Последние дни инков - Ким Маккуарри Страница 54

По мере того как туземные воины приближались к столице, пришло время и самому Манко бежать из города. Для него настал момент взять на себя полный контроль над отрядами сопротивления. Выдав Эрнану Писарро местонахождение еще ряда тайников, где было сокрыто золото и серебро, Манко теперь просил Эрнана оказать ему ответную любезность. Император испрашивал себе позволения отправиться вместе с Вильяком Уму в долину Юкай, лежавшую примерно в пятнадцати милях к северу от города. Они хотели провести там некие важные религиозные церемонии в честь отца Манко, Уайны Капака, чья мумия находилась в этих местах. Манко пообещал, что если Эрнан позволит ему отправиться туда, то он привезет из этих мест золотую статую в человеческий рост, которая некогда принадлежала его отцу. Эрнан, вечно мечтающий о том, чтобы заполучить еще больше сокровищ, сказал Манко, что, конечно, туда можно отправляться.

18 апреля 1536 г. двадцатилетний повелитель инкской империи и верховный жрец выехали из Куско в долину Юкай, — их несли на королевских носилках. Вскоре после того, как они покинули город, Хуан и Гонсало Писарро, несколько янакон и даже несколько родственников Манко, которых он отдалил от себя, составили делегацию, направившуюся во дворец Эрнана Писарро. Они сказали ему, что он совершил огромную ошибку. Вице-губернатор должен немедленно направить отряд, чтобы снова схватить Манко Инку. В противном случае Манко Инка, конечно, вернется, но во главе огромной, враждебно настроенной армии. Эрнан — единственный из братьев Писарро получивший военное образование и сражавшийся в чине капитана во время испано-французских войн в Наварре — не обратил на их обеспокоенность никакого внимания. Он с уверенностью сказал, что Манко должен вернуться, поскольку дал соответствующее обещание. Вглядываясь в тревожные лица членов делегации и насмешливо качая головой, Эрнан сказал им, что они все боятся даже своей собственной тени. Им следует отправляться домой и ни о чем не беспокоиться — Манко Инка сдержит свое слово.

Два дня спустя в Куско прибыл один испанец, рассказавший, что, к удивлению своему, он встретил Манко и Вильяка Уму, направлявшихся в сторону области Ларес, находившейся на расстоянии примерно 15 лье, или 50 миль от Куско. Когда испанец спросил императора, куда они едут, Манко ответил, что их цель — забрать некоторое количество золота. Услышанная информация порадовала слух Эрнана: Манко ведь обещал, что он привезет золотую статую в человеческий рост. Он снова сказал своим братьям, чтобы они перестали беспокоиться. Но когда прошло еще несколько дней, а об уехавшем императоре не было ни слуху ни духу, в городе начал нарастать страх; на улицах стали собираться группы озабоченных испанцев, время от времени посматривавших в направлении холмов.

Наконец, накануне пасхального воскресенья, пришла новость о том, что Манко Инку видели вместе с большой группой туземных вождей в гористой области Ларес. Испанцам сообщили о том, что инкский император созвал тайное совещание, на которое съехались туземные вожди и военачальники из всех областей империи. Между тем в Куско начали появляться свидетели, которые рассказывали, что в ряде областей страны им довелось наблюдать явно пугающее зрелище: огромное количество вооруженных воинов, движущихся из провинций в сторону столицы. Теперь это стало очевидным для всех — и даже для отрезвленного Эрнана Писарро: Манко Инка определенно поднял восстание. Вот как рассказывал об этом кузен Писарро, Педро:

«Манко Инка нашел себе прибежище в Андах, — в той местности горные тропы были очень труднопроходимые, и лошади не смогли бы туда пробраться. Он направил большое число офицеров во все области королевства, с тем чтобы рекрутировать всех туземцев, способных держать оружие. Целью их было взять в осаду Куско и перебить всех нас, испанцев».

После того как Манко Инка — сын великого Уайны Капака и праправнук основателя Инкской империи Пачакути — пробыл на марионеточном троне чуть более двух лет, он официально объявил испанцам войну. Теперь он мог открыто приступить к истреблению чужеземцев.

«Испанцам в Перу следует воздерживаться от высокомерного, жестокого поведения по отношению к индейцам. Представьте себе, что было бы, если бы наши люди прибыли в Испанию и начали конфисковывать имущество, спать с вашими женщинами и девушками и втаптывать в грязь достоинство местного населения. Как бы тогда повели себя испанцы? И даже если бы они со смирением приняли свою участь, их уделом все равно стали бы тюремные подвалы и публичная порка. А если бы они восстали и попытались убить своих притеснителей, то их ждала бы верная смерть на виселицах».

«Столь многочисленны были прибывшие [повстанческие] войска, что все эти полчища практически закрыли собой землю. К полудню поля вокруг города Куско приняли такой вид, словно там расстелили огромное черное полотно. Ночью зажглось такое количество костров, что окружающее пространство стало похоже на безоблачное небо, полное звезд».

«В наибольшей степени успех сопутствует тому мероприятию, которое сокрыто от врага до самого времени исполнения намеченного».

Когда Манко Инка и Вильяк Уму прибыли на своих королевских носилках в инкский город Ларес, их уже ожидали там вожди из всех провинций Тавантинсуйю — они прибыли на намеченное Манко тайное собрание. На некоторых были особые альпаковые мантии, имевшие золотые или серебряные вставки — своего рода медали, полученные от предыдущих императоров за службу. В этом маленьком городе, расположенном примерно в 30 милях от Куско, собралась значительная часть элиты, управлявшей десятимиллионным населением Перу.

Собравшиеся знали, что представителей некоторых областей империи, таких как Чачапойя и Канярис, находящихся далеко на севере, а также ряда этнических групп, живущих на побережье, на собрании нет не случайно: речь в данном случае шла либо о союзничестве с испанцами и выходе из инкской федерации, либо о решении занять нейтральную позицию. На собрании отсутствовали представители этнических групп, проживающих на территории современного Эквадора, — сообразно с обстоятельствами недавно закончившейся гражданской войны. Самый северный регион можно было считать отрезанным от инкского государства. Если империя в ее нынешнем состоянии напоминала лоскутное одеяло достаточно свободного пошива, в котором отсутствовали многие лоскуты, то задачей Манко на данный момент было использовать всю свою власть и влияние, для того чтобы как можно надежнее залатать это одеяло. Он намеревался использовать все этнические группы, признававшие его власть, для уничтожения испанцев; наказать племена, которые примкнули к испанцам, можно позднее.

В то время как собравшиеся представители знати беседовали друг с другом, Манко готовился изложить им свою новую стратегию, которая шла прямо поперек той установочной линии, которой он придерживался на протяжении последних двух лет. Для Манко имело большое значение то, что на собрании присутствовали самые блестящие военачальники империи — генералы Тисо и Кисо Юпанки, а также несколько полководцев — его родственник, Илла Тупак, и Пуйю Вилка. Слушать Манко собрался весь командный состав Инкской империи. Всем собравшимся здесь офицерам отводились ключевые роли в предстоящих крупномасштабных кампаниях.