Генерал-фельдмаршалы в истории России - Юрий Рубцов Страница 51

Все семь месяцев, в течение которых император находился на Балканском театре военных действий, министр был рядом с ним. Деятельность Милютина здесь, правда, омрачали неприязненные отношения с великим князем Николаем Николаевичем, окончательно испортившиеся после третьего неудачного штурма Плевны. Главнокомандующий Дунайской армией обвинял военного министра в неподготовленности к войне, несвоевременности подкреплений, в деморализации личного состава реформами. Положение Дмитрия Алексеевича было щекотливым, но он не останавливался, когда считал нужным, перед критикой действий брата императора. Именно благодаря его твердой позиции не был принят возникший было на военном совете план отступления от Плевны. Он верил в свою армию и не ошибся (см. очерк о И.В. Гурко). Через два месяца Плевна пала. Обрадованный император не только наградил военного министра орденом Св. Георгия 2-й степени, но и возвел его вместе с нисходящим потомством в графское достоинство.

А через два дня после взятия Плевны, 30 ноября 1877 г., на военном совете генерал Милютин изложил план немедленного перехода через Балканский хребет для наступления через Адрианополь на столицу Османской Порты. План был принят, и благодаря героизму войск в кратчайшие сроки был осуществлен. Это позволило уже в январе 1878 г. заключить перемирие, а 19 февраля мирным договором в Сан-Стефано и завершить войну.

Дмитрий Алексеевич с большим удовлетворением отмечал перемены в облике реформированной армии. «Вот он, новый солдат, — говорил он, — старый без офицеров умирал бы, а эти сами знают, куда им броситься. У этих почин. Ведь это — душа нашего нового солдата, солдата Александра II».

На протяжении двадцати лет находился Милютин в высшем эшелоне власти, оказывая влияние на решение вопросов не только военного, но и дипломатического характера. В первую очередь благодаря его энергичной и последовательной позиции петербургский кабинет в 60-е годы отказался, наконец, от пассивной тактики в Средней Азии. В условиях, когда Лондон все более настойчиво стремился утвердиться в регионе, осторожность Петербурга становилась ущербной. Азия, считал Милютин, является уздой, которая сдерживает Британию, в первую очередь, в Царстве Польском, где Англия активно поддержала восставших в 1863 г. [92] Важным мотивом для утверждения России в Средней Азии были и экономические интересы.

Благодаря военным мерам к середине 70-х годов в разных формах зависимости от России оказались Бухара, Хива и Коканд, а в 1881 г. военным отрядом генерала М.Д. Скобелева была взята туркменская крепость Геок-Тепе. В крае были усмирены местные воинственные племена, установлена государственная граница, началось экономическое освоение. Был положен предел проникновению в край Британии.

Завоевание и освоение края шло под руководством Туркестанского генерал-губернатора генерал-адъютанта К.П. Кауфмана. Назначенный по предложению Милютина, он был одним из лучших администраторов, получившим опыт взаимоотношений с народами Востока еще на Кавказе.

Влияние Д.А. Милютина на дела в государстве особенно возросло с завершением русско-турецкой войны. Заметную роль он играл в формировании не только военной, но и внешней политики, особенно после того, как в 1879 г. в длительный отпуск по возрасту и нездоровью ушел канцлер А.М. Горчаков. Характерно, что одним из первых это ощутил О. фон Бисмарк, назвавший его «руководящим министром, насколько таковой имеется ныне в России». Германский канцлер увидел в Милютине серьезного противника, который, действительно, оказался прозорливее большинства своих коллег в оценке грядущей опасности со стороны западного соседа.

Внешнеполитические взгляды Дмитрия Алексеевича и в этот период отличались умеренностью, желанием избежать каких-либо международных осложнений. В то же время он выступал решительным противником подчинения России интересам других государств. И не уставал воинским начальникам всех степеней внушать «бережливость на русскую кровь».

Будучи либералом по политическим взглядам, он куда последовательнее, чем многие другие, стремился к движению по пути буржуазных реформ. И когда 29 апреля 1881 г. был опубликован манифест нового царя Александра III об укреплении самодержавия, счел свое дальнейшее пребывание на посту военного министра невозможным. Формальным поводом к отставке Милютина послужило предложение царя стать наместником и главнокомандующим на Кавказе.

Находясь в отставке, Дмитрий Алексеевич особенно неприязненно отзывался о контрреформах конца 80-х — начала 90-х годов. Его приводила в отчаяние мысль, что Россия вновь оказалась в «трущобе застоя» и не видно силы, которая придала бы развитию страны необходимый динамизм.

Вместе с тем он сполна сохранял верноподданнические чувства. Корона также платила старому воину расположением. В 1898 г. император Николай II возложил на плечи 82-летнего генерала фельдмаршальские погоны.

Милютин трудился на благо родной армии до последних дней. Разменяв десятый десяток и почти потеряв зрение, он, тем не менее, предпринял важнейшее начинание: подверг подробному анализу состояние русской армии и причины неудач в войне с Японией 1904–1905 гг.

Отличавшие его высокая компетентность и профессионализм, незыблемые нравственные устои, широчайшая образованность вкупе с талантом государственного деятеля, вся подвижническая деятельность на благо России — поучительный пример нынешним отечественным реформаторам.

— Вы хотели против меня сражаться? — был первый вопрос только что утвердившейся на престоле Екатерины II к графу Б.-Х. Миниху, который в ходе успешного для нее переворота поддерживал свергнутого Петра III.

— Так, всемилостивейшая государыня! — без тени боязни отвечал фельдмаршал. — Я хотел жизнью своей жертвовать за монарха, который возвратил мне свободу… Но теперь долг мой сражаться за ваше величество, и я исполню его со всей верностью.

Несмотря на молодость, Екатерина оказалась достаточно проницательна, чтобы по достоинству оценить прямодушие старейшего в Европе фельдмаршала. Его положение при дворе не поколебалось, и старый вояка потом не дал императрице ни малейшего повода, чтобы пожалеть о принятом ею решении.

Миних, по происхождению наполовину датчанин, родился в северогерманской провинции Ольденбург, находившейся тогда в датском владении. Под руководством отца получил прекрасное инженерное образование. Уже с 16 лет вступил на военное поприще, долго служил французской, австрийской и польской коронам. Конфликты с окружением польского короля Августа II заставили его искать новое пристанище. В результате он по рекомендации русского посла в Варшаве Г. Ф. Долгорукого почти сорокалетним был принят Петром на службу сразу в чине генерал-поручика.

Произошло это в феврале 1721 г. накануне заключения Ништадтского мира со Швецией. Не принимал Бурхард-Христофор участия ни в Северной войне, ни в Персидском походе 1722–1723 гг. Весьма непродолжительное время, довелось ему быть в числе ближайших сподвижников первого российского императора.