами взаимоотношений разных конфессий и толков с государством, пришел к выводу о недопустимости разрешения религиозных вопросов путем вмешательства государства и попытался перенести европейский опыт на российскую почву.

Д. В. Голицына отличала любовь к науке и, в хорошем смысле слова, покровительственное, скорее даже отеческое, отношение к людям науки. Одним из любимых его учебных заведений был Московский университет. 5 июля 1821 года Д. В. Голицын присутствовал на торжественном выпускном акте в Московском университете. Собрание открылось музыкой, после чего священник университетской церкви произнес поздравительную речь на русском языке, а один из профессоров – на латинском. После этого секретарь совета прочитал историю университета и имена всех получивших ученые степени и награжденных медалями. На сей раз медалями были награждены десять человек: двое золотыми и восемь серебряными. Золотые медали вручал Голицын. Их обладателями стали М. П. Погодин, в дальнейшем академик, историк и писатель, и А. И. Овер, ставший одним из выдающихся московских терапевтов. Впоследствии, узнав много хорошего о Д. В. Голицыне, Погодин хотел посвятить Дмитрию Владимировичу какой-нибудь свой ученый труд.

22 февраля 1825 года Погодину довелось прочитать в присутствии Голицына доклад, объясняя в нем некоторые «темные места» из «Нестеровой летописи», то есть Повести временных лет. Это произошло в заседании Императорского общества истории и древностей российских, которое также любил и опекал московский главнокомандующий.

Другим его несомненным достоинством был подлинный демократизм, воспитанный и, наверное, даже врожденный. Он не делал различия между простолюдином и аристократом, превыше всего ценя моральные, этические качества человека. Он был воистину «слуга царю, отец солдатам» и защиту бедных почитал одной из заповедей. В 1824 году по инициативе министра финансов Канкрина было принято «Дополнительное постановление об устройстве гильдий и о торговле прочих состояний».

Так как под «прочими состояниями» понимались мелкие торговцы и промышленники, то тяжесть «Постановления…» ложилась именно на них, обязывая их покупать для ведения дела свидетельства стоимостью в 120 рублей и сильно ограничивая их права в масштабах дела.

В Москве среди мелких торговцев и промышленников «Постановление…» вызвало глубокое недовольство, и в канцелярию Д. В. Голицына стали поступать сотни жалоб. Голицын анализировал жалобы, суммировал их, собрав огромное дело из множества томов, которое в экстрактах доводилось до сведения Канкрина. Это вскоре дало свои результаты: в августе 1825 года плата за свидетельство была уменьшена вдвое, а в 1826 году их и вовсе освободили от приобретения свидетельства.

Но произошло это не сразу: в 1824 году за торговлю без свидетельства сажали в тюрьму, хотя самые бедные из торговцев – посадские вдовы и многодетные жены, старьевщики, торговцы лаптями и соломенными шляпами, продавцы другого убогого товара – не выручали за год и того, что с них требовали в уплату за свидетельство.

И тогда Д. В. Голицын своим распоряжением освободил арестованных, сообщив в Петербург, что в тюрьмах не хватает мест для настоящих преступников. Петербургским чиновникам не осталось ничего иного, как согласиться с князем. Это сильно подняло авторитет Д. В. Голицына среди бедняков Москвы.

Архитектура Москвы конца XVIII – первой четверти XIX века

Век Екатерины, хотя и продолжался всего треть столетия, все же по масштабам содеянного, по грандиозным результатам в политике, культуре, общем развитии страны воистину составил целую эпоху в истории России. Последовавшее затем четырехлетнее царствование Павла – с 1796 по 1801 год – было слишком коротким. Зато последующая четверть века, прошедшая под скипетром Александра I, вполне может быть причислена к исторической эпохе, ибо его царствование утвердило величие России победой над Наполеоном. Годы царствования Павла I и Александра I для архитектуры Москвы были периодом завершения господства классицизма, лебединой песней которого был ампир.

Архитектурный стиль ампир (по-французски «империя») зародился в наполеоновской Франции и должен был восславить величие его империи и одержанных им побед. Для ампира было характерно использование торжественных античных форм времен могущества Афин и Рима. Для ампира характерен портик с колоннами, увенчанный фронтоном, а при возведении триумфальных арок часто использовался и аттик – стенка, расположенная выше венчающего сооружение карниза. В архитектурном декоре применялись военные эмблемы античности и современности – ликторские связки, мечи, шлемы, щиты, лавровые венки и ветви, кивера, пушечные стволы, штыки, сабли, барабаны и т. п.

Особенно распространенной в Москве стала эта эмблематика после победы в Отечественной войне 1812 года, когда ампир более чем какой-либо другой архитектурный стиль отражал господствующее в русском обществе настроение патриотической гордости, олицетворял апофеоз великой победы и признание России великой державой.

Наиболее яркими представителями московского ампира были три выдающихся архитектора – Иосиф (Осип Иванович) Бове, Доменико (Дементий Иванович) Жилярди и Афанасий Григорьевич Григорьев.

Осип Иванович Бове

О. И. Бове родился 24 октября 1784 года в Петербурге. Его отцом был итальянский живописец Винченцо Джованни Бова. Отец и мать будущего знаменитого архитектора в 1790 году перевезли мальчика в Москву, где он и прожил всю свою жизнь. С восемнадцати лет О. И. Бове начал обучение зодчеству в Архитек-турной школе Экспедиции кремлевского строения. В 1807-1809 годах работал помощником М. Ф. Казакова и К. И. Росси в Москве и Твери, а следующие три года – архитекторским помощником в Экспедиции кремлевского строения.