Книжные воры. Беспрецендентная хроника расхищения библиографических сокровищ Европы - Андрес Ридел Страница 56

Писатель Гирш Абрамович полагает, что библиотека оказала серьезное воздействие на становление Вильнюса в качестве центра идишской культуры. Абрамович и сам несколько раз посещал библиотеку, причем особенное впечатление на него произвел эксцентричный библиотекарь Хайкл Лунский, настоящая легенда библиотеки Страшуна. Лунский жил этой библиотекой, занимая пристройку большой синагоги еврейского квартала. Весь каталог хранился у него в голове. Он помнил все религиозные тексты, все светские тексты и все журналы. Любой исследователь и писатель, разрабатывающий какую-либо тему, неизбежно встречался с «неподражаемым» Хайклом Лун-ским.

По словам Абрамовича, Лунский всегда носил одну и ту же одежду и спокойно проживал целый день «на краюхе ржаного хлеба да селедочьей голове». Когда 24 июня 1941 года подразделения вермахта заняли Вильнюс, Лунскому было уже под шестьдесят, но он по-прежнему работал в библиотеке. Операция «Барбаросса» — нападение нацистской Германии на Советский Союз — началась двумя днями ранее. Город был захвачен без ожесточенных боев, поскольку Красная армия предпочла отступить и уйти от столкновения с немецкими войсками.

В июле 1941 года Альфред Розенберг отправил в Вильнюс исследователя Германа Готхарда. Сначала Готхард оценивал Вильнюс с позиции любопытного туриста или ученого, который собирается писать монографию. Он посещал музеи, синагоги и библиотеки города, чтобы изучить существующую еврейскую конгрегацию. Он беседовал с сотрудниками всех этих организаций и расспрашивал их о еврейских исследователях города. К концу июля он провел общую оценку и попросил гестапо задержать трех человек: лингвиста и журналиста Ноя Прилуцкого, который возглавлял Институт еврейской культуры (ИВО) в краткий советский период; пишущего на идише журналиста Элиаса Якоба Гольдшмидта, который работал старшим куратором Этнографического музея С. Ан-ского в Вильнюсе; а также Хайкла Лунского из Библиотеки Страшуна. Каждый день на протяжении нескольких последующих недель всех их выводили из камер в штабе гестапо и конвоировали в Библиотеку Страшуна, где они под принуждением составляли списки самых ценных работ в городских коллекциях.

За окнами библиотеки при этом шла резня. В июле в Вильнюс прибыла одна из айнзацгрупп СС, которая арестовала пять тысяч мужчин-евреев. Группами по сто человек их доставляли в маленький курортный городок Понары километрах в десяти к югу от Вильнюса. До войны Красная армия выкопала там глубокие ямы для хранения цистерн с топливом для соседнего военного аэродрома. Мужчинам приказывали раздеться, после чего их по десять — двадцать человек выводили на край ямы и расстреливали. Тела в яме засыпали тонким слоем песка, после чего на место казни выводили следующую группу. Нацисты также сформировали эскадроны смерти «ипатингас бурис» из литовских добровольцев. Евреев арестовывали во время внезапных налетов, которые часто проводились в еврейские священные дни. Из общей массы евреев отсеивали стариков, больных и всех тех, кто считался «непригодным». Большинство жертв было похоронено в Понарах, где также было убито семь тысяч советских военнопленных и около двадцати тысяч поляков.

Вскоре забирать в Понары стали также женщин и детей. Когда в августе Гольдшмидт, Прилуцкий и Лун-ский закончили свою работу на Германа Готхарда, были убиты уже многие тысячи вильнюсских евреев. Вскоре после того как Готхард вернулся с готовым списком в Берлин, Ной Прилуцкий и Элиас Якоб Гольдшмидт были расстреляны гестапо. Хайкла Лунского по непонятной причине отпустили.

Сотрудники Розенберга в Берлине быстро поняли, что грабительская операция на Востоке требует других методов, чем на Западе. Библиотек, архивов и других коллекций было слишком много, что подчеркивалось и сведениями Готхарда, добытыми в Вильнюсе. Было невозможно и нелогично конфисковать такое количество материалов в ходе единственного рейда, как делалось в Париже и Риме. Другой проблемой был недостаток немецких исследователей, владевших ивритом и идишем, из-за чего было сложно понять, какие книги представляют ценность для будущих исследований. Эти проблемы зачастую решались садистскими, но типичными для нацистов методами: они делегировали работу самим жертвам режима.

В апреле 1942 года Йоханнес Поль из Института изучения еврейского вопроса во Франкфурте приехал в Вильнюс с тремя другими «экспертами по еврейству». К этому времени в живых осталась всего треть вильнюсских евреев. Сорок тысяч человек были казнены айнзацгруппой в конце лета и осенью 1941 года. Накануне прибытия Поля темп массовых казней стал снижаться. Вермахту и немецкой оружейной промышленности нужно было больше подневольных Работников, а войска СС начали менять стратегию массовых убийств — теперь на место расстрельных бригад пришли лагеря смерти. Двадцать тысяч евреев, которые еще оставались в живых, согнали в тесное гетто, которое устроили в еврейском квартале.

В начале 1942 года в гетто было подозрительно спокойно, жизнь словно вернулась на круги своя. В гетто даже открыли библиотеку, которую возглавил Герман Крук. Эта библиотека служила очевидным проявлением силы духа обитателей гетто и была основана в разгар массовых казней. Ее расположили в доме номер 6 по улице Страшуна, который стоит и по сей день. Красивое красное здание с красной расшивкой обветшало за годы, но все равно остается самым примечательным домом на улице.

Обитатели гетто жертвовали библиотеке свои книги, архивы и предметы искусства. Книги также приносили из пустующих квартир, жители которых были уже убиты. Дом на Страшуна, 6 стал не просто библиотекой — он стал Музеем еврейского искусства и культуры. Помимо библиотеки, в которую входило 45 ооо томов, в нем находились книжный магазин, музей, архив и исследовательский отдел, где тайком собирались свидетельства нацистских преступлений, происходивших в городе. Современники писали воспоминания о событиях, на хранение отправлялись немецкие приказы и другие документы. Группа писателей начала работу над историей гетто.

«Несмотря на всю боль, все печали и стесненные обстоятельства жизни в гетто, здесь бьется серДДе культуры», — написал Крук в своем дневнике. Тысячи евреев гетто брали книги из библиотеки. Чтение давало им надежду и утешение. Пятнадцатилетний Ицхак Рудашевский написал в своем дневнике в тот день, когда библиотека отметила появление стотысячной книги: «В гетто читают сотни людей. Чтение в гетто стало величайшим удовольствием. Книги дарят чувство свободы, книги связывают нас с миром. Гетто может гордиться получением стотысячной книги».

Герман Крук подробно описывал, чем занимается библиотека, кто берет книги и какие из них пользуются особой популярностью. Он обнаружил, что одна группа читателей ищет аналогии их ситуации в гетто. Они интересовались историей евреев в Средневековье, Крестовыми походами и инквизицией, но самым большим спросом пользовалась «Война и мир» Толстого. Другая группа читателей искала иного: они хотели читать литературу, которая «заставляла их забыть о реальности и уносила их в дальние страны». Обе группы очень хотели читать. «Человеку под силу вынести голод, бедность и боль, но изоляции ему не вынести. Именно в такие моменты рождаются особенная нужда в книгах и страсть к чтению», — писал Крук.

В этот период относительного спокойствия в гетто к работе приступил ЭРР. Десяток образованных евреев были отобраны для подневольного труда. В эту группу вошел Хайкл Лунский, который пережил осенние расстрелы.