Горячие точки на сердце - Владимир Михановский Страница 5

Прежде тайный схрон снабжал оружием тех, кто в летучих отрядах сражался за свободу и независимость Афганистана. Кто здесь только не был! И урусы, и американосы, а еще раньше — самоуверенные британцы и их наемная сволочь. Много их было, тех, кто положил глаз на земли и богатые недра Афгана.

Армия моджахедов не рассыпалась под ударами, какими бы тяжелыми и коварными они не были. В случае необходимости летучие отряды рассыпались и словно бы растворялись в воздухе, превращаясь в мирных скотоводов и землепашцев. И удар вражеских войск, как бы сильны они не были, превращался в буквальном смысле ударом по воздуху. Кроме того, значительным вкладом в неуязвимость афганцев вносила гибкая и разветвленная цепь квалифицированных разведчиков, щупальца которой действоли во всех странах и регионах. Никакая государственная граница, как бы жестко она ни охранялась, не была препятствием для этих настырных щупалец. Служба разведки была теснейшим образом связана с сетью беспощадного террора. Можно сказать, что это были две стороны одной медали.

Но вернемся к схрону.

Прежний тайный склад оружия для повстанцев был, таким образом, переделан в обиталище того, чье имя наводило трепет на самые могущественные государства неверных.

Сам шейх ввел неукоснительное правило, которое действовало еще в позапрошлом столетии: любой гость, кто бы он ни был, доставлялся сюда — на всякий пожарный случай — только с завязанными глазами. И Верховный представлялся посторонним неким громовержцем, который время от времени, изготовившись, пускал неотразимые стрелы, которые ударяли то в оживленную станцию метро в каком-нибудь мегаполисе, то в торговый центр, то в башни-небоскребы могущественной Америки, каждый раз принося сотни и тысячи жертв и сея панику среди неверных.

Каждый такой акт готовился долго и тщательно и обходился в умопомрачительные суммы; но разве можно считаться с деньгами, когда речь шла о том, чтобы нанести ущерб неверным и посеять панику в их рядах?! Да и денег хватало, поскольку казна Верховного питалась от хорошо налаженной сети распространения наркотиков.

Обнаружить «осиное гнездо» снаружи было невозможно. Сверху простирались только скалы и пропасти сурового Гиндукуша. Вход в резиденцию был замаскирован столь искусно, что распознать его, даже стоя рядом, было невозможно. Недаром мощнейшие разведки мира обломали зубы, пытаясь обнаружить местопребывание неуловимого имама…

* * *

Поначалу в выборных гонках, за которыми наблюдал новый полпред, вырвались вперед черкесы и абазины, у которых с самого начала был только один кандидат — мэр столицы Станислав Дерев.

Что касается карачаевцев, то они пришли к единому кандидату — Владимиру Семенову — несколько позже, после первого тура выборов, после чего, правда, начали быстро набирать обороты.

Вообще выборы в Карачаево-Черкесии носили, мягко говоря, несколько своеобразный характер.

Так, генерал Иван Матейченков с удивлением узнал, что голосование в республике, причем в широких масштабах, производилось ДОСРОЧНО. На некоторых участках таким образом проголосовали до 8О% избирателей. Много позже этот метод будет практиковаться не одним диктатором…

Матейченков только головой покачивал, рассматривая соответствующие цифры. Он не слышал, чтобы где-либо в России происходило нечто подобное. Не полагаясь на память, он затребовал статистические данные о последних выборах по России — они подтвердили его мнение.

Поначалу он недоумевал: а что, собственно, могут дать претенденту досрочные выборы?

…Потом, уже на месте переговорил с людьми, разбирающимися в предвыборных технологиях и выяснил, в чем тут дело. Ларчик, оказывается открывался просто. Каждая из сторон старалась заранее «застолбить» выгодные ей результаты на подконтрольных территориях. Тем самым освобождались активисты-агитаторы для решительных действий непосредственно накануне выборов уже в других районах. Речь конкретно шла о районах, где непосредственно проживали русские по преимуществу.

Что же касается русских, проживающих в КЧР, то они в условиях начавшейся предвыборной вакханалии придерживались пока что — в силу многих причин — традиционного нейтралитета.

Такова была нынешняя расстановка сил в КЧР. При этом не оставались в стороне и органы местной власти — милиция, служба безопасности, даже избирательные комиссии и так далее.

У каждого из двух кандидатов были свои козыри, которыми тот пользовался во всю силу.

Скажем, Станислав Дерев, будучи столичным мэром, разного рода посулами и подачками, благо возможностей для этого у бизнесмена хватало, сумел склонить на свою сторону избирателей Черкесска.

Что касается Владимира Семенова, то он делал ставку, и не без оснований, на провинцию.

А что же Владимир Хубиев? Нет, прежний безраздельный хозяин республики никак не желал смириться с поражением. Это также подливало масла в огонь политической борьбы.

Хубиев даже баллотировался в первом туре, но потерпел сокрушительное поражение. Нетрудно было вычислить, что это оказалось на руку Семенову: его электорат пополнился многочисленным словно саранча чиновничьим сословием, что не могло не повысить — и довольно резко — его шансы во втором туре.

* * *

История демократии в различных странах, если рассматривать ее в аспекте общих выборов, показывает, что, как правило, побеждает тот кандидат, которому удается в последний момент привлечь на свою сторону так называемое «болото», то есть колеблющихся, тех избирателей, которые до крайней минуты не определились, «в каком идти, в каком сражаться стане», и более того, которые еще не решили. пойдут ли они на выборы вообще.

Генерал Иван Матейченков особо не удивился, когда выяснил, что в Карачаево-Черкесии роль такого «болота» играет русская община, которой, в общем-то, были чужды национальные интересы какой-либо из местных элит.

А русских жило в республике, между прочим, около сотни тысяч — весьма лакомая добавка к любому электорату.

Итоговый расклад: именно русские решали своими голосами, какая именно из национальных элит придет к власти.

* * *

Генерал оторвал усталые глаза от документов. И при помнил последнюю ночь в Москве, перед выездом на аэродром.

Скоро прибудет машина, которая доставит его на аэродром. Об этом ему сообщили по мобильной связи. Часть материалов, с которыми так и не успел ознакомиться, придется взять с собой.

С полчаса назад жена принесла ему стакан чаю. Она тоже не ложилась спать. Они с Татьяной Федоровной давно уже научились без слов понимать друг друга.

— Чайку горячего.

— Спасибо, поставь.

— С лимоном, как ты любишь.

— Угу.

— Может, приляжешь?

— Не получится, мать.

— Живешь на износ.

— Ничего, я двужильный, — посмотрел на нее, — улыбнувшись, генерал. — В самолете вздремну.