Конец времен. Новый взгляд на пророчества майя - Эдриан Джилберт Страница 5

Если нынешнему веку назначено окончиться в 2012 году, что это значит для нас? Следует ли нам опасаться каких-то непосредственных катастрофических последствий для человечества в связи с наступлением этой даты, или же этот временной рубеж окажется столь же малозначимым, как и рубеж 2000 года? Надеюсь, что в настоящей книге мне удалось всесторонне ответить на эти вопросы. Я постарался показать, что эта дата отнюдь не произвольна, что она напрямую связана с объективными астрономическими фактами и явлениями, которые мы можем наблюдать на небе. А поскольку это так, то нам следует задаться вопросом: как майя, жившие, несмотря на некоторые элементы цивилизованности, в каменном веке, смогли предсказать точное расположение небесных светил на несколько тысяч лет вперед — на дату 21–22 декабря 2012 года? Этот вопрос по-прежнему остается одной из величайших загадок. Однако я надеюсь, что мне удалось выдвинуть гипотезу, которая в какой-то мере отвечает и на этот, и на другие важные вопросы.

Наш самолет медленно кружил в воздухе, ожидая разрешения на посадку, которое должно было поступить с земли. Вдали возвышалась «Дымящаяся гора» — так с языка ацтеков переводится название знаменитого вулкана Попокатепетль. Впрочем, в обиходе его зовут просто Попо. И хотя в этот день Попокатепетль был спокоен, от его вершины — как дыхание, вырывающееся из ноздрей дракона, — подымалась струя дыма. Но даже без этого красноречивого признака, свидетельствующего о по-прежнему бурлящей в недрах Попокатепетля вулканической активности, я прекрасно знал, что представляет собой истинный характер этой горы. Характерный заостренный конусообразный силуэт Попокатепетля и языки застывшей на склонах лавы выдавали подлинный бурный нрав этого вулкана. Они свидетельствовали о долгой череде страшных извержений, некоторые из которых пришлось пережить и древним ацтекам.

Но в тот день грозный вулкан был спокоен. Его вершина гордо возвышалась над пеленой облаков, поблескивая в лучах утреннего солнца. Она была вся припорошена снегом. Это могло бы показаться странным, учитывая то, что «Дымящаяся гора» расположена в тропических широтах, неподалеку как от раскаленных пустынь штатов Чиуауа, Сонора и Коауила, так и от джунглей Юкатанского полуострова. Удивительная в условиях тропиков снежная шапка Попокатепетля объясняется его гигантской высотой. Хотя в самой Мексике Попокатепетль и является всего лишь второй по высоте горной вершиной, уступая 248 метров вулкану Орисаба (высота Орисаба — 5700 метров, высота Попокатепетля — 5452 метров) [5], он в два раза выше американского вулкана Маунт Сэнт-Хеленс и в полтора раза выше Этны — самого большего и активного вулкана Европы. Неудивительно, что страшная сила Попокатепетля вызывала у ацтеков благоговейный ужас.

На календаре был март 1998 года. Я вновь готовился ступить на землю Мексики спустя три года после публикации моей книги «Пророчества майя». В отличие от моего предыдущего визита в Мексику, когда я имел возможность путешествовать инкогнито, на сей раз я ехал туда во главе туристической группы. Когда наш самолет зашел на посадку, я почувствовал некоторое смутное беспокойство — но не оттого, что я боялся аварии самолета или вдруг испугался, что Попо вздумается «рвануть» в тот самый момент, когда наш лайнер будет пролетать в непосредственной близости от него. Нет, истинной причиной моего беспокойства было опасение, что наша турпоездка, организованная журналом «Куэст» (в настоящее время, к сожалению, не издающимся), не оправдает ожиданий всех ее участников.

Но когда я сошел с трапа самолета и попал в теплые объятия столицы страны Мехико, все мои страхи рассеялись как дым. У меня появилось ощущение, что наши гости, большинство из которых были в Мексике впервые, просто не смогут не получить удовольствие от пребывания в этой замечательной, полной жизни стране.

И все же, несмотря на огромную радость от новой встречи с Мексикой, я не мог не чувствовать ощутимого внутреннего волнения. За время, которое прошло после написания «Пророчеств майя», я сделал ряд новых открытий, касающихся календарных познаний майя. Я также предпринял серьезную попытку изучения основ иероглифической письменности майя, которая, как теперь ясно, была не менее изощренной, чем письменность Древнего Египта. И мне особенно не терпелось увидеть вновь древние храмы майя — не потому, что я надеялся прочесть старинные надписи, сохранившиеся на их стенах, для этого моих знаний было явно недостаточно, но для того, чтобы воочию почувствовать их особую атмосферу. Из опыта я знаю, что у каждого места есть свой spiritus loci (древнерим. «дух места». — Прим. пер.), своя атмосфера, которая, хоть и неосязаема, но не менее реальна, чем запах или внешний вид. Я с волнением ждал возможности проверить, возникнет ли у меня по возвращении в древние города майя то же ощущение, что и во время моих предыдущих визитов туда, — ощущение, что существовавшая в Центральной Америке индейская цивилизация возникла значительно раньше, чем ныне принято считать. А еще мне хотелось «настроиться на волну» этих мест, ощутить ее своим подсознанием. Этот прием не раз помогал мне в ходе исследований таких, казалось бы, не похожих друг на друга объектов, как египетские пирамиды и памятники культур каменного века в Британии и Австралии. Опытным путем я установил, что когда я даю свободу моему подсознанию, у него проявляется поразительная способность давать ответы на вопросы, которые мой сознательный разум решить был не способен. Я не могу дать этому естественного объяснения, но ответы порой приходят ко мне во время неожиданных встреч, из книги, случайно открытой на странице, на которую я до тех пор не обращал должного внимания, или просто благодаря тому, что я могу случайно увидеть, прогуливаясь по улице. Спускаясь по трапу авиалайнера, доставившего нас в Мехико, я чувствовал, что мой разум открыт для нового, я знал, что у тайны календаря майя есть еще более глубокие слои, чем те, которые Морису Коттереллу и мне удалось раскрыть в «Пророчествах майя». Я надеялся, что в этот раз мне удастся найти новые ключи к разгадке этой тайны — и понять, как она вписывается в общую картину человеческой цивилизации.

Откройте любую книгу о майя — и вы прочтете, что основополагающие элементы своей цивилизации они придумали не сами, а позаимствовали у других. Следует отметить, что цивилизованные народы Центральной Америки — те, кто строил города и пирамиды и сооружал площадки для игры в мяч, — придерживались в основном одной и той же веры. Конечно же, религиозные обряды несколько варьировались в зависимости от исторического периода, конкретной нации и местности, но в них всех было достаточно общего, чтобы считать их в сущности проявлениями одной религии. Древнейшая из известных нам центральноамериканских культур, исповедовавших эту религию, — это цивилизация ольмеков, пережившая период расцвета с 1200 года до н. э. по 100 год н. э. Однако вполне возможно, что истинными родоначальниками мезоамериканской цивилизации были даже не ольмеки, а еще более древние их предшественники.