Варяжская гвардия Византии - Алексей Олейников Страница 5

Такие командиры среднего звена именовались спафарокандидатами. Спафарокандидат — от терминов spatharios и kandidatos, оба из которых обозначали воинов дворцовой стражи в IV–VI веках. Самое раннее упоминание чина — в начале VIII века, первые аттестации известны с начала IX века. Отличительным знаком спафарокандидата была золотая цепь (maniakion), носимая на груди.

Отборные гвардейцы и младшие командиры получали чины манглабитов. Термин «манглабит» (от μαγγλάβιον — «дубина») появился в IX веке и означал лиц, которые несут ответственность за личную безопасность императора. Вооруженные мечами и дубинками (manglavion), манглабиты предшествовали ему в церемониях, возглавляя процессию, и были ответственны за охрану и функционирование некоторых ворот императорского дворца каждое утро. Чин манглабита стал значимым в имперской иерархии в связи с его близостью к императору. Исчез в конце XI века. Отличительным знаком манглабита был меч с золотой рукоятью.

Сама организационная система, при которой лучшие боевые офицеры зачислялись в дворцовую стражу, свиту монарха, представляет повышенный интерес. Напрашивается очень интересная аналогия с системой свитских должностей российских императоров — свитские звания могут рассматриваться как военно-придворные.

Наконец, существовала должность Аколуфа — начальника лейб-гвардии, т.е. той части Варанги, которая непосредственно состояла при особе императора. Вначале это был титул, присваиваемый командующему наемным войском и позже — главе варяго-русского корпуса. Аколуф административно был связан с одним из высших военных чинов империи, ведавших охраной дворца, — друнгарием виглы. Ничто не мешало Аколуфу получать время от времени команду над всеми иностранными силами, а иногда и над всей византийской армией.

Впоследствии, в дворцовый период истории Варанги, варангами командует Аколуф (Великий Этериарх же руководит всеми иностранными частями на императорской службе). В сочинении XIV века Псевдо-Кодина [19]дается следующее определение Аколуфа: «Аколуф является ответственным за варангов; сопровождает василевса во главе их, поэтому и зовется Аколуфом».

Аколуф был одним из высших имперских офицеров, доказательством чему является тот факт, что в период отсутствия императора он являлся хранителем ключа от ворот Константинополя. Многие Аколуфы отличились в боевых действиях на бесчисленных фронтах империи.

Так, в 1034 году императорский Аколуф был командующим византийской армией, которая подавила восстание Адама Севастийского. Одним из известных Аколуфов Варанги был Михаил, упомянутый в трудах И. Скилицы [20]и К. Кекавмена. Он отличился в войне 1050–1053 годов против печенегов. Император послал Аколуфа Михаила, который был «гегемоном всего войска», препятствовать набегам печенежских орд, не ввязываясь в решительную битву, и Михаил успешно действовал, разбивая печенегов по частям. Затем он был послан в Ивирию против турок и командовал размещенными в Халдии и Ивирии франками и варягами. В Армении в 1054 году привел варягов и франков к победе над армией турок-сельджуков султана Тогрул-бека. По-видимому, оттуда он и был вызван для новых действий против печенегов. Показательно, что Михаил занимал одновременно еще несколько высоких должностей: был императорским патрикием и архонтом (стратегом) фемы Парастрион. Причисление к рангу патрикия означало зачисление в ряды высшей знати, стратиг — наместник и главнокомандующий фемы — обладал всей полнотой гражданской и военной власти. В византийской табели о рангах стратиг фемы относится к чинам 1-го класса.

Попасть в Варяжскую гвардию было нелегко. Но, как гласят саги: «Они были хорошо приняты, как только стало известно, что они были скандинавами». Кандидат в Варангу должен был уплатить вступительный взнос, но гвардейцы могли помочь своему земляку, кроме того, существовали кредиты от казны. Учитывая высокое материальное обеспечение бойцов гвардии, государство только выигрывало в этой ситуации, с одной стороны, стимулируя приток добровольцев, а с другой стороны, зарабатывая на этом. Известно, что бойцы Варяжской гвардии регистрировались в специальных списках. Помимо имен в них указывались жалованье и меры поощрения воина.

Бойцы Варяжской гвардии получали высокую плату, являясь элитой и по этому показателю. Размер ее колебался от 10 до 15 номисм золота в месяц, что составляло от 45 до 60 граммов золота в весовом эквиваленте. Это в 1,5–2 раза превосходило размер жалования солдат других элитных формирований и в 7–10 раз — размер жалования армейцев. Помимо этого существовали различные надбавки, доля военной добычи. Так, после победы Василия II над Болгарией вся военная добыча была разделена на три части — одну из них получила Варанга. Большим подспорьем были дары императора (например, в день коронации) и специальные подарки (например, на Пасху).

Гвардейцы получали также ежедневные пайки, государство заботилось об их жилищных условиях. Так, императорская гвардия занимала целые кварталы в комплексе Большого дворца рядом с ипподромом. Когда решался вопрос о распределении помещений между частями гвардии, то между варягами и греками возник спор, решенный с помощью жребия. Один заключенный (в казармах присутствовала своя тюрьма) жаловался на шум, производимый варягами в ночное время на верхних этажах помещения, и на дым, пахнущий хуже, «чем в царстве Аида» {12}, — идущий снизу, из казармы, занимаемой Нумером (другим гвардейским подразделением). Когда император Лев VI посетил помещения варяжского караула, он обратил внимание на разрисованные щитами комнаты варягов {13}. [21]

Нужно отметить значительное количество вьючных животных и слуг, обеспечивающих боевую деятельность и жизнедеятельность Варяжской гвардии. Слуги могли сопровождать гвардейцев и во время боевых походов. Вообще в хозяйственном отношении полки столичной Тагматы находились на содержании фемы Оптиматов.

Во время войны варяги имели приоритет при разграблении вражеского города. Существовал и достаточно интересный обычай — после смерти императора варяги имели право войти во дворец и взять то, что им понравится. Богатству уже упомянутого Харальда весьма способствовало то обстоятельство, что он трижды таким образом посещал императорские сокровищницы, расположенные во дворце. Если ко всему сказанному прибавить также широкие возможности для личного обогащения — огромное количество добычи и трофеев от участия в различных боевых действиях, знаки внимания и поощрения императора и других лиц, — то становится понятным, почему в отношении того же Харальда говорили, что «никто в Северной Европе не видел прежде, чтобы столько сокровищ находилось во владении одного человека». Одно только его присутствие в составе Стражи на коронации 3 императоров уже сделало его богатым человеком.