Эйзенхауэр - Лариса Дубова Страница 55

Нам представляется, что это вежливое и холодное письмо, поставившее точку в отношениях, продолжавшихся несколько лет и особенно не скрываемых от окружающих, сильно обидело Кей. Что ж, война делает души более мозолистыми. К тому же Дуайт должен был считаться с моральными нормами, к которым и власти, и общественное мнение в мирное время становились более внимательными. Наконец, в скором времени предполагалось воссоединение с супругой, и наш герой явно стремился очистить «поле боя» от препятствий. Однако в любом случае расставание с Кей Саммерсби нельзя отнести к лучшим страницам биографии Эйзенхауэра. Это было просто трусливое бегство от возлюбленной.

Что же касается самой Кей, то она действительно получила американское гражданство, а в конце 1947 года собралась замуж и письменно пригласила Эйзенхауэра на свадьбу. Очередным вежливым письмом он отклонил приглашение. По каким-то причинам замужество сорвалось. В 1948 году Кей опубликовала мемуары «Эйзенхауэр был моим боссом». В том же году она якобы случайно встретилась с Дуайтом и попыталась восстановить отношения, но натолкнулась на холодный отказ. В начале 1950-х годов она, наконец, вышла замуж за нью-йоркского биржевого дельца Реджинальда Моргана. Через много лет, в 1976 году, появились ее новые, более откровенные воспоминания «Забытое прошлое: Моя любовная история с Дуайтом Эйзенхауэром». К этому времени его уже не было в живых, а сама Кей была неизлечимо больна. Проверить содержавшиеся в ее мемуарах сведения или в чем-то возразить ей теперь не было возможности.

Однако, судя по достоверности эпизодов, касавшихся военных и политических проблем, Кей обладала хорошей памятью и не лгала. При обычных недостатках мемуаров как исторического источника (прежде всего далеко не всегда обоснованного выдвижения собственной персоны на первый план) ее воспоминания представляются нам важным материалом, характеризующим Дуайта Эйзенхауэра как личность.

Между прочим, воспоминания Кей стали причиной появления еще одного важного исторического источника. Познакомившись с книгой, раздосадованная вдова Дуайта Мейми представила читающей публике свою переписку с супругом в военные годы. В результате появилась интереснейшая книга «Письма к Мейми», не только свидетельствующая о том, что Эйзенхауэр не собирался разводиться и постоянно переписывался с женой, но и дающая некоторое представление о деловой жизни генерала.

Перед командующим войсками и губернатором американской зоны оккупированной Германии (она фактически была создана сразу после германской капитуляции и официально оформлена соглашением союзных держав в июле 1945 года, включая в себя юго-западную часть Германии — Баварию, Баден-Вюртемберг, Гессен и Бремен) встали совершенно новые управленческо-административные задачи, причем в весьма специфических условиях — на территории побежденной страны. Весь местный административный аппарат ранее состоял из военных преступников, коими, согласно решению Ялтинской конференции, являлись все руководящие члены Национал-социалистической партии, СС, вермахта и других нацистских формаций, подлежавшие аресту и суду. Кто же в этих условиях должен был осуществлять административные функции на всех уровнях — от деревенских старост до руководства землями?

Вначале Эйзенхауэр пытался строго следовать ялтинским решениям о денацификации (уничтожении нацизма) и в инструкции, направленной еще 26 апреля 1945 года, требовал того же от Объединенного комитета начальников штабов. Он всячески поощрял воссоздание в американской зоне антинацистских политических партий. Одна за другой возобновили свою деятельность левые партии — Социал-демократическая и Коммунистическая, а вслед за этим центристские — Христианско-социальный союз в Баварии и Христианско-демократический союз в остальных землях, а также более мелкие партии общедемократического характера. С конца июня до начала декабря 1945 года прошли выборы в ландтаги. В Бремене и Гессене большинство голосов получили социал-демократы, в Баварии и Баден-Вюртемберге — христианские демократы. Соответствующие партии образовали местную исполнительную власть. При штабе Эйзенхауэра было создано Управление военного правительства для Германии, в котором служили американцы; в его подчинении находился Земельный совет из премьер-министров отдельных земель.

Но реальное управление должны были осуществлять специалисты в своей области, а таких среди антинацистских деятелей почти не было. Здесь Эйзенхауэр столкнулся с серьезными трудностями, ибо проводил курс денацификации более жестко, чем это делалось в английской и советской зонах оккупации. Более того, он поддержал разработанный министром финансов США Генри Моргентау план, предусматривавший разрушение германской промышленности и превращение Германии в аграрную страну путем разделения крупных помещичьих имений на мелкие землевладения, которые могли бы получить бывшие рабочие и служащие промышленных предприятий. В книге «Германия — наша проблема» Моргентау указывал, что сама идея деиндустриализации Германии была подсказана ему Эйзенхауэром. Что ж, не имевший хозяйственно-управленческого опыта Дуайт мог высказать такую мысль, продиктованную ненавистью к побежденному врагу. Но как мог опытный государственный деятель Моргентау всерьез рассуждать об этом фантастическом плане? В любом случае никем из высокопоставленных лиц план Моргентау всерьез не рассматривался.

Да и сам Эйзенхауэр под влиянием практики вскоре изменил отношение к будущему Германии. В 1947 году, занимая уже другой пост, он пришел к выводу, что, превращая Германию в страну, неспособную вести войну, надо позаботиться и о том, чтобы немцы «могли производить собственные средства обеспечения, иначе они станут объектом благотворительности и всемирной жалости».

К изменению отношения к немцам Эйзенхауэра еще в бытность губернатором подталкивали его подчиненные. В то время как он требовал, чтобы ни один бывший нацист не был допущен на руководящую должность, в Баварии, самой крупной земле американской зоны, старый товарищ и непокорный подчиненный Эйзенхауэра Паттон проводил иную политику, понимая, что в Германии при Гитлере невозможно было занимать какой-либо пост, не кланяясь нацистской партии. Военный губернатор требовал от него «лояльной службы в исполнении проводимой политики, как я получал ее во время войны». Но посетив Баварию, чтобы проверить, как выполняются его приказы о денацификации, он убедился, что восстановление там идет быстрее, чем в других германских землях, и вынужден был с этим считаться. Он увидел, что в Баварии, как и в британской и советской зонах оккупации, власти придерживались прагматического курса: предавали суду и жестко наказывали тех, кто был непосредственно замешан в убийствах мирных граждан как в Германии, так и за рубежом, но использовали на административных должностях бывших нацистов, имевших специальные знания и опыт. (Впрочем, в советской зоне таковые быстро перекрашивались в членов Социалистической единой партии Германии. Не случайно в то время в Германии ходило выражение, что СЕПГ — это «партия мелких нацистов».)

Трудно сказать, как развивались бы отношения между Эйзенхауэром и Паттоном, но 9 декабря Паттон попал в автокатастрофу и 21 декабря скончался. Его сменил генерал Лусиус Траскотт. Перед его отъездом в Баварию Эйзенхауэр призвал его быть жестким по отношению к нацистам и давать преимущества в трудоустройстве бывшим перемещенным лицам, в частности евреям. Однако Траскотт, по существу, продолжал курс предшественника, и Эйзенхауэр постепенно убеждался в целесообразности следовать этому примеру.