Русское старообрядчество. Традиции, история, культура - Дмитрий Урушев Страница 56

Ловили Константина по всем правилам охотничьей премудрости. Сначала местный никонианский священник донес властям, что старообрядческий епископ укрывается у себя дома. Тогда к архиерею был подослан разведчик, удостоверившийся, что архиерей в своей келье.

В Верхний Тагил прибыл вооруженный отряд. Были перекрыты все выезды из поселка, на дорогах устроены засады.

Рано утром 3 мая избу Коровиных оцепили полицейские, солдаты и казаки. Шум разбудил сестер епископа. Они глянули в окно, увидели толпу и поняли: происходит что-то неладное.

Казаки стучали в ворота и требовали впустить. Но сестры не открывали. Тогда казаки приставили к забору лестницу и по ней залезли во двор.

Слыша людской говор и не понимая, что происходит, архиерей вышел на улицу. Он оцепенел, увидев полицейских, а они прошли в его келью и начали обыск. Затем отправились осматривать дом, моленную, подпол и дворовые постройки.

У Константина нашлись письма, в которых он упоминался как епископ. Архиерея взяли под стражу и доставили через Екатеринбург в Пермь. В темнице он провел два года, пока шло следствие.

Казанский епископ Пафнутий. Фотография 1870-х гг.

На допросах Константин струсил и солгал: он не архиерей, а простой мирянин. Однако ему были представлены письма, найденные при обыске. Архиереем назвал Константина и архимандрит Викентий — на очной ставке.

Малодушие Константина стало известно другим старообрядческим епископам, и они в письмах просили собрата не отрекаться перед властями от святительского сана.

Константин был отпущен домой в июне 1866 года. Его вынудили дать подписку, что впредь он не будет именоваться епископом. Через год дело архиерея закончилось. В ноябре 1867 года суд признал его виновным в устройстве моленной, но освободил от наказания.

Муки совести терзали Константина. И он отправил архиепископу Антонию письмо, в котором покаялся в великом преступлении — отречении от сана. И получил прощение.

Тюремное заключение окончательно подавило волю архиерея. Он совершенно устранился от всех дел. Однако церковное руководство стало требовать, чтобы епископ вернулся к управлению паствой. И с середины 1870-х годов Константин снова взялся за духовные дела.

Архиерею тяжело жилось в Верхнем Тагиле. Он не мог выезжать из дома. За ним был установлен надзор полиции и никонианского духовенства. Поэтому церковным служением епископ занимался с большой осторожностью.

Константин почил 18 сентября 1881 года, успев перед смертью принять схиму. Хоронить его приехали из Екатеринбурга священник Иоанн Попов и священноинок Трифилий (Бухалов), который недолюбливал усопшего. Он считал, что Константин, отказавшись именоваться епископом, отрекся от святительского сана.

К тому времени, когда Иоанн и Трифилий прибыли в Верхний Тагил, тело архиерея окоченело. Священноинок стал требовать, чтобы Константина погребали как простого чернеца. Но собравшиеся христиане упросили хоронить его как епископа. Тогда по церковному уставу Трифилий приступил к облачению почившего в святительские одежды.

И тут произошло чудо. Члены окоченевшего тела сделались гибкими, как у живого человека. Это потрясло Трифилия. Он раскаялся в своей неприязни к усопшему, плакал и все повторял:

— Жив человек!

Владыку Константина похоронили в Верхнем Тагиле на староверческом кладбище. На могиле был установлен деревянный крест и положена каменная плита. Сто лет назад могилу еще можно было увидеть.

Волга-матушка, наша великая река, соединяет многие города, знаменитые не только в истории русского государства, но и в истории Русской Церкви.

На всем протяжении реки поныне существуют староверческие приходы — в Ржеве и Ярославле, в Костроме и Казани, в Самаре и Саратове, в Волгограде и Астрахани. На Волге стоит и Нижний Новгород — город, имеющий особое значение в истории старообрядчества.

В низовьях Волги, где процветала торговля хлебом, даже небольшие города — Сызрань и Хвалынск, Балаково и Вольск — были известны многолюдными общинами и великолепными храмами. Издавна уезжали отсюда в Москву, в Петербург самые богатые купцы. Например, староверы Мальцевы из Балаково [120], торговавшие по всему миру. Говорили, что они устанавливают цены на хлеб в самом Лондоне.

На реках Керженце и Иргизе — притоках Волги — располагались прославленные монастыри и скиты. Преемником Иргиза стали обители на речке Черемшан возле города Хвалынска [121], расположившиеся у подножия живописных гор, в местности, изобилующей целебными источниками.

«Солнцем Черемшана» называли преподобного Серапиона, великого постника и молитвенника.

Семен Иванович Абачин — будущий подвижник — родился в 1823 году в нижегородском селе Мурашкино [122], расположенном близ села Григорово — родины протопопа Аввакума. Затем его отец, купец Иван Иванович Абачин, переселился в Саратов.

Склонность Семена к духовной жизни проявилась еще в детстве. Ребята на улице дразнили его «попом». А мальчик прятался от всех в погребе и читал церковные книги. В 18 лет Семен ушел из родительского дома и отправился странствовать.

Он посетил староверов, живших в Турции и Австрии. В монастыре в селении Русская Слава он принял иночество и был наречен Серапионом.

Хотя староверам за границей жилось привольно, чернеца тянуло на родину. В 1862 году он с несколькими иноками переселился в Россию, на Черемшан.

Старцы поселились на хуторе в семи верстах от Хвалынска, где была водяная мельница, принадлежавшая купчихе Фекле Евдокимовне Толстиковой. Здесь была устроена тайная церковь, в священники к которой саратовский епископ Афанасий (Кулибин) рукоположил Серапиона.

Все думали, что чернецы — работники на мельнице. И несколько лет никто не трогал их. Но местное синодальное духовенство дозналось, что на хуторе существует скит, и донесло об этом полиции. В 1865 году началось долгое следствие.

Только в 1873 году Толстикова и иноки были оправданы. Однако несколько лет они провели в заключении в остроге. Скитников даже приговорили к унизительному телесному наказанию. Но хвалынские купцы сумели оградить их от позора. Когда скованных чернецов привели на площадь, где все уже было готово к сечению розгами, прискакал гонец из Петербурга с царским указом об отмене наказания.