Стоять насмерть! - Илья Мощанский Страница 53

Однако существенных результатов это не принесло. В первой половине 1942 года лишь немногие арабские студенты вступили в «учебное подразделение». Эти антианглийски настроенные молодые люди были искателями политических приключений, а многие из них имели политические программы: один предлагал выселить англичан из Ирака, другой составил проект уничтожения евреев в Палестине, третий лелеял мечту о «Великом Арабистане». Все эти «радикальные» элементы подолгу жили в Германии, обучились немецкому языку, приобрели навыки солдат, дипломатов и профессиональных провокаторов.

Немцы стали изыскивать и другие источники пополнения «соединения 288» и «Особого штаба Ф». Таким источником оказались бывшие солдаты и офицеры французского Иностранного легиона, в 20-х годах дислоцировавшегося в Алжире, а затем в других странах Северной Африки и выполнявшего полицейские функции в колониальных владениях Франции. В этой связи приведем признание солдата 3-й роты 2-го батальона корпуса особого назначения «Ф» Курта Мауля (немецкого подданного), плененного советскими войсками в 1942 году на Кавказе. «В Африку я попал в двадцатом году, — говорил К. Мауль, — после Версаля, когда солдату в Германии нечего было делать, а ничего другого я делать не хотел. Французы завербовали меня в Иностранный легион, и летом двадцатого года мы отплыли из Тулона в Алжир. В Африке я делал все, что приказывали офицеры: возил контрабандой золото, добывал страусовые перья и слоновую кость, расстреливал мятежных берберийцев, охранял копи между Браззавилем и Пуэнт-Нуаром» [81]. Курта Мауля, как и многих солдат Иностранного легиона, немцы в 1936 году посадили в тюрьму «за измену родине и службу под знаменами Франции». Перед началом Второй мировой войны их освободили, а в августе 1941 года призвали в ряды вермахта и отправили в город Райне. Из таких, как Курт Мауль, и состоял основной костяк корпуса особого назначения «Ф».

Первоначально было призвано до 200 бывших солдат Иностранного легиона. Все они были зачислены в «соединение 288». Об этом периоде службы тот же Курт Мауль говорил: «Все мы прекрасно знали жаркие страны и были счастливы тем, что нас не пошлют в дьявольские снега России. Кроме того, мы любили хорошее вино, женщин, деньги и готовы были идти за нашим генералом хоть к черту в зубы».

«Да, мы все были отборными солдатами, — продолжал свои показания Курт Мауль, — к нам брали только тех, кто безукоризненно владел английским или французским языком… Кроме того, в Райне нас начали обучать арабскому языку… учителей у нас оказалось очень много, потому что весь третий батальон нашего соединения состоял из арабов… Фюрер обещал всем нашим арабам высокие посты в „свободной Аравии“, которую мы должны были создать после победы Германии».

В это время фашистская Италия втайне от своего старшего партнера по «оси» — нацистской Германии — изучала положительные и отрицательные стороны создания «Арабского легиона». Наконец, 7 апреля 1942 года итальянское правительство предложило аль-Гайлани и аль-Хусейни сформировать под их руководством в Италии «самостоятельное и независимое» учебное подразделение «с национальными знаками различия». Хотя это предложение по всем внешним признакам отвечало желаниям арабских националистов, по своей сути оно было столь же антиарабским, как и принципы подготовки, изложенные в свое время германским военно-политическим руководством.

В проекте главного командования вооруженных сил фашистской Италии о создании «Арабского легиона» предусматривалось: «Сбрасывание с парашютом, акты саботажа, вывод из строя радиостанций, разведка, распространение слухов и сбор сведений, а также пропаганда». Разумеется, под словом «пропаганда» германское высшее командование подразумевало активные действия разведки и контрразведки совместно с арабскими националистами во вред Англии, Франции и, конечно, СССР. «В случае боевого использования такое подразделение (то есть „Арабский легион“. — Примеч. авт.) стало бы командой смертников».

Не следует забывать, что колониальные интересы Италии в бассейне Средиземного моря касались почти исключительно арабского мира. Итальянский экспансионизм нацеливался на страны, которые находились в основном под английским или французским господством и боролись за свою независимость [82].

Что касается Гитлера, то его позиция в этом вопросе была выражена еще 24 октября 1936 года во время встречи в Оберзальцберге с зятем Муссолини — графом Чиано, бывшим в то время министром иностранных дел Италии: «Средиземное море — это итальянское море. Всякое изменение средиземноморского равновесия в будущем должно происходить в пользу Италии. Таким образом, поскольку Германия должна иметь свободу действий на Востоке и на Балтике, нацеливая свои силы на этих двух разных направлениях, интересы Германии и Италии никогда не будут сталкиваться». Как видно из заявления Гитлера, агрессоры тогда пришли к полному согласию в определении сфер взаимных интересов: «В то время как Германия должна была увеличить свою территорию за счет восточных земель, Италии отводился средиземноморский сектор, и это означало, что арабский мир, находившийся к тому времени под английским и французским контролем, должен будет войти в сферу влияния Италии».

Это соглашение держав «оси» относительно разделения сфер влияния вскоре получило наглядное подтверждение. «С присущей ему любовью к позе Муссолини выразил свои симпатии исламу, позволив надеть на себя 18 марта 1937 года в Триполи „исламский меч“» [83]. В том же году итальянские фашисты объявили о создании в Сане разведывательного центра под видом санэпидстанции, которая «маскировала выгодно расположенный центр пропаганды и шпионажа против англичан». Строительство «безобидной» санэпидстанции было произведено с ведома правителя Йемена имама Яхьи, с которым итальянские фашисты в 1937 году заключили «договор о дружбе и торговое соглашение». С момента заключения альянса держав «оси» Италия стала решительно проводить проарабскую политику. И отправными пунктами этой политики явились Палестина и Йемен.

Известно, что накануне Второй мировой войны в британской политике по отношению к Палестине, где все более усиливалась национально-освободительная борьба, произошел резкий поворот. Английские колонизаторы в мае 1939 года опубликовали официальный документ — «Декларацию о политике в Палестине» («Белую книгу»), в которой отказывались от просионистской линии. Прежде всего это выразилось в обнародовании новых правил о передаче земель, по которым для евреев были установлены значительные ограничения в приобретении земли. Такой поворот в политике английского правительства вызвал недовольство сионистов, которые начали устраивать демонстрации, диверсии, террористические акты и даже вооруженные нападения на британские войска и полицию. Кровавые события в Палестине прекратились лишь в сентябре 1939 — начале 1940 года в связи с началом Второй мировой войны и угрозой агрессии Германии и Италии в страны Ближнего и Среднего Востока, в том числе и в Палестину [84].