Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук Страница 50

До дома Таиды они ехали молча.

На следующий день Лисипп получил письмо от Александра с приглашением срочно явиться в лагерь его армии, расположившийся недалеко от города Тира.

Узнав об этом, Таида стала умолять скульптора разрешить ей сопровождать его, но Лисипп ответил не терпящим возражения отказом, так как в пути могли ожидать непредвиденные опасности.

Увидев на лице Таиды нескрываемую печаль, Лисипп заверил ее, что при первой же возможности напомнит Александру и Птолемею, что она ждет от них вестей.

Внезапно Таида подумала, что без постоянного общения с Лисиппом жизнь ее будет просто неинтересна. И это открытие удивило ее.

На прощание Таида улыбнулась Лисиппу так нежно, что очарованный ее взглядом и улыбкой, он схватил обеими руками ее руку и запечатлел на ней самый горячий поцелуй.

– До скорой встречи, – хриплым голосом проговорил скульптор и стремительно, не оглядываясь, покинул дом гетеры.

Образованность и острый ум, начитанность, роскошь, ее окружавшая, словом – все в афинской гетере кружило головы тем, кто приближался к ней. Лисипп не оказался исключением.

Таида вышла в сад.

Внезапная печаль, вызванная отъездом Лисиппа, охватила ее.

Солнце уже окунулось в море; легкий ветерок колыхал морскую поверхность; небольшие волны, следуя одна за другой, покрывали своей пеной морской песок и, журча по нему, возвращались обратно.

После отъезда Лисиппа в дом Таиды устремилась вся изящная богатая молодежь Милета. Гетера старалась заглушить охватившую ее грусть музыкальными концертами и ночными пирами.

Но тоска по Птолемею, Александру и Лисиппу только усиливалась. Положение Таиды делалось для нее невыносимее с каждым днем, отъезд же Лисиппа лишил ее единственного на чужбине человека, к которому она могла обратиться за советом и ободряющим словом; шумная праздная жизнь в Милете становилась ей в тягость, и она задумала возвратиться в Афины и там ждать известий от своих македонских поклонников.

Письмо из Египта от Иолы, зовущей ее к себе, снова вернуло Таиду к радостному восприятию жизни. Из письма подруги она узнала, что войско Александра скоро должно прибыть в Египет.

И Таида решилась опередить царя македонцев, ехать навстречу своей судьбе.

Войско Александра прибыло в Пелусию – город, стоящий у одного из рукавов дельты Нила.

Многие торговые пути сошлись в Пелусии, слились и переплелись здесь в тесный узел. Каждый второй, встреченный на улице, оказывался не египтянином, а арамеем, финикийцем, вавилонянином, хорезмийцем, мидийцем или греком. Язык, на котором общались люди в Пелусии, был скорее языком жестов, чем звуков, и в основном относился к вещам обыденным, обозначая товары, деньги, жилье, дорогу.

Отсюда, из Пелусии, начинался Египет, незнакомая, загадочная страна, которую давно мечтал завоевать и постичь Александр. Он с интересом всматривался во все, что происходило вокруг него.

Город шумел, полный народа, который вышел на улицы, чтобы приветствовать македонского царя, как избавителя от власти ненавистных персов. Увидев царя в богатых доспехах, люди падали ниц.

Из Мемфиса, древней египетской столицы, на встречу с македонским царем с огромной свитой явился наместник персидского царя, Мазака.

Смиренно склонив перед Александром голову, Мазака сдал македонцам Мемфис и всю огромную страну.

Египет, древняя и таинственная страна, покорно открыла перед македонской армией свои дороги.

Александр приказал кораблям плыть вверх по Нилу до Мемфиса, а сам с отрядом гетайров углубился в пустыню, простирающуюся на необозримое пространство к западу от долины Нила.

Покорение полной загадочных чудес страны Александр решил начать с города жрецов Гелиополя. Он знал, что религия сильнее политики, а жрецы всемогущи.

До самого горизонта расстилались пески. Казалось, пустыне нет конца.

Солнце поднималось и садилось, а воины шли и шли.

Внезапно подул резкий обжигающий полуденный ветер. Он гнал по небу тяжелые черные тучи, а по земле – облака рыжего песка, целыми пригоршнями швырял в лицо людям, заносил следы верблюдов и лошадей, застил небо.

Воины шли измученные жаждой, борясь с яростными порывами ветра, не видя дороги, а свет был не похож ни на день, ни на ночь. Шли долго, мучительно, останавливались, растерянно смотря по сторонам.

Ураган стих так же внезапно, как налетел. Небо, еще покрытое рваными тучами, начало постепенно проясняться. Вскоре палящие лучи солнца снова накалили воздух.

Гефестион обреченно пробормотал:

– Мы заблудились.

Александр молчал. Он не обратил внимания на беспокойство друга. В мыслях царь был далеко от всех своих друзей. Он явно любовался пустыней.

– Может быть, и хорошо, Гефестион, что заблудились, – внезапно заговорил Александр. – Любое одиночество – пустыня. В пустыне человек постигает себя. Согласен?

– Вполне, – ответил Гефестион.

– В пустыне все чувства спят, а мысли уносятся далеко вперед к постижению смысла всей своей жизни. Вдали от людей, как нигде, ум получает полную свободу думать о далеком будущем.

– Да, в пустыне и вправду хорошо думается, – подтвердил Птолемей. – За эти несколько дней, пока мы шли по пустыне, мне стало ясно многое, о чем раньше я лишь смутно догадывался.

– Что же это? – живо поинтересовался Александр.

Птолемей решил все обратить в шутку.

– Во-первых, то, что мы по-настоящему ничего не знаем о любви, а во-вторых, то, что осел, пожалуй, может влюбиться в розу, но роза в осла никогда, особенно если их разделяют далекие расстояния.

Все дружно рассмеялись.

Гефестион заметил:

– Навряд ли Таида принимает тебя за осла. Уверен, она ждет не дождется встречи с тобой. Кстати, где она сейчас?

– Таида должна ждать от нас вестей в Милете, – уклончиво ответил Птолемей и взглянул на царя.

Александр явно не обращал внимания на разговоры. Его лицо было неподвижно и величаво. Гефестион понимал, что мысли Александра целиком поглощены этой захваченной им землей; точно угадав, о чем думает его царственный друг, он произнес вслух самые сокровенные мысли молодого царя, как бы подтвердив их правоту:

– Если жрецы признают тебя сыном бога Амона, то твоей божественной власти подчинится вся страна.

Внезапно прорицатель Аристандр заметил двух змей, ползших в сторону от движения отряда. Указав на змей царю, Аристандр сказал:

– Их послал сюда Зевс-Амон, чтобы указать нам дорогу.

Отряд двинулся в ту сторону, куда уползали змеи.

Вскоре царь и прорицатель взошли на верх бархана… И оттуда увидели «сад богов»… Группы пальм качали своими вершинами, оливковые рощи манили своей прохладой, всюду струились источники чистейшей воды…