Великая степь. Приношение тюрка - Мурад Аджи Страница 56

Так, в постоянной борьбе с Византией ислам искал и находил себя.

А это трудно – найти себя на зыбкой почве духовного спора.

Скажем, ввели в мусульманскую культуру Джаргана, героя тюркского народа. Но ввели не тем, кем он был. Другим… Огузы всегда мастерски умели варить напиток забвения. Джаргану они сменили имя. А старую его историю люди, отведавшие «напиток забвения», просто забыли.

Джор, Джирджис, Хызр, Хызыр-Ильяс, Хызыр-галя иссалям, Кедер, Кедерлес называли героя мусульманские предания. И все дальше и дальше уводили героя от истины. Он остался юношей, но с длинной седой бородой, стал бессмертным, жил на берегу моря, но не в Дербенте… В поэзии реальность всегда чуть-чуть невероятна. Этим и ценна настоящая поэзия.

«Невероятным» вошел Джарган в мусульманский мир.

Поныне в Стамбуле (Константинополе) в мечети Айя-София является он. Воин ночами время от времени ведет там невидимый людям бой с черными силами. Утром на стене мечети появляются пятна крови – следы той войны. Кровь вытирают, а пятна проступают вновь.

И в Дербенте, на месте могилы Джаргана, случаются чудеса. Местные жители иногда видят его – живым! Хотя прошли века. Он бессмертный, утверждают они. Ходит по ночам, разговаривает, подходит к роднику, который открылся здесь после его земной казни. Наказывает грешников, помогает страждущим. Его могила – место паломничества.

Отведав «напиток забвения», люди и не помнят уже, что христиане назвали Джаргана святым Георгием, но там у него своя легенда.

Да зачем все это помнить им, простым людям?.. Главное – ислам получил еще одного героя.

«Перерождения» героев – в истории дело обычное. Скажем, у мусульман Христос стал Исой, Моисей – Мусой, а их жизнь чуть иной, чем в христианстве. Они память о раннем исламе. Мусульмане берегут и почитают их как Пророков.

Но к сожалению, и сюда, в историю, не раз пробиралась политика. Она искажала, путала, придумывала всякие ужасы. Когда-нибудь откроется тайна монастыря ал-Кусайр. Здесь, на Ближнем Востоке, по-прежнему живо имя Гесера – Пророка тюрков, но его упорно не замечают. А там был мусульманский монастырь, где начинал Хасан Басрийский, основатель исламского монашества. Он умер в 728 году.

…Много загадок и тайн оставило Средневековье.

Тогда Восток и Запад боролись за власть над миром. Боролись отчаянно. Ведь и там и там жили тюрки. Имена, названия, даты они меняли сами, и меняли сознательно. За этим стояла политика: делили тюркское наследство. Вернее, культуру тюркского народа.

Запад хотел ее сделать своей, а Восток – своей.

Чтобы победить, Востоку нужна была свобода. Свобода во всем – в вере, в торговле, в политике. Лишь ислам мог обеспечить ее, ибо «Чей Бог, того власть».

Запад залог своих побед тоже видел в силе духа – в вере. Во благо Церкви жили европейские страны. У руля власти там тоже стояли тюрки, но не на троне были они, а рядом – в свите, давая советы. Вершили политику Европы не они, они лишь участвовали в ней. Кипчаки стали европейцами! Этим и объяснялось все. Они теперь защищали интересы своих стран, а не тюркского мира… Чужие интересы, ставшие своими.

Мусульманскому Востоку было куда труднее. Он долго жил под гнетом империи: создавал себя сам. Создавал в недрах Византии, из вчерашних рабов. Византийцы, тогдашние хозяева мира, смертельно боялись ислама: лжецы всегда боятся правды.

Ведь купив в IV–V веках тюрков-наймитов, Византия не приблизилась к тюркскому миру. Наоборот, сильнее возненавидела его… Благополучие страны зависело от Шелкового пути, который проходил по земле кипчаков. Богатства Востока везли в Константинополь именно тюрки и при этом слыли там опасными врагами… Это было необъяснимо.

Впрочем, что объяснять и чему удивляться! Византия никогда не принадлежала одному народу: греки, тюрки, армяне, курды тайно и явно боролись там за власть. И политику определял победитель. Интриги, заговоры, убийства были здесь обычным делом. Ими жили.

Страна должна была погибнуть! Погибнуть от собственных заговоров, от постоянных обманов. Решение ее судьбы было делом недалекого времени.

Греки, которые долго держали власть в Византии, окончательно проиграли уже к VIII веку. Император-грек правил «ровно столько, сколько ему разрешили тюрки»… И дальше все пошло, как в Риме или Халифате: кипчаки в 717 году привели к власти свою Исаврийскую династию.

Власть греков кончилась. А политика Византии – нет.

Император Лев III Исавр был из Сирии, из города Германикии. В его жилах текла благородная тюркская кровь: он отлично владел оружием, страстно любил верховую езду. Кипчаки, как известно, жили на Ближнем Востоке с IV века и давно были там своими.

Правитель Исаврийской династии повел себя на византийском троне очень мудро, умело решая дела в пользу своей страны. Льва III, блестящего полководца и политика, отличали ум, чутье, бесстрашие и удивительное упорство…

Однажды будущий император с небольшим отрядом разведки перешел горы Кавказа на лыжах – плетеных снегоступах, которыми пользовались на Алтае. Рискуя жизнью, он совершил, казалось бы, невозможное – прошел по опасному снегу. И победил… Бесстрашие и пылкость, черты тюркского характера, сполна выдавали происхождение нового императора.

Византия при нем словно вздохнула и ожила, в считанные дни стала агрессивной, мусульман объявила главными своими врагами… И правителя можно понять. Он, христианин, в молодости настрадался от арабов и, став во главе Византии, не забыл унижений, когда христиан Халифата заставляли ездить на коне по-женски, боком.

Император еще не освоился на престоле, как началась война с мусульманами. Они вплотную подошли к Константинополю и осадили его. Флот из 1800 кораблей, угрожая городу, занял всю бухту Золотой Рог, свободной воды не было видно – сплошные корабли и лодки от берега до берега. Это была сама гибель.

Силы сошлись явно неравные, а поражение казалось неминуемым. Так думали все. Но только не Лев Исавр. Он не испугался. Спокойно построил защиту, провел боевые вылазки, а главное – вовремя применил «греческий огонь». Попросту говоря, выжег корабли неприятеля в море, как степняки жгут в поле сухую траву перед врагом…

Мир еще не видел такой страшной войны. Море загорелось. Само море. Мусульмане приняли это за чудо, вернее, за кару Божью и в страхе бежали прочь.

Но чудо не было чудом, его сотворили кипчаки Кавказа. Опять кипчаки! Они, друзья Льва Исавра и отличные химики, умели готовить из нефти оружие, о котором никто тогда не знал… Вот бесценные «знания древних»! Химия и алхимия особо почитались у тюрков.

Так Дербент помог византийцам. О бакинской нефти речь, из нее делали «греческий огонь». А применяли его в Великой Степи и в сухопутных боях. Обычное дело.

Арабы отступили. И долго не могли прийти в себя после ужасного поражения. Они откровенно испугались, их последующие войны с Византией уже ничего не значили. То был вопль отчаяния: армия, потерявшая дух, победить не может, даже заведомо слабого противника.