Добрыня Никитич. За Землю Русскую! - Виктор Поротников Страница 5

Не теряя времени даром, Добрыня свел знакомство с одним купцом-даном, который часто бывал по торговым делам во владениях свеев и на островах Эланд и Готланд. Купца звали Торбьерн. Было видно, что это человек не робкого десятка, набивший руку на торговых сделках, но при случае всегда готовый взяться за меч, если вдруг ему представится возможность безнаказанного грабежа. Торбьерн был крепок и жилист, довольно высок ростом, со светлыми длинными волосами и небольшой бородой. Его бледно-голубые глаза взирали на собеседника с легким прищуром, словно этот датчанин мысленно оценивал каждого человека, исходя из возможной выгоды от общения с ним.

Торбьерн хорошо говорил по-русски, поскольку часто бывал на Руси.

Добрыня не стал рассказывать Торбьерну об истинных причинах, побудивших его уехать из Новгорода. Он наговорил Торбьерну, будто имеет намерение поступить на службу к какому-нибудь варяжскому конунгу. Вот только Добрыне покуда не ясно, кому из варяжских князей предложить свой меч.

Добрыня и Торбьерн сидели на мягких вьюках под навесом из парусины, угощаясь сушеной рыбой и ведя неторопливую беседу. В трех шагах от них пылал костер, возле которого хлопотал чашник Рацлав, подкладывая сухие ветки в огонь и помешивая кашу в котле, висящем на треноге.

– Я вижу, друг мой, ты – весьма знатный человек, – молвил Торбьерн с почтением в голосе, с уважением поглядывая на Добрыню. – Ты владеешь пятью ладьями, под твоим началом две сотни воинов и слуг. Тебе надлежит заручиться покровительством не какого-нибудь мелкого ярла, но могущественного вождя викингов. Тебе повезло, друг мой, что ты повстречал меня. – Торбьерн горделиво ударил себя кулаком в грудь. – Я знаю всех варяжских властителей как среди данов, так и среди свеев, гетов, гаутов и хетваров. Я всюду побывал, у меня много знакомых и друзей как в Ютландии и Уппленде, так и на островах Балтики.

– Это просто замечательно, друже, – улыбнулся Добрыня, жуя кусок сушеной ряпушки. – Коль ты дашь мне верный совет, то я в долгу не останусь. – Добрыня многозначительно похлопал ладонью по кошелю с серебром, висящему у него на поясе.

– Что ж, друг мой, деньги для меня никогда не лишние, – сказал Торбьерн, отломив голову у сушеной рыбки и небрежно швырнув ее в костер, – но мне хотелось бы кроме денег заручиться на будущее твоей дружбой. Мне кажется, что ты станешь со временем птицей высокого полета. У меня глаз наметанный, судьбу всякого человека я смогу увидеть на челе у него. Сегодня ты собираешься искать чьего-то покровительства, а завтра у тебя будут просить заступы такие, как я.

– Не беспокойся, друже, – обронил Добрыня, – я добра не забываю.

– В общем, так, – заговорил Торбьерн, со значением понизив голос, – начну с Ютландии, с моих родных мест. Больше ста лет Ютландия находится под властью конунгов из славного рода Скьольдунгов, родоначальником которого был отважный Скьольд Скевинг. Ныне в Ютландии правит конунг Харальд Синезубый. Этот могучий властитель владеет не только Ютландией, но и островами Фюн, Зеландией и Борнхольмом. Фризы, саксы и ободриты, живущие к западу от Ютландии, трепещут перед Харальдом Синезубым. Думаю, друг мой, если ты попытаешь счастья в Ютландии, то не прогадаешь.

Торбьерн посмотрел в глаза Добрыне.

– Буду иметь это в виду, – невозмутимо проговорил Добрыня, протянув руку к берестяному коробу с сушеной рыбой, стоящему на песке у его ног. – Однако, друже, мне хотелось бы узнать что-либо и о других варяжских князьях.

– Что ж, изволь, – с готовностью сказал Торбьерн, ловко кинув в костер обглоданный хребет маленькой сушеной щуки.

* * *

Поздно вечером Добрыня позвал к себе в шатер Регнвальда и Харальда.

За холщовой стенкой шатра косыми струями лил дождь. С озера порывами налетал пронизывающий ветер, раскачивающий кроны высоких сосен. Деревья стонали и скрипели под напором холодных ветряных струй, время от времени где-то в лесу раздавался громкий треск ломающихся ветвей.

– Не на шутку разошелся Стрибог, – промолвил Регнвальд, снимая с себя плащ с капюшоном и передавая его чашнику Рацлаву. – Надо бы задобрить старика Стрибога жертвами, иначе можем неделю просидеть на этом берегу.

Сказанное Регнвальдом предназначалось Добрыне, который восседал на скамье возле толстой жерди, поддерживающей кожаный верх шатра. Рядом с Добрыней на этой же скамье стоял масляный светильник, язычок пламени которого источал слабый запах конопляного масла.

– Завтра поутру свершим требу Стрибогу, – нехотя отозвался Добрыня, – нечего суетиться на ночь глядя.

– Не шибко ты богов привечаешь, Добрыня, – с усмешкой заметил Харальд, скинув свой намокший плащ на руки молчаливому Рацлаву. – И в Новгороде перед самым отплытием вместо щедрой жертвы Перуну и Хорсу ты отделался жалкой подачкой, рассердив тем самым волхвов.

– Боги, как люди, стоит их избаловать щедрыми жертвами, они начинают капризничать и нос задирать, – проворчал Добрыня. – Подаянием токмо нищие калеки живут, ибо ни на что более не годны. Боги не калеки, наоборот, они бессмертием обладают. Так пусть боги сначала потрудятся для людей, утихомирят ветры, непогоду прекратят, тогда и получат вознаграждение по заслугам. Вон дожди идут с самого начала лета, все озимые скоро сгниют, а боги и не чешутся нисколько! Коль богам на людей наплевать, то и людям не пристало богов славить.

Регнвальд и Харальд переглянулись, изумленные столь дерзкими высказываниями Добрыни. Им обоим и в голову не могло прийти такое, чтобы хоть в чем-то порицать богов, от которых все зависит в этом мире.

– Зачем ты позвал нас? – спросил Регнвальд, усаживаясь на другую скамью напротив Добрыни.

Харальд уселся рядом с Регнвальдом, утирая рукавом рубахи свой мокрый лоб и щеки.

– Позвал я вас по важному делу, други мои, – сказал Добрыня, облокотившись на свои колени. – Перед ужином толковал я с одним купцом-даном и вызнал у него немало интересного.

– Что же ты вызнал? – загорелся любопытством Регнвальд.

– Ты же знаешь, что твоя мать была дочерью Скеглара Тости, ярла Вестерготланда, – промолвил Добрыня и сделал паузу, наблюдая за реакцией Регнвальда.

– Ну конечно, знаю, – произнес Регнвальд. – И что из того?

– Скеглар Тости умер три года тому назад, – продолжил Добрыня. – С той поры и до сего дня в Вестерготланде идет замятня, поскольку сын Скеглара Тости тоже умер. Прямых потомков по мужской линии в роду Скеглара Тости не осталось. На земли Вестерготланда теперь претендуют Торгнир, ярл Тьюндаленда, и конунг свеев Эрик Сегерсель.

– Ну и что? – Регнвальд пожал плечами, не понимая, куда клонит Добрыня.

– Не будь же дурнем, приятель! – возмущенно фыркнул Добрыня. – У тебя и у Харальда есть полное право вокняжиться в Вестерготланде, ведь вы оба доводитесь внуками покойному Скеглару Тости. Вам нужно поскорее добраться до острова Готланд и заявить о своем праве на владение тамошними землями.

Регнвальд и Харальд опять переглянулись, пораженные услышанным от Добрыни.