Тайны Шлиссельбургской крепости - Николай Коняев Страница 52

Строительство Секретного дома завершил уже в 1798 году ее сын император Павел, когда взошел на престол, который столько десятилетий незаконно удерживала Екатерина.

Спланирован Секретный дом был предельно просто.

Сквозь все здание проходил коридор, по обе стороны которого размещались десять одиночных камер.

На большой (южный) двор цитадели выходили камеры № 8, № 9, № 10. Остальные семь камер выходили окнами на малый (северный) двор.

Кроме одиночных камер в Секретном доме имелась кухня, она находилась рядом со Светличной башней, и солдатская караульня у крепостной стены, обращенной к Ладожскому озеру.

Павел успел достроить свой Секретный дом, но заселить его не успел.

12 марта 1801 года он был убит последним любовником матери Платоном Зубовым и его братом Александром. Принимали участие в убийстве императора — куда же без них? — и офицеры гвардии.

Император Павел мало что успел сделать.

Его убили за то, что он покусился на основы рабовладельческого устройства империи, убили, чтобы он не успел сделать то, что собирался сделать.

Но — увы! — император Павел был убит и потенциальные насельники Секретного дома так и остались на свободе.

2

Самое страшное в ночь с 11 на 12 марта происходило не в спальне императора Павла, а рядом с нею…

Услышав подозрительный шум, гренадеры Преображенского полка, стоявшие во внутреннем карауле, поняли, что императору угрожает опасность, и заволновались.

«Одна минута, — пишет Фонвизин, — и Павел мог быть спасен ими. Но Марин не потерял присутствия духа, громко скомандовал: смирно! от ночи и все время, как заговорщики управлялись с Павлом, продержал своих гренадер под ружьем неподвижными, и ни один не смел пошевелиться. Таково было действие русской дисциплины на тогдашних солдат: во фронте они становились машинами».

Крики добиваемого императора, который пытался ограничить рабовладельческий беспредел, и русские гренадеры из императорского караула, что неподвижно застыли в строю, потому что им отдал такую команду нарушивший присягу рабовладелец — поручик Сергей Никифорович Марин!

Воистину, более страшного символа рабовладельческой империи не придумать…

Дальше, как всегда и бывает во время таких переворотов, всё пошло бестолково и суматошно.

Александр I, прибыв в Зимний дворец, начал плакать о невосполнимой потере. Когда граф Ливен вошел в его кабинет, император упал ему в объятия с рыданиями «Мой отец! Мой бедный отец!»

«Этот порыв, — рассказывал сам граф Ливен супруге, — продолжался несколько минут.

Потом государь выпрямился и воскликнул: «Где же казаки?»

Вот так-то… Горе горем, а обязательства перед англичанами отрабатывать надобно.

Ливен обстоятельно объяснил новому императору задачу, поставленную Павлом, и получил приказ немедленно вернуть казаков назад.

Так была спасена Англия…

«Они промахнулись по мне 3 нивоза, но попали в меня в Петербурге», — воскликнул Бонапарт, получив печальное известие из России.

Задуманный поход в Индию не состоялся…

Заговорщикам-цареубийцам удалось пресечь его.

Но пресекали они не только задуманную императорами Наполеоном и Павлом операцию. Спасая свое право быть рабовладельцами, они пресекали новую мировую историю человечества, в которую Наполеон и Павел пытались прорубить ход…

Ах, как торжествовал утром 12 марта 1801 года аристократический Петербург! Нельзя и сейчас без омерзения перечитывать страницы воспоминаний, посвященных описанию того торжества победителей.

«Лишь только рассвело, как улицы наполнились народом. Знакомые и незнакомые обнимались между собою и поздравляли друг друга с счастием — и общим, и частным для каждого порознь…» — пишет в своих записках Беннигсен.

Впрочем, как утверждает Фонвизин: «Этот восторг изъявляло однако одно дворянство, прочие сословия приняли эту весть довольно равнодушно».

Милости и всё новые и новые свободы так и посыпались на головы аристократии, которой Александр I в манифесте обещал «доставить ненарушимое блаженство».

Одновременно с государственным переустройством началось тогда и массовое строительство тайных обществ. Одна за другой возникают в Петербурге новые масонские ложи, одной из которых императором было разрешено носить его имя — «Александра благотворительности к коронованному Пеликану».

Да и сам «интимный» комитет императора Александра I, по закрытости своей и таинственности подозрительно напоминает масонскую ложу. Большинство участников его и были масонами, а объединял их прежде всего космополитизм [37], пожалуй, впервые — бесхитростно — хуторское немецкое засилье тут не в счет! — так ярко проявившийся при русском дворе.

Рассказывая о первой конституционной инициативе в России, предпринятой «верховниками» при избрании Анны Иоанновны, мы говорили, что «кондиции» разрабатывались тогда тайком, а вводились — обманом. Созванный по воле самого императора, «интимный» комитет пытался разработать и ввести Конституцию точно так же…

В кружке этом считали, что система законов, охраняющих от произвола установленные действующим законодательством отношения и порядки, должна вводиться тайно, и только личная власть государя может быть единственной активной силой нововведений. И это не было самодеятельностью «интимных» друзей. Они действовали так в полном соответствии с инструкциями республиканца Лагарпа.

«Ради народа вашего, — писал тот, — государь, сохраните неприкосновенной власть, которой вы облечены и которую хотите использовать только на большее его благо; не дайте себя увлечь тем отвращением, какое вам внушает абсолютная власть; сохраните ее в целости и нераздельно, раз государственный строй вашей страны законно ее вам предоставляет, — до тех пор, когда, по завершении под вашим руководством преобразований, необходимых для определения ее пределов, вы сможете оставить за собой ту ее долю, какая будет удовлетворять потребности в энергичном правительстве».

Забегая вперед, скажем, что конституционные попытки, которые будут предприняты через еще одно столетие, перед падением и сразу после падения монархии, тоже будут строиться на тайне и обмане.

И вот это и давало (и дает) повод многочисленным недругам России рассуждать о ее рабской ментальности, сопротивляющейся духу свободы и закона. Это, разумеется, не соответствует истине…