Улица Марата и окрестности - Дмитрий Шерих Страница 5

«У нас сидел Зощенко, и неожиданно явился Леонид Добычин, часто у нас бывавший... Мы обрадовались его приходу. Нам казалось, что встреча двух таких своеобразных и ярких людей, в чем-то даже близких в своей резко сатирической манере, должна вызвать обоюдный интерес и внимание. Оказалось совсем не так. То есть Зощенко... проявил было интерес, а Добычин весь взъерошился и совершенно неожиданно, ни с того ни с сего, глядя на Зощенко ненавидящими глазами, стал перечить, говорить резкости и вскоре ушел, оставив у всех нас очень неприятный осадок. Зощенко ничего не понял и недоумевал... Мы тоже ничего не поняли».

Что ж, Леонид Добычин отличался весьма независимым характером...

Стремянная улица – напоминание о Дворцовых слободах, находившихся некогда между нынешними улицей Марата и Владимирским проспектом. В слободах этих жили низшие придворные служители – конюхи, повара, портные, лакеи...

В районе Стремянной решено было поселить «конюшенных служителей», а какие же конюшни и лошади без стремян? Только вот почти сразу родилось и другое имя улицы – Ведерная, по местному кабаку, отпускавшему водку ведрами. И хотя второе название со временем было забыто, Стремянная улица и ее окрестности прочно приобрели репутацию злачного места. Да что говорить: в конце XIX столетия здесь работали два питейных дома, четыре трактира, шесть портерных (пивных) лавок и три ренсковых (винных) погреба.

В таком вот месте и решило построить свой храм столичное Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. С этой целью оно приобрело участок на углу Николаевской и Стремянной: там в двухэтажном деревянном доме находились трактир и постоялый двор. Строительство шло быстро и уже через полгода здесь вырос деревянный храм, а потом на смену ему и храм каменный. На освящении присутствовал и произнес речь отец Иоанн Кронштадтский.

Церковь Пресвятой Троицы Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной церкви. Дом № 5

Троицкая церковь, возведенная епархиальным архитектором Николаем Никоновым, резко выделялась на фоне окружающих зданий. Фасады храма были облицованы красным и белым кирпичом, на них были многочисленные мозаичные иконы – словом, лепота! Мемуаристка Мария Блок так оценивала Троицкую церковь: «Красивый храм, праздничный, нарядный. Он был сложен из цветных кирпичиков, изразцов, чудесная мозаика радовала глаз». Но мнения бытовали и другие: знаток архитектуры В. Курбатов причислил когда-то (1913 г.) этот храм к «строительным ужасам современности».

Имелась у храма и еще одна особенность. Поскольку строился он обществом просветительским, к церкви примыкал обширный зал для духовных бесед. Кого только не видывал этот зал! Здесь, к примеру, многократно выступал будущий петроградский митрополит Вениамин. Постоянно бывали и два других знаменитых священника – настоятель Казанского собора отец Философ Орнатский и настоятель Петропавловского собора отец Александр Дернов. Первый долгие годы возглавлял Общество религиозно-нравственного просвещения, а второй был его казначеем...

Чем же занималось Общество? Организацией бесед с рабочими и воскресных чтений. Устройством богословских публичных чтений для интеллигенции. Немало сил уходило на противостояние тем течениям и взглядам, которые противоречили православным традициями. Характерный эпизод случился в революцию 1905 года, когда печать стала бесцензурной и в ней каждодневно мелькали выпады против власти и против деятелей церкви. Особенно невзлюбила либеральная печать отца Иоанна Кронштадтского. Взволнованные члены Общества собрались в здании на углу Николаевской и Стремянной: здесь были и Философ Орнатский, и Александр Дернов, и много еще кто. Вместе они решили создать Общество защиты о. Иоанна Кронштадтского. И хотя церковные власти идею не одобрили, Иоанн Кронштадтский был очень тронут поддержкой...

А весной 1917 года в зале Общества одно за другим проходили собрания, посвященные выборам главы столичной епархии и другим важным вопросам. Но еще более важные вопросы пришлось решать чуть позже. В январские дни следующего, 1918 года большевики потребовали передать им Александро-Невскую лавру. Собрание духовенства по этому поводу состоялось все в том же зале. «Громадный зал не мог вместить всех, желавших проникнуть в него, хотя и был переполнен до последней возможности... Протоиерей Философ Орнатский вносит предложение: в наступающее воскресение устроить крестные ходы из всех храмов столицы к Александро-Невской Лавре. Собрание единогласно принимает это предложение».

Лавру тогда удалось отстоять, но испытаний на ее долю и потом выпадало много. (В 1919-м, к примеру, власти решили построить на территории Лавры заведение полезное и современное – крематорий. Чудом этот проект удалось похоронить.)

В эти нелегкие времена храм с залом на Стремянной находились в самой гуще событий. Летом 1918 года здесь прошла встреча новоизбранного патриарха Тихона с петроградским духовенством, причем отец Философ Орнатский высказался весьма откровенно: «Мы не скрываем своего отношения к социализму и с церковной кафедры открыто проповедуем, что это есть идейно обоснованный голый грабеж...». Стоит ли удивляться, что вскоре отец Философ был расстрелян?

А когда началась борьба между сторонниками Патриаршей церкви и обновленцами, выступавшими за дружбу с властью и модернизацию обрядов, одна из линий борьбы прошла через Троицкую церковь. Осенью 1923 года здесь отпевали умершего отца Александра Дернова – и в храме вместе с главой епархии епископом Мануилом присутствовали 144 священника и 47 дьяконов: все питерское духовенство, принадлежавшее тогда к Патриаршей церкви. Это была настоящая демонстрация силы, и она серьезно поддержала сторонников Патриарха. Правда, вот незадача: сама Троицкая церковь вскоре после этого перешла в обновленчество...

Случалось здесь и такое: «Настоящим заявляю, что я, нижеподписавшийся, протоиерей Троицкой церкви (на Стремянной ул., в Ленинграде) Николай Васильевич Заботкин, сознательно и добровольно снимаю с себя рясу, по мотивам социально-психологического характера, которые привожу ниже».

Из мотивов: «Оставаться в рядах "духовенства" я больше решительно не могу ни секунды... За сорок лет своей жизни я до сих пор еще нигде и никогда не встречал такой общественной организации, которая была бы настолько проникнута ложью...». Это лето 1924 года.

Что еще?

В 1930-м из Домика Петра I сюда перенесли чтимую икону Спаса Нерукотворного. В 1933-м Троицкая церковь лишилась колоколов: их передали в Петропавловскую крепость (для курантов) и в Госфонд. В 1934 году «Ленфильм» попросил было отдать храм с залом ему – для устройства мастерской кинорежиссера Сергея Юткевича – однако в прошении отказали. Троицкую церковь закрыли только в 1938-м (а Спаса Нерукотворного незадолго до того передали в Спасо-Преображенский собор).