История Галльской войны - Гай Юлий Цезарь Страница 50

Статуя римлянина с портретами предков. Так называемая «Статуя Барберини». Конец I в. до н. э.

11. Цезарь, видя, что неприятель постоянно держится в лагере, защищенном от природы и прикрытом болотом, понимал, что напасть открытой силой на его лагерь было весьма опасно, а для окружения его укреплениями требовались более значительные силы. Вследствие этих соображений он послал письменное приказание Требонию, чтобы он как можно поспешнее присоединил к себе легион, с которым легат Т. Секстий стоял на зимних квартирах в землях Битуригов, и с тремя легионами шел к нему длинными переходами. Цезарь распорядился также, чтобы всадники, в большом количестве им вызванные на войну из союзных племен Ремов, Лингонов и прочих, служили прикрытием нашим фуражирам и защищали бы их от внезапных нападений неприятеля.

12. Так как это происходило каждый день, то, как обыкновенно водится, вошло в привычку и исполнялось не так строго, как вначале. Белловаки, зная места, где ежедневно располагались наши конные отряды, собрали отряд отборной пехоты и устроили засаду. На другой день они выслали свою конницу с целью навести наших на скрытую засаду и потом их окружить. Судьба назначила это несчастье Ремам: в этот день им досталась очередь занимать караулы. Они, заметив вдруг перед собой малочисленный отряд неприятельской конницы и понадеясь на превосходство своих сил, с жаром его преследовали и вдруг оказались посреди неприятельской пехоты. Придя в замешательство, они отступили поспешнее, чем того требовал порядок конного сражения, потеряв Вертискона, старейшину их племени и начальника конницы. Он был так стар, что с трудом держался на коне, но, соблюдая обычай Галлов, не захотел ни под предлогом старости отказаться от начальства над конницей, ни допустить своих сразиться без него. Удачный результат этого сражения ободрил и придал мужества неприятелям, тем более что вождь и старейшина Ремов был тут убит. Нашим же эта неудача показала необходимость ставить посты в местности, тщательно осмотренной, а отступающего неприятеля преследовать с соблюдением мер осторожности.

13. Между тем ежедневно происходили стычки перед обоими лагерями у переправ и переходов через болото. В одной из этих схваток Германцы, приведенные Цезарем из-за Рейна именно для того, чтобы служить поддержкой коннице, сражаясь вместе с ней, все дружно перешли болото, перебили тех немногих неприятелей, попытавшихся оказать им сопротивление, и упорно стали преследовать остальную массу. Не только те пришли в ужас, которых непосредственно теснили, но и те, до которых достигали наши стрелы и которые должны были служить поддержкой первым рядам, – все обратились в самое беспорядочное бегство. Они, потеряв занятые ими возвышенности, остановились только у самого своего лагеря, а некоторые от стыда убежали еще дальше. Этим происшествием все войска неприятеля были приведены в такое смятение, что трудно было решить, чего у них больше: самонадеянности ли при маленьком успехе или робости при незначительном поражении.

14. Много времени прошло, а неприятель постоянно оставался в лагере; пришло известие о приближении легионов и легата Г. Требония. Вожди Белловаков, опасаясь быть осажденными, как то случилось в Алезии, решили отослать от себя ночью всех безоружных и бесполезных по старости и отсутствию сил людей и с ними все вообще обозы. Пока собиралась и готовилась в путь эта смятенная и беспорядочная толпа (притом Галлы, отправляясь и налегке в поход, обыкновенно имеют при себе множество повозок), настал день. Тогда Галлы вывели свои войска из лагеря и расположили их перед ним, для того чтобы задержать погоню Римлян и дать время удалиться своим беглецам. Цезарь видел невозможность напасть на их войско, а равно и преследовать отступавших при неблагоприятной для него крутизне холма, впрочем, заблагорассудил выдвинуть легионы вперед так, чтобы в их присутствии отступление Галлов не могло совершиться без опасности. Между тем как затруднительное для перехода болото отделяло оба лагеря и тем представляло большое препятствие для быстрого преследования отступавших, а по ту сторону находилась гора, почти касавшаяся неприятельского лагеря, который защищен был с ее стороны только небольшим валом, то Цезарь, заметив все это, приказал немедленно навести мосты по болоту и перевел по ним легионы; они заняли вершину горы и расположились в боевом порядке так близко от неприятеля, что стрела, брошенная из наших метательных орудий, достигала неприятельских рядов.

15. Галлы, полагаясь на выгодную местность, не отказывались принять сражение, в случае если бы Римляне вздумали атаковать их позицию на холме; но они не решались мало-помалу отводить свои войска, опасаясь, как бы они врозь не были легко смяты, и потому стояли в боевом порядке. Видя их упрямство, Цезарь, оставив под оружием двадцать когорт, назначил место для лагеря и приказал его укрепить. Когда работы по укреплению лагеря были окончены, Цезарь поставил свои войска перед валом в боевом порядке; конница стояла на караулах на взнузданных лошадях. Белловаки, видя, что Римляне готовы броситься за ними в погоню, не могли оставаться на этом месте или провести на нем ночь, не имея при себе съестных припасов. В этой крайности они придумали следующее средство к безопасному бегству. Из предыдущих книг этого сочинения видно, что Галлы обыкновенно носят с собой пуки хвороста и садятся на них в ожидании сражения. Эти-то пуки соломы и хвороста, которых весьма много находилось у них в лагере, Галлы, передавая из рук в руки, сложили в кучи перед своим фронтом и с наступлением вечера по данному знаку в одно и то же время подожгли их. Море огня вдруг скрыло от глаз Римлян неприятельскую армию; Галлы, пользуясь этим, пустились в самое поспешное бегство.

16. Хотя Цезарь из-за пожара и не мог видеть бегства неприятелей, однако, подозревая истину, двинул вперед легионы, а конницу послал в погоню; сам же двигался медленно, опасаясь, не хитрость ли это неприятеля, оставшегося на том же месте и заманивающего нас на бой при неблагоприятных для нас условиях местности. Наши всадники опасались пуститься в середину дыма и пламени; дым был таким густым, что те, кто пытался в него проникнуть, не могли видеть голов собственных лошадей; опасаясь засады, они дали время Белловакам спокойно уйти. Совершив таким образом бегство, исполненное и робости, и хитрости, неприятель без всякого вреда для себя отошел миль на десять от нас и опять стал лагерем в самой защищенной местности. Оттуда, устраивая постоянно засады из пеших и конных войск, неприятель сильно вредил нашим в их фуражировках.

17. Это случалось все чаще и чаще. Вдруг Цезарь узнал от одного пленного, что Коррей, вождь Белловаков, с отрядом из шести тысяч человек отборной пехоты и тысячи человек лучшей конницы расположился в засаде в том месте, куда Римляне должны были прийти вследствие обилия хлеба и фуража. Узнав об этом намерении неприятеля, Цезарь вывел за собой больше легионов, чем обыкновенно, и послал вперед конницу, которая обычно служила прикрытием фуражирам; вместе с конницей он отправил легковооруженных пеших, а сам двинулся туда же с легионами как можно поспешнее.

18. Неприятель избрал себе для засады весьма благоприятное место; во все стороны открытое пространство тянулось только на милю; со всех сторон оно было окружено чрезвычайно густым лесом и глубокой рекой; леса везде наполнили его воины, составившие как бы цепь вокруг этого места. Наши, зная о замысле неприятеля, готовы были встретить бой; для этого все у них было приготовлено, и дух и оружие; надеясь на содействие легионов, они вступили бы смело в бой, как бы он ни был неровен, и эскадронами прибыли к назначенному месту. Увидав их, Коррей счел случай благоприятным для нападения; сначала он с небольшими силами напал на ближайшие к нему наши эскадроны. Они мужественно встретили нападающих и не теснились друг к другу, что весьма вредно в сражениях конницы и как признак робости, и вследствие тесноты, препятствующей коннице действовать свободно.