Русская Атлантида. Невымышленная история Руси - Андрей Буровский Страница 56

Воевода князя Даниила Галицкого Дмитр был схвачен тяжелораненым, и Батыга Джучиевич проявил милосердие: помиловал Дмитра «мужества ради его» и даже предложил вступить в монгольскую армию.

— Все равно скоро помру, — пожал плечами Дмитр. И действительно, дня через два умер.

Те, кто бил монголов

Положив под Киевом тысячи воинов, дикари кинулись на Галицкую Русь. Они взяли Галич и Владимир-Волынский, много других городов, но не смогли взять города-крепости Кременец и Холм. Новая столица Галицкой земли осталась в руках князя Даниила.

Монголы вошли в Польшу; они убили всех, кого смогли, сожгли и разрушили все, до чего дотянулись. Вот только основных сил поляков они не разгромили и попользоваться богатствами польских городов не смогли.

Воевода Кракова Владимир разгромил один из монгольских отрядов и ушел в глубь страны — заманивал врага, как позже Кутузов заставит гоняться за собой Наполеона. Монголы не пошли за Владимиром — то ли узнали собственную тактику, то ли испугались непривычных лесов.

Монголы вошли в Краков, который жители оставили пустым и подожгли. Так много позже Москва «достанется» Наполеону — сожженной.

Сандомир был захвачен безлюдным — все его население погибло, даже монахи вышли на стены и полегли до последнего человека. Большая часть богатств города тоже погибла в огне.

В Чехии король Вячеслав вместе с польским королем Генрихом Благочестивым дал сражение при Лигнице 9 апреля 1241 года.

Генрих напал, не дождавшись короля Вячеслава: так был уверен в победе, что не хотел ни с кем делить славы. Монголы опять заманивали противника, поляки наивно погнались за монголами (не было там воеводы Владимира!). Погиб сам Генрих, десять тысяч рыцарей. Погиб другой Генрих, герцог Силезии.

При появлении войска Вячеслава на другой день монголы бежали, не приняв боя. Города Лигнице они так и не взяли. Не взяли они и еще пять городов в Чехии. При штурме города Олоомуца погибли главнокомандующий — хан Пайдар и знатный монгол Мусук, брат младшей жены Батыги Джучиевича.

В Австрию монголы тоже не пошли — там их с большим нетерпением готовился встретить герцог Фридрих Австрийский. Тяжелая рыцарская конница не эффективна против легких всадников? Так писали многие историки в России… Но тогда почему же монголы не решились пойти войной против рыцарской конницы австрийских немцев?

В Венгрии король Бела никак не мог помирить своих подданных: венгерскую и немецкую знать. Вельможи грызлись между собой, а все вместе выступали против половцев: король Бела позволил им прийти в Венгрию. Немцы из Саксонии, и особенно венгры, обвиняли половцев в том, что они — шпионы и передовой отряд Батыги Джучиевича.

В конце концов венгры убили хана Котяна и его сыновей прямо на королевском совете. Сорок тысяч половцев откочевали в Болгарию; что характерно — монголы туда даже не сунулись. Видимо, половцы уже прониклись европейским духом, дикари их тоже боялись.

Пытаясь дать бой на подступах к столице страны, король Бела сосредоточил свои силы в укрепленном лагере на реке Сайо. Даже в лагере знать продолжала грызню. Монголы разгромили короля Белу и взяли Буду и Пешт. Эти города достались им тоже пустыми, сгоревшими: население их оставило, уничтожая свое имущество.

В январе 1242 года монголы вышли в Хорватию и в Далмацию, взяли Сплит и остановились, не доходя Триеста. Вот они — воды «последнего моря»! Завещание Чингисхана уже начало исполняться!

Казалось бы — осталось совсем немного до Венеции, Италии, Рима! От Сплита до Венеции ближе, чем от Киева до Кременца, до Парижа расстояние меньше, чем от Рязани до Киева.

Но Батыга Джучиевич не пошел на Венецию и Рим. Уже загнав коня по брюхо в море, уже поорав и помахав саблей над соленой водой, он повернул обратно, в родные соплеменные степи.

В низовьях Волги, близ современной Астрахани, он выстроил город Сарай-Бату и начал править своей империей оттуда. Больше ни разу Батыга Джучиевич не ходил походами на Европу. Даже и не пытался.

Почему?

Иногда неудачу похода к «последнему морю» объясняют непривычной для монголов природой, климатом… Мол, для них в Европе были сыро, лошадям мало корма. Но и в Северо-Восточной Руси для них природа такая же точно непривычная.

Другие историки полагают — все дело в том, что Батыга Джучиевич получил известие: умер каган Угэдей! Стремясь участвовать в выборе нового кагана, Батыга Джучиевич немедленно повернул в родные степи, в Каракорум.

Но в этом случае кто мешал ему вернуться спустя год или два?

Типично утверждение, что Русь заслонила собой остальную Европу. Ценой ее гибели Европа смогла уцелеть.

Это утверждение уже приходится принимать всерьез. Действительно, на Северо-Востоке монголы вели себя увереннее, наглее, чем на Западе. После Киева и Галича они становятся все слабее, нерешительнее. Может быть, и правда надорвались?

Но и в Европе монголы вели себя очень по-разному: из Чехии быстро ушли, в Австрию и в Болгарию не полезли. В Польше как будто победили, но даже не пытались пойти дальше, в Германию. Вот в Венгрии и в Хорватии набезобразничали вволю!

Усталость сказывается, нет слов, но если противник разобщен, слаб, неуверен — сил еще очень даже хватает.

Осмелюсь утверждать: сказывались все три причины — непривычная природа, смерть канага Удэгея, усталость и тяжелые потери после погрома Руси. Но давайте позволим себе заметить еще одну причину, последнюю: монголы попросту были разбиты!

Ни разу за время их войн в Азии — в Китае, в Средней Азии, Южной Сибири, Центральной Азии, Великой Степи — нигде и никогда не погиб ни один из чингизидов, родственников и потомков Чингисхана. Но стоило монголам войти в Рязанское княжество — и такие смерти появились.

Никогда не было такого, чтобы монголы брали и не могли взять вражеской крепости. Первыми такими крепостями в истории их завоеваний стали не колоссальные Хорезм и Бухара, не многотысячные города громадного Китая, а маленькие города маленькой Галицкой Руси — Кременец и Холм. За ними были Лигнице и еще пять городов Чехии.

Никогда не случалось такого, чтобы монголы брали и не могли ограбить захваченный город. Первым таким городом стал Киев, потом были еще Краков и Сандомир, Буда и Пешт.

В Азии никогда не бывало так, чтобы защитники города сами расточали и сжигали свое имущество, не отдавая захватчикам. На Руси примеров тому очень много.

Ни разу ни в одной азиатской стране защитники города не гибли до последнего человека, сознательно выбирая смерть — подчинению.

В христианском мире и женщины вели себя иначе. Нам известны имена многих тибетских, китайских, персидских принцесс, «украшавших» собой гаремы потомков Чингисхана — чингизидов. Но ни разу знатная женщина не предпочла смерть союзу с кривоногим степным дикарем {4}. Рязанская княгиня Евпраксия была первой: во время штурма города, когда все уже было ясно, она бросилась с крепостной стены вместе с полуторагодовалым сыном.