Стальной ураган - Виктор Прудников Страница 54

Катуков не скрывал сложность поставленной задачи и тут же предупредил, что резервов у него больше нет, а у Жукова их тоже не выпросишь: слишком растянут фронт.

Задача оказалась действительно сложной, хотя поначалу командир корпуса рассчитывал обойтись одной ударной группой. Оставив в Черновцах танковую бригаду Гусаковского, а бригадой мотострелков Елина прикрыв берег Днестра, он отдал распоряжение остальными силами начать наступление в направлении Тлусте Място — Базар. Бои начались сразу же за переправой, едва части вступили на западный берег реки. Немцы открыли такой интенсивный огонь, что пришлось занимать круговую оборону.

Переправа войск замедлилась: был разбит паром. Еще сложнее обстояло дело со снабжением горючим и боеприпасами. Базы снабжения оказались за десятки километров от линии фронта — в Черткове и Копычинцах. Сухопутный путь подвоза самого необходимого исключался сразу, а чтобы наладить регулярные рейсы транспортных самолетов через Коломыю, нужно было время.

В ночь с 9 на 10 апреля 1944 года противник бросил к переправе у Устечко до двух полков пехоты. При поддержке 10 танков и дивизиона артиллерии немцы решили смять части 40-й бригады. Бой разгорелся нешуточный. Гвардейцы дрались, как говорят, не щадя живота своего, отбивались штыками и прикладами. После трех дней боев на каждый танк и артиллерийский ствол артиллерийской батареи оставалось по 10–15 снарядов. Атаки немецкой пехоты подчас приходилось отражать из танковых пушек подкалиберными и кумулятивными снарядами вопреки всем уставным требованиям.

Постепенно все же удалось наладить снабжение. Подполковник А. С. Кариман, сменивший Пуховца, и его помощник майор Н. П. Подольский нашли выход: из захваченных в прифронтовой зоне немецких складов организовали доставку сначала дизельного топлива, затем боеприпасов и продовольствия.

Бои усиливались. Вышедшая из окружения каменец-подольская группировка немцев соединилась со Станиславской. К тому же у противника появились свежие дивизии, переброшенные из Франции и Югославии. В ближайшие дни следовало ждать удара противника в направлении Незвиски, Городенки и Черновцов.

В такой ситуации держать оборону на Днестре стало весьма проблематично. Пришлось отводить войска. Каждодневные напряженные бои изматывали силы, об отдыхе говорить не приходилось. Больше всех доставалось командиру корпуса. Однажды, когда бой затих, он, еще с вечера отдав необходимые распоряжения комбригам, в небольшом домишке раскинул свою знаменитую волчью шубу, надеясь хотя бы немного вздремнуть. Рядом устроились телефонисты внутренней связи — молодой паренек, видимо, недавно призванный в армию, и уже бывалый солдат. Бойцы ужинали и обсуждали фронтовую обстановку. Говорил новобранец: «Что-то зарвался наш командир, завел черт знает куда. Хотя, конечно, и на солнце бывают пятна». «Ты о чем?» — спросил старослужащий. «Ну как тебе сказать, мы вроде и не в кольце, но в то же время отрезаны от своих», — продолжал паренек. «Ах вон оно что! Раз командир завел, стало быть, он и выведет. Это точно, такое уже бывало не раз. Ты у нас новенький, и ничего не знаешь. Командир лег спать, значит, все в частях нормально. Было бы туго, не ложился. Это — факт!» — урезонивал его старослужащий.

Подслушанный разговор двух телефонистов Андрей Лаврентьевич описал в одной из своих статей. Вот ее продолжение: «Конечно, спать я уже не мог, лежал и думал: „До чего же у нас бойцы хорошие. В самых сложных условиях обстановки не проявляют нервозности, верят в своих командиров, безраздельно верят“. Я поднялся, позвал адъютанта: „Налей телефонистам по 100 граммов водки, хорошие ребята“. А старослужащий боец говорит: „Товарищ генерал, лучше мне 200 граммов, так как мой напарник вел неважные разговорчики, а я его переубедил, правду рассказал, так сказать, воспитательную работу провел“. Я согласился с тем, что старослужащему надо дать 200 граммов, но все же дать и молодому 100 граммов: он не то чтобы не верил, а сожалел о случившемся» [185].

Разное случалось на фронте, и такие пассажи, как этот, рассказанный генералом Гетманом, — не редкость. Но ситуация на Днестре в середине апреля 1944 года действительно сложилась трудная. Она чем-то напоминала корсунь-шевченковскую. Окруженные немецкие войска с остервенением пробивались на запад. Им было уже не до того, чтобы удерживать захваченные земли Украины, важно было уйти, и чем быстрее, тем лучше.

Пока что германское командование старалось оттеснить от Карпатских гор наши войска, с тем чтобы удержать междуречье Днестра и Прута, облегчив таким образом отвод своих войск. Удары немцев со стороны Станислава заставили командующего 1-м Украинским фронтом Г. К. Жукова отдать распоряжение о переходе войск к обороне.

Довольно сильный удар противника пришелся по позициям 1-й танковой армии, против которой действовали крупные танковые и авиационные силы. Особенно тяжелые бои шли у Обертына, Незвиско и Коломыи, где держал оборону корпус Гетмана. Положение корпуса улучшилось только после того, как на позиции прибыла доукомплектованная новыми танками ИС-2 бригада полковника Моргунова.

В одном из докладов командованию бронетанковых и механизированных войск генерал Гетман отмечал: «В боях в этом районе важную роль сыграли впервые примененные нами тяжелые танки ИС-2. Они подпускали немецких „тигров“ на 1500–1800 метров и затем легко подбивали их и жгли.

Личный состав корпуса показал не только героизм, примеры бесстрашия, отваги, но и получил опыт по отражению сильных атак противника в обороне» [186].

Зная о тяжелом положении армии Катукова, Г. К. Жуков постепенно стал возвращать самоходную артиллерию, изъятую из корпусов для прорыва обороны противника на начальном этапе Проскуровско-Черновицкой операции. Сначала передал 399-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский, а затем и 72-й гвардейский тяжелый танковый полки. Это в значительной степени облегчило положение армии.

Воспрянул духом и Гетман: корпусу придан тяжелый самоходно-артиллерийский полк Д. Б. Кобрина. Недавно полк в бою у сел Незвиско и Герасимува превратил четыре десятка «тигров» и «пантер» в груду металла.

В мае 1944 года немцы прекратили атаки, поняв, что своей цели они никогда не добьются. В Приднестровье наступило некоторое затишье.

Весеннее наступление войск Красной Армии существенным образом повлияло на изменение стратегической обстановки на советско-германском фронте. Немалую роль в этих боях сыграла 1-я танковая армия. Приказом Ставки и Военного совета 1-го Украинского фронта она была преобразована в гвардейскую. Ее соединения получили опыт ведения боевых действий в сложных погодных условиях — распутицу, форсирования рек с ходу, командиры научились управлять частями в любой ситуации.

О действиях 11-го гвардейского танкового корпуса с похвалой отзывались командующий фронтом Жуков и командарм Катуков. А Гетман написал: «Воины нашего корпуса внесли существенный вклад в успешное проведение Проскуровско-Черновицкой наступательной операции 1-го Украинского фронта, в результате которой наши войска освободили значительную часть Правобережной Украины. В числе соединений Красной Армии, первыми вышедших на государственную границу СССР, был и наш 11-й гвардейский Прикарпатский танковый корпус.