Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр Страница 55

Благодаря тому, что королева пользовалась доброй славой, общественное мнение оказалось на ее стороне, и месть короля за ее обиды обрела основательную поддержку. Многие бароны, включая Арундела, Ричмонда, Сюррея и сводных братьев короля, Томаса Бразертона, графа Норфолкского, и Эдмунда Вудстока, графа Кентского, поспешили присоединиться к Пемброку под стенами замка Лидс. Многие жители Лондона также явились туда, так как Изабеллу всегда очень уважали в столице. Теперь число осаждающих достигло 30 000. Воодушевленный этим внезапным подъемом, король решил лично возглавить осаду.

В конце концов Лидс сдался королю 31 октября. Эдуард отомстил со свирепой жестокостью: не слушая мольбы о пощаде, он велел повесить коменданта и тринадцать его солдат перед воротами замка. Леди Бэдлсмир и ее дети (среди них и молодая жена сына Мортимера), а также сестра Бэдлсмира с сыном Бартоломью, лордом Бергершем (братом Генри, епископа Линкольнского), были взяты в плен и отправлены сперва в Дуврский замок, а оттуда в Лондон. Они стали первыми женщинами-узницами Тауэра. [82] Король был полон решимости сделать их судьбу уроком для других, «дабы в будущем никто не осмелился удерживать свои крепости против него».

Хотя в тот момент многие одобрили эти карательные меры — первую успешную военную операцию сына Эдуарда I со дня его восшествия на престол, — на самом деле эта расправа отметила начало тирании Эдуарда II. Отныне никто уже не мог сбросить его со счетов как слабого и неспособного короля, поскольку он дал всем понять с ужасающей ясностью: любой, кто восстанет против него или выкажет пренебрежение, подвергнется не просто заключению или штрафу, как прежде, но может потерять и все имущество, и жизнь, а женщины его семьи и родичи попадут в узилище — без всякого суда и следствия. Семена политического насилия, посеянные в день убийства Гавестона, принесли горькие плоды — прецедент беззакония был создан на многие века вперед.

* * *

Изабелла уехала из Рочестера 4 ноября и присоединилась к мужу-победителю в замке Тонбридж, где и возвратила ему Большую печать. Король привез с собой запасы продовольствия, захваченные в замке Лидс, и отдал их Изабелле в качестве компенсации за пережитые там неприятности. Кажется, он также отдал ей во владение сам замок, вновь ставший собственностью Короны. Хотя никаких документальных подтверждений этого дара Изабелле нет до 1327 года, в ведомости, датируемой Пасхой 1322 года, содержится запись о продаже провизии в замке Лидс по приказу королевы — а это означает, что она им владела. Королевская чета вернулась в Вестминстер 9 ноября. В течение этого месяца все замки Бэдлсмира, устрашенные жестоким примером Лидса, сдались королю.

Понимая, что позиции его теперь сильны, Эдуард решил в полной мере вернуть себе все прерогативы власти. Для этого необходимо было раз и навсегда разделаться с лордами Марки и Ланкастером. Мортимер и Херефорд, узнав, что произошло в Лидсе, бежали на север, к Ланкастеру, «ибо король не ведает милосердия и непременно погубил бы их». Тогда Ланкастер созвал свой второй Парламент 29 ноября в Донкастере. Мортимер и Херефорд участвовали в нем, вопреки приказу короля. Ланкастер заверил их в своей готовности оказать им поддержку в ссоре с Эдуардом и Деспенсерами.

* * *

В свете изложенных выше событий теряют всякую достоверность утверждения Агнес Стрикленд и Денхолм-Янга о том, что любовная связь Изабеллы и Роджера Мортимера началась осенью 1321 года. Почти весь тот год Мортимер находился в оппозиции королю, а Изабелла преданно поддерживала мужа против и Ланкастера, и лордов Марки. Трудно также представить, как могли королева и Мортимер вступить а такую связь, если учесть, что Роджер бывал при дворе исключительно как участник политического конфликта. У нас нет никаких свидетельств того, чтобы они в это время обращали друг на друга особое внимание.

Вся теория Стрикленд основывается на неверном датировании рождения принцессы Джоан 1322 годом, когда Мортимер находился в лондонском Тауэре. Она уверяет, что ненависть Изабеллы к Деспенсерам объяснялась их враждебностью к Роджеру Мортимеру, и именно любовь ее к Роджеру вызвала отчуждение короля. Как мы вскоре увидим, ни то, ни другое предположение не подтверждается фактами.

* * *

Извлекая пользу из своего нового возвышения, Эдуард убедил доброго друга, архиепископа Рейнольдса, созвать сбор духовенства в соборе святого Павла 1 декабря и официально аннулировать приговор об изгнании Деспенсеров на том основании, что он не получил единодушного одобрения епископов.

В отсутствие Мортимеров восстали валлийцы, которые ненавидели их гнет. Но королю было важнее покончить с теми несогласными, которые еще оставались в открытой оппозиции. Он отдал приказ поднимать ополчение и собираться в Сайренстер к 13 декабря, чтобы оттуда выступить в поход на земли мятежников. В начале декабря Мортимеру и Херефорду пришлось спешно возвращаться в свои поместья и готовиться к обороне.

Эдуард проявлял прежде не свойственную ему энергию и решительность. Пользуясь постановлением Рейнольдса, 8 декабря он призвал Деспенсеров возвратиться в Англию под его личной защитой. Ланкастер между тем делал все возможное, чтобы подорвать доброе отношение к королю в Лондоне; он прислал горожанам копию так называемой «Донкастерской петиции», которая выставляла на всеобщее обозрение вероломство Эдуарда, поддерживавшего пиратскую деятельность Деспенсера, а самого Ланкастера изображала как второго Симона де Монфора, хранителя общественных интересов, чья единственная цель — избавить государство от зловредного влияния фаворитов.

В этот напряженный период королева жила в Тауэре, но 10 декабря присоединилась к королю в Лэнгли. В тот же день Эдуард дал распоряжение своему казначею «приобрести шестнадцать отрезов тканей для одежды нашей дорогой супруги, а таю/се меха к наступающему празднику Рождества и тринадцать отрезов ткани на корсажи упомянутой супруги нашей и ее девиц, равно как и на столовое, и постельное белье».

Эдуард вызвал к себе дополнительную военную силу 13 декабря, не зная, что Ланкастер теперь совершил настоящую измену. Граф активно искал помощи главного врага Англии, Роберта Брюса, против своего законного государя; одним из доказательств этого может служить факт выдачи Черным Дугласом 16 декабря охранной грамоты гонцу Ланкастера.

В сопровождении своих сводных братьев Норфолка и Кента — «оба деятельные воины, несмотря на молодость» — король со всем войском пустился на охоту за лордами Марки. Он добрался до Сайренстера к Рождеству; Изабелла, видимо, осталась на праздники в Лэнгли. 31 декабря Эдуард прибыл в Вустер, намереваясь переправиться там через Северн и навязать конфронтацию лордам Марки, которые отступили за реку; но мятежники сожгли мост. То же самое произошло 5 января в Бриджнорте, где королю опять не дали переправиться через большую реку. Он двинулся на север, что привело Марки в паническое состояние, и люди начали дезертировать толпами. Мортимеру теперь оставалось надеяться лишь на подмогу Ланкастера — но тот, вопреки всем заверениям, красноречиво отсутствовал, сознательно упустив возможность выбраться из Понтефракта, где он отсиживался. 14 января король перешел Северн у Шрусбери, и для лордов Марки все было потеряно. На следующий день Эдуард приказал арестовать Мортимеров, причем заранее выписал охранную грамоту, чтобы их доставили к нему в целости и сохранности.