Дева Баттермира - Мелвин Брэгг Страница 51

— Ни один из них ничегошеньки собой не представляет, — произнес пожилой мужчина не слишком доброжелательно.

Наступило короткое молчание.

— Родственников не выбирают, — прозвучал окончательный вердикт.

— А вы там, случайно, не занимаетесь разведением скота? — попытался зайти с другой стороны пожилой мужчина. — В окрестностях Калдбека не так уж и много фермерских хозяйств, верно? Тут ни акра ровной земли на много миль в округе.

— Мы управляемся, — последовал ответ. Они оба стояли на маленьком заднем крылечке гостиницы: Ричард Харрисон смотрел на неухоженные луга Джозефа Робинсона критическим взглядом, и Робинсона это обижало.

— Настоящий фермер получает хороший урожай только в низинах, — проговорил он.

— Бывает, и не получает, — заключил его более молодой собеседник, все еще не отрывая взгляда от дальних лугов. Ответ задел Джозефа Робинсона за живое. Только этого ему не хватало! Что-то не в меру шустрый этот парень с северных холмов!

— А тебе, как я погляжу, до всего дело есть, так? — поинтересовался Джозеф, однако в голосе его звучали нотки сомнения.

— Как сказать, — ответил Ричард, по-прежнему не удостаивая взглядом пожилого мужчину.

В то время в Камберленде и Вестморленде с каждым днем возрастал интерес к борьбе, впрочем, как и остальным светским развлечениям. Такие превосходные борцы, как Джордж Вуд из «Головы королевы» в Кесвике, могли заработать двадцать пять гиней за один лишь день величайших соревнований, которые ежегодно устраивались в Озерном крае. И конечно же доход станет еще больше, если он сам вложит деньги. Некоторые поговаривали, что спорт этот пришел в Англию от скандинавов, другие утверждали, будто первыми были римляне, которые в конечном итоге завоевали этот край и держали его в повиновении несколько столетий, в качестве наследия оставив после себя нечто большее, нежели кучки камней. А один энтузиаст даже написал научный трактат, проследив истоки спорта непосредственно до той самой ночи, когда Иаков боролся с Богом [36].

Борьба эта представляла собой весьма специфическое зрелище. Двое мужчин, одетые в длиннополые одеяния, пожимали друг другу руки, а затем принимали стойку, согнувшись словно в глубоком поклоне. Удерживая такое положение, они клали головы друг другу на плечи, щека к щеке, точно лошади, почувствовавшие обоюдную симпатию. Их задача заключалась в том, чтобы захватить противника руками и повалить его. Поскольку такой захват являлся весьма важной частью борьбы, то противники мешали друг другу всеми доступными способами, но уж коли дело удавалось, то тут-то и начиналось самое интересное. Два борца принимались толкать и пихать друг друга, тянуть на себя, пританцовывая и топчась на месте, переминаясь с ноги на ногу, а то и подскакивая. Некоторым даже удавалось развернуть противника, ударить его или швырнуть на землю. Проигрывал тот, кто оказывался либо поверженным, либо размыкал руки, сведенные в замок на спине противника. При этом всякий бой обязательно начинался с рукопожатия.

Сейчас два борца сошлись на заднем крыльце гостиницы в словесном поединке. Один был в свое время отличным борцом (многие из местных знаменитостей, например Джордж Вуд или сам он, становились хозяевами гостиниц), Харрисон же относился к числу борцов молодых, которые пока не вкусили славы. Он еще только являлся претендентом на почести и призовые деньги. Так вот Харрисон из Калдбека и Робинсон из Баттермира кружили друг вокруг друга в словесной баталии, пытаясь уловить противника. Казалось, Робинсону вот-вот удастся замкнуть спину противника в ловкий захват. Но куда там! Харрисон изворотливо уклонялся. Пожилому человеку не терпелось дать ему бой, он жаждал помериться силами, хотя и осознавал, что сейчас он уже далеко не в той физической форме, в какой был когда-то много лет назад. Но Харрисон оказался хитрым парнем. Как только Робинсон бросался вперед, в надежде одолеть его, тот всякий раз уклонялся и отскакивал, разрывая захват и не давая возможности старому борцу закрепиться. Однако молодому человеку все время приходилось держать ухо востро: в свое время Робинсон одерживал победы над весьма выдающимися противниками.

— Ты хоть представляешь, какие у тебя шансы сегодня? — спросил Робинсон, решив, что разговор по поводу фермерского хозяйства, в отличие от самого хозяйства, увы, никакого прибытка ему не принесет.

— Тут есть парочка неуклюжих верзил, — ответил Харрисон. — Их, пожалуй, еще можно брать в расчет.

— Мне поставить на тебя деньги?

— Я избегаю ставок, — сказал Харрисон, — играю наверняка.

Робинсон кивнул. При случае он отвечал абсолютно так же.

Харрисон прибыл на соревнования предыдущим вечером, выпил пару кружек пива в «Рыбке», похвалив небывалое умение хозяина варить этот хмельной напиток, а затем отправился спать на ночь в амбар. Для толпы, которая весь вечер заседала в пивной, он, казалось, ничем не отличался от другого молодого претендента, прибывшего на соревнования. Однако что касается собственных интересов, то тут уж Робинсон проявлял невиданную бдительность даже в мелочах. Уж он-то своим опытным взглядом сразу заприметил, чего надо этому парню. Ясно, что ему хотелось завоевать сердце Мэри.

Более всего его встревожило то, что кандидатуру Харрисона, похоже, приняли благосклонно. Мэри весьма любезно побеседовала с ним и даже в какой-то момент потрепала его по щеке. Робинсон был удивлен и слегка обеспокоен таким нетипичным жестом с ее стороны. Он дал себе труд отыскать молодого человека утром и вызвать его на откровенный разговор. Как ему представлялось, проделал он это довольно хитро, но Харрисон тут же сообразил, что его оценивают, и казалось, будто это даже доставляет ему удовольствие.

— Ты после соревнований отправишься обратно домой? — спросил Робинсон.

— Могу остаться на денек-другой.

— А что, у тебя тут дело какое-то?

— Да кое-что возникло неожиданно.

Робинсон уже узнал все, что хотел, и более ничего слышать не желал.

— Ну, тогда я тебя еще увижу, — отозвался он, — только мы все будем очень заняты, дел полно в такое время года. Работы столько предстоит, что на болтовню времени не останется.

— Ну, так я вас и не держу, — заверил Харрисон, весело кивнув, и пошел прочь. «Больно уж парень развязный, — подумал Робинсон, — чересчур». Он разочарованно прищелкнул языком, причем громко, специально, чтобы молодой человек услышал.

Как только Харрисон завернул за угол, он с облегчением вдохнул, набрав полную грудь воздуха, и привалился спиной к стене. Все это время он держался на одной лишь отваге. Он боялся, что Робинсон раскусит его и затеет собственную игру. Харрисон никогда не был мастаком вести беседы, да к тому же стоило лишь хозяину гостиницы почувствовать его скрытый страх, и уж тогда бы Робинсон точно постарался испортить все дело.

Он так и не сумел увидеть Мэри хотя бы краем глаза. В прошлый раз они принялись обсуждать его больные зубы, она задавала множество вопросов, но все они свидетельствовали лишь о простом сочувствии, хотя она даже прикоснулась к его щеке, желая удостовериться, что флюс прошел окончательно. В этот самый момент Харрисону стало уже не до флюса и не до зубов, и все же Мэри заставила его во всех подробностях описать симптомы и саму операцию. Тогда-то она и сказала, что обязательно придет на соревнования.