Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб Страница 53

Адмирал приказал принимать всех с почетом, «потому что, – как он говорит, – это самые наилучшие и самые смирные люди на свете, и я, премного надеясь на нашего господа, полагаю, что ваши высочества сделают их всех христианами и своими верноподданными, каковыми я их и ныне считаю». Адмирал заметил, что король этих индейцев остался на берегу, где все оказывали ему знаки уважения. Адмирал послал ему подарок, и тот принял его с большим достоинством.

Король этот – юноша приблизительно 21 года, и при нем находились его советники и старый наставник. Они давали ему советы и отвечали на обращенные к королю вопросы, сам же король говорил очень мало. Один из индейцев, бывших с адмиралом, заговорил с королем и сказал ему, что пришельцы явились с неба и что ищут они золота и намерены идти на остров Банеке. И на это король ответил, что все, что он слышал, ему нравится и что на острове Банеке действительно есть много золота и указал альгвасилу адмирала, вручившему ему подарок, дорогу, которой следует придерживаться.

Он добавил, что отсюда до Банеке лишь два дня пути и заявил, что если пришельцы нуждаются в чем-нибудь, что имеется на его земле, он охотно даст им все необходимое.

И король и все прочие были нагие, в чем мать родила. Женщины без всякого стыда тоже ходили обнаженные. Были они самыми красивыми людьми – как мужчины, так и женщины – из всех, что до сих пор встречались адмиралу в этих местах. Кожа у них была довольно белая, так что если бы их одеть и предохранить от воздействия солнца и воздуха, они мало бы чем отличались от испанцев. Страна эта довольно прохладная и настолько хорошая, что не хватает слов для ее описания. Хоть она и гористая, но нет такой вершины, на которой нельзя было бы пахать с помощью быков и, кроме того, много тут есть террас и долин.

Во всей Кастилии не найдется такого уголка, который по красоте и приветливости мог бы сравниться с этой страной. И вся Эспаньола так же, как и остров Тортуга, сплошь возделаны, как долина Кордовы.

Здесь сеют «ахе» – растеньице с корневищами как у моркови. «Ахе» приготовляют как хлеб: размалывают корни, а затем замешивают муку и выпекают ее. После сбора урожая веточки этого растения сажаются снова в другом месте, и оно дает четыре или пять корневищ, вкусом напоминающих каштаны. Адмирал говорит, что более крупных и вкусных корневищ он не встречал еще нигде, и добавляет, что это растение имеется также в Гвинее. Местные же корневища «ахе» достигали толщины человеческой ноги.

Эти люди на вид крепки и мужественны и не столь робкие, как другие индейцы. Они весьма учтивы и ни к какой секте не принадлежат.

И деревья здесь, как он отмечает, настолько полны сил, что даже листва их теряет зеленую окраску и становится черноватой.

Диву даешься при виде этих долин, рек, ключей, земель, пригодных для всего – для выращивания хлебов, разведения скота всевозможных пород (скота же в этих местах нет совершенно), для садов и огородов, для всего, что только может человеческая душа пожелать.

Затем, после полудня, король пришел на корабль. Адмирал оказал ему должные почести и велел объяснить, что он послан сюда королями Кастилии, самыми великими государями мира. Но ни индейцы, которые переводили слова адмирала, ни сам король ничего не поняли из этой речи. Они думали, что пришельцы явились с неба и там на небе, а не на земле находятся царства королей Кастилии. Королю предложили отведать кастильские кушанья. Он съел очень немного, остальное же дал своим советникам, наставнику и людям, что с ним пришли на корабль.

«Да поверят ваши высочества, что так изобильны, красивы и плодородны эти земли и особенно остров Эспаньола, что не найдется человека, который сумел бы рассказать об этом, и лишь тот поверил бы сказанному, кто воочию увидел бы здешнюю страну. И да поверят ваши высочества, что этот остров, так же как и все прочие, принадлежит вам и вы владеете ими ныне, как Кастилией.

Тут следует лишь утвердиться и приказывать индейцам делать все то, чего ваши высочества желают. Потому что, как ни мало у меня людей, но я обошел все острова, и никто не оказал мне сопротивления; и достаточно было трем морякам высадиться на берег и встретиться с огромным скопищем индейцев, как все они обратились в бегство, не желая причинить моим людям зла.

Нет у них оружия, и они наги и неизобретательны в военных делах и так трусливы, что тысяча индейцев не отваживается лицом к лицу встретиться с тремя испанцами. И они годны на то, чтобы над ними повелевать и принуждать их работать, сеять и делать все, что будет необходимо. И пусть они построят себе города, научатся ходить одетыми и усвоят наши обычаи».

Понедельник, 17 декабря. Всю ночь дул сильный восточно-северо-восточный ветер. На море, однако, не было значительного волнения, потому что с севера эти воды защищает и ограждает остров Тортуга, и пролив между ним и Эспаньолой превращается в убежище.

Адмирал пробыл весь день на том же месте. Он приказал раскинуть сети для рыбной ловли.

Индейцы были очень довольны пребыванием испанцев и принесли в дар стрелы, которые употребляют обитатели Канибато, или каннибалы. Стрелы эти – очень длинные тростинки с заостренными и обожженными колышками на конце. Они привели двух человек, у которых вырваны были из тела куски мяса, и дали понять, что это сделали каннибалы. Адмирал этому не поверил.

Он послал в селение своих людей, и они на стеклянные четки выменяли там тонкие листочки золота. Видели они у одного индейца, – его адмирал счел правителем этой провинции, а другие индейцы называли его «касиком» [127], – лист золота величиной с руку. Золото он пожелал променять, но сперва ушел в свой дом, оставив всех окружавших его людей на площадке перед этим домом. Там он раздробил бывший у него кусок на мелкие осколки, а затем вышел с ними и принялся их обменивать. Когда же все запасы у него истощились, он знаками объяснил, что пошлет за еще большим количеством золота и что завтра ему принесут то, что он потребует.

Все эти приемы поведения, обычаи, их покорность и сплоченность показывали, что люди здесь более ловкие и смышленые, чем в других ранее открытых землях.

Адмирал говорит: «После полудня пришло сюда с острова Тортуга каноэ, и на нем было по крайней мере сорок человек. И когда каноэ приблизилось к берегу, все жители селения, собравшиеся в одном месте, подали знак мира. Почти все прибывшие в каноэ вышли на берег. К ним подошел один только касик и обратился к ним с речью, которая казалась угрожающей, и заставил всех, кто высадился, вернуться в каноэ.