Белый царь - Иван Грозный. В 2 книгах. Книга 2 - Александр Тамоников Страница 5

– Но все это только предположения, отец.

– Да, а чтобы добыть доказательства, надо учинить допрос самому Федору Курилину, который теперь зовет себя Кучером.

– Уж не задумал ли ты поездку на Соловки?

– Отчего нет? В дороге развеюсь, новые места посмотрю. Судя по всему, в поход на Ливонию государь мою дружину не пошлет. Или ее поведет другой воевода. А что мне делать на Москве?

– Государю о своих намерениях докладывать будешь?

– А как же? Без этого нельзя.

– Рисковое дело ты замыслил, отец. Коли Ефросинья прознает, что ты начал дознание по делу гибели царевича, то натравит на тебя всех своих собак.

– Но мы же, Ургины, тоже кое-чего стоим, да, Алексей? Или не так?

– Так-то оно так, только это дело надо хорошенько обдумать.

– Ты еще отца поучи!..

– Прости, батюшка. Может, уговоришь царя и меня с тобой отпустить? Все надежней.

– А тут кто в случае чего семью оборонять будет?

– Ратники дружины.

– Которая может уйти в поход? Кстати, вместе в тобой. Нет. Ты останешься здесь. И не перечь отцу!

Алексей вздохнул.

– Я и не перечу. Только…

– Все! – повысил голос Ургин. – Дело сделал и ступай.

– Может, еще чего надобно, отец? Не гневайся, я же помочь тебе хочу.

– Помочь? Вот, что, Лешка, надобно узнать, как связаны между собой Ефросинья Старицкая и Ростов. Как он попал тогда в царскую свиту? Зачем? Вопросов много, ответов нет. Их придется найти. Тут уже Кирьян не справится.

– Я понял тебя, отец. Что смогу, то узнаю.

– Но быстро, Алексей. Я завтра же буду просить царя, чтобы отпустил меня на Соловки. Мне до обеда надо как можно больше узнать о князе Ростове и его связях, особенно в Москве.

– Хорошо, отец.

– Давай, сын! Будь осторожен.

– Уж кто бы говорил! – Княжич улыбнулся и вышел из горницы.

Дмитрий вызвал Кирьяна и спросил:

– Кто у нас на подворье из ратников дружины?

– Ефим Ушаков.

– Зови его сюда.

– Слушаюсь.

Вскоре в комнату вошел Ушаков.

– Я здесь, князь!

– Срочно собери отряд человек в десять, передай приказ подготовить струг с гребцами.

– Далече поплывем, князь?

– Далече, Ефим. На Соловки. Пусть ратники вооружатся как следует, приготовят теплую одежду. Путь предстоит долгий и дальний. Сегодня же в ночь надо послать гонца к князю Борису Андреевичу Чернышеву. У него встанем на сутки. Надо, чтобы он подготовил нам коней да оповестил игумена Соловецкого монастыря Филиппа о нашем приезде. Все понял, Ефим?

– Понял, князь. Значит, на Соловки пойдем? А позволь узнать зачем?

– Не надо задавать подобных вопросов, Ефим. Скажу, когда время наступит.

– Понял. Позволь идти, князь?

– Готовность к отплытию – завтра после полудня. Ступай.

Отдав все необходимые распоряжения, князь Ургин спустился к семье.

Наутро он был уже в Кремле.

Иван тут же принял верного подданного:

– Пришел просить разрешения отбыть на Соловки.

– Зачем? С Филиппом ты недавно виделся. Или замыслил постриг принять?

– Нет, государь, постриг подождет. С делами мирскими разобраться надо.

– Что за дела, князь?

– Уж и не знаю, надо ли говорить о них.

– Надо, Дмитрий. Отвечай, я жду.

– Прости, государь, что за больное задену, но иначе нельзя. Всем известно, что твой первый сын Дмитрий пал жертвой подлого заговора. Истинного виновника смерти младенца так и не нашли. Кроме подозрений, у нас ничего нет. Вернее, не было до вчерашнего дня.

Царь резко поднялся с кресла.

– Тебе что-то стало известно об убийцах Дмитрия?

– Появилась одна зацепка. Ниточка тоненькая. Но коли суметь потянуть за нее, не порвать, то, глядишь, и размотается клубок заговора.

– Я должен знать, что стало известно тебе.

– Да, государь, конечно.

Дмитрий передал Ивану все, что узнал сам.

Царь ударил посохом по полу.

– Значит, все-таки Старицкие?

– Это надо доказать, государь. Вот за доказательствами и собираюсь на Соловки. А там мне во всем Филипп поможет.

– Езжай, Дмитрий. Как можно быстрей!

– Я уже приказал своим людям готовиться. После обеда тронемся в путь.

– Как добираться до Соловков будешь, продумал?

– Конечно.

– Какая моя помощь нужна?

– У меня все есть.

– Все, говоришь?

– Да, государь.

– Хорошо. Слушай тогда мой наказ. Коли вина Старицких подтвердится, то послушника этого доставить сюда. Ко мне.

– Сделаю. Думаю, надо и князя Ростова повязать.

– Надо, да поздно. Убежал князь Ростов в Литву. Я сам только вчера узнал об этом, но со смертью сына не связал. Ничего, коли нужда будет, я его и в Литве достану. Благодарю тебя, Дмитрий.

– За что, государь?

– За верную службу, Дмитрий Михайлович. Езжай с Богом, возвращайся с доказательствами. Но смотри, чтобы Старицкие не прознали про твой отъезд на Соловки.

– А прознают, так что? Чего княгине Ефросинье опасаться? Если бы она знала, что ее холоп, причастный к темным делам, утек на Соловки, то убила бы его и в обители.

– Это верно. Но лучше будет, если княгиня не узнает о твоей поездке.

– Да, государь.

– Дьяк тебе охранную грамоту выпишет, ты погоди недолго.

– Подожду. До свидания, государь.

– Да хранит тебя Господь, Дмитрий!

В десятом часу князь Ургин с охранной грамотой вернулся на подворье. После молитвы и обеденной трапезы его новый струг тихо отошел от причала и начал спускаться по Москве-реке. Мало кто обратил на это внимание. А кто заметил, тот не побежал на подворье Старицких. Мало ли куда отправился князь Ургин! Москва готовилась к походу на Ливонию. Отъезд из столицы малой дружины ни у кого не вызвал вопросов. Значит, так нужно.

Отпустив верного князя на Соловки, царь вплотную занялся подготовкой похода на запад. В середине декабря он вызвал к себе хана Шах-Али, воевод Глинского и Захарьина-Юрьева.

Иван указал вельможам на скамью и обратился к Шах-Али:

– Готово ли войско для похода на Ливонию, хан?

Шах-Али поднялся.