Минные крейсера России. 1886-1917 гг. - Рафаил Мельников Страница 51

Как говорилось в описании, составленном мичманом Симанским, глубина входного пролива в малую воду составляла три и три четверти сажени, высота прилива, как свидетельствовала китайская портовая служба составляла 9 футов. “Внутренний рейд, — говорилось в описании, — чрезвычайно тесен и неудобен, становиться на якорь нельзя иначе как фертоипгом. Самое широкое место рейда имеет не более двух кабельтов в ширину”. Западный бассейн был немного шире, но участок с достаточными глубинами для больших кораблей невелик. Остальная его часть представляла собой мелководную бухту с длинным углубленным руслом по середине. Китайские власти собирались его углублять до 24 фут, для чего были приведены несколько землечерпательных машин (которые японцы, оставляя порт, увели).

Гавань длиной около 2 кб (шириной около 1,5 кб. и глубиной 30 фут в момент осмотра, составлявшегося, видимо, в 1895 г.) имела добротную гранитную набережную. Гранитом был обложен и сухой док в северо-восточном углу бассейна. Его длина составляла 410 фут, ширина 72 фута, глубина 25 фут.

Одной из главных забот новых хозяев стало уже начатое было китайцами удлинение дока и расширение его входа для ввода крейсеров класса “Россия" и броненосцев. Эти работы, как доносил начальник эскадры 8 мая 1892 г. могут по расчетам стоить 350 тыс. руб. и 9-месячного вывода дока из действия. По этому адмирал, забыв о факторе времени (власть могла, как оно и вышло, охладеть к проблеме), полагал, что “может быть, благоразумнее предупредить о переделке не ранее будущего года, когда будет готов проектированный док самого большого размера при коммерческом порте Талиенван.

Удручающую картину полного разорения и разграбления являли представившиеся “Всаднику” портовые сооружения. Японцы вывезли все, что могли, включая орудия всех фортов и батарей. Увели и все пять дноуглубительных снарядов. Ясно было, что на ремонт и исправления дефектов для эскадры рассчитывать скоро не придется и, значит “Всаднику” может предстоять столь же затяжной неторопливый ремонт, в котором уже второй год пребывал во Владивостоке “Гайдамак”. Пока же давно ожидавшийся эскадрой в качестве курьера и посыльного судна “Всадник” “встал на линию” сообщения Таньцзинь (морские ворота Пекина на Ялу) — Порт-Артур. Именно он, курсируя почти непрерывно, доставлял важных чиновников МИД и все те еще более важные депеши, в которых оговаривались и уточнялись детали переговоров русской дипломатии в Пекине с китайским правительством о судьбе Порт-Артура, Талиенвана и затем и о “пристегнутой” к этому району позиции у Кинчжоу.

Так обратным рейсом в Порт-Артур 13 марта 1898 г. на "Всаднике” прибыл из Тянцзииа тамошний директор русско-китайского банка Дреземейер. По поручению министерства финансов он руководил "денежными операциями”, по обеспечении занятия Порт-Артура. Затем из Чифу в Порт-Артур требовалось доставить барона Макбейфеля. Он был командирован в помощь Дрейземейеру и должен был от поверенного в делах в Пекине надворного советника Павлова доставить секретный пакет для начальника эскадры.

В конце концов командующий китайским гарнизоном генерал Сум обязался к 16 марта полностью вывести свои войска из Порт-Артура и Талиенвана, оставив под присмотром русских то имущество, которое они не успеют увезти. День 16 марта был определен "Высочайшим повелением” и адмирал Дубасов. как ретивый верноподданный писал поверенному в Пекине, что это повеление, если встретит сопротивление, то ом будет действовать “вооруженной силой". На этот случай была разработана обстоятельная диспозиция войск, кораблей, корабельного десанта и его артиллерии. Прибытие "Сисоя” и “Наварина”, вышедших из Гонконга 12 марта и ожидавшихся не ранее 17 марта, решено было не ждать.

14-го прибыли “Донской” и “Россия”, 15-го адмирал собирался для занятия Талиенвана послать контр- адмирала Реунова с “Донским”, “Корейцем” и "Всадником”. К эскадре был вызван "Рюрик”. В э го время “Всаднику” было назначено место по диспозиции в Артуре около дока, для его охраны во время церемонии фактического перехода Порт-Артура во владения Россией на 25-летний арендный срок. “Забияка” стоял в центре Восточного бассейна и имел задачу охранять порт, бассейн и все их окрестности. Лодка "Отважный” стояла в центре рейда к востоку от оконечности Тигрового полуострова. Лодка “Гремящий” заняла проход, ведущий в порт со стороны внешнего рейда. На этом рейде, по входному створу (NO-SW 871/2°). Третьим кораблем за “Отважным” и “Гремящим” расположился “Адмирал Корнилов”. Между ним и скалой Лютин Рок в строю пеленга с запада к востоку стояли флагманский крейсер “Память Азова”, “Россия” и “Рюрик”.

Выстроив фронт против батареи Золотой горы и отступя от 30-футовой линии глубин, они занимали положение, близкое к тому, на котором 27 января 1904 г. на линии бочек “Б” находились крейсер “Боярин”, броненосцы “Петропавловск”, "Полтава” и “Севастополь”. В равном промежутке между "Рюриком” и скалой, но в двое ближе до берега стоял прибывший с последним эшелоном войск пароход “Саратов”.

В 8 час. утра одновременно с подъемом флагов на кораблях, служивший на "России” в чине мичмана великий князь Кирилл Владимирович на сигнальной мачте с Золотой горы поднял Андреевский флаг. Одновременно рядом был поднят китайский флаг. Корабли произвели салют21 выстрел. В распространенной по городу прокламации генерала Суна жителям оккупированной Россией территории объявлялось, что все на ней происходит по желанию китайского императора, что пугаться уходу китайских войск жителям не надо, их интересы и права будет по-прежнему защищать и что уступаемые России территории станут открытыми торговыми портами и “будут процветать с каждым днем”.

Подъем русского флага в Порт-Артуре мало в чем изменил хронически бедственное положение основательно разоренной японцами повой базы. Мучительно и непростительно медленно совершалось ее восстановление. В министерстве же, и до того мало обращавшем внимание на обеспечение базирования и ремонта флота, потребностям Порт-Артура относились с поразительным равнодушием. Положение эскадры вовлеченной в "высокую политику" и обязанной иметь беспрестанный надзор за движением и сосредоточением флотов Японии и Англии, особенно усугубилось запретом пользования для ремонта кораблей портами Японии. Только два крейсера было разрешено на две недели послать в ее доки.

Все еще боясь покинуть незащищенную базу, эскадра осталась в ней на зиму, а для ремонта большие корабли поочередно посылали во Владивосток. Малые корабли, как умели ремонтировали в Порт-Артуре, где и “Всаднику” пришлось в полной мере прочувствовать нехватку материалов и ремонтных средств. Отказывали адмиралу и в требованиях об усилении эскадры. Присланные в сентябре 1898 г. (после долгих настояний Ф.В. Дубасова) из Владивостока четыре миноносца типа “Сокол” включить в состав эскадры не разрешили. Их было приказано приписать к порту и держать в 24-часовой готовности. "Экономия” все более откровенно душила флот, отказывали адмиралу и в присылке из Средиземного моря, насущно необходимого эскадре самого совершенного из минных крейсеров-“Абрека”. Не получил адмирал пи специального посыльного судна ("Всадник” уже изнемогал от миожественных поручении, ни описного парохода для огромной работы по навигационному освоению нового театра. Смилостивившись, разрешили только продлить кончавшийся зимой 1898 г. срок прикомандирования к эскадре “Всадника” и канонерских лодок “Бобр” и “Кореец”.