Галерея римских императоров. Принципат - Александр Кравчук Страница 57

Animula vagula, blandula, Hospes comesque corporis, Quae nunc abibis in loca Pallidula, rigida, nudula, Nec ut soles dabis iocos… Душа, скиталица нежная, Телу гостья и спутница, Уходишь ты ныне в края Блеклые, мрачные, голые, Где радость дарить будет некому… [27]

Однако сильно ошибется тот, кто, ознакомившись с этим стихом и вышеприведенной характеристикой Адриана, сочтет его не очень значительным и серьезным политиком, примет за самовлюбленного эстета и сноба, напоминающего в чем-то Нерона, который, кстати, тоже очень любил культуру Древней Греции. В Адриане как бы свободно уживались два очень разных человека, и они совсем не мешали друг другу. Один — представленный только что служитель муз, мелочный, тщеславный и неуравновешенный, хотя и не слишком талантливый. Второй — настоящий государь, твердый, умный и дальновидный правитель, требовательный к себе и к людям, по-мужски решительный, невероятно трудоспособный, верный служитель интересам империи, вникающий абсолютно во все дела огромного государства, — словом, один из лучших цезарей в истории Древнего Рима.

Судите сами. Скончался прежний император, а Адриан не поспешил в Рим принять власть, он остался на Востоке, ибо этого требовали, по его мнению, государственные интересы, как бы ни торопил Адриана живущий в нем второй человек — капризный и слишком себялюбивый. Нет, Адриан — государственный деятель понимал, насколько важно в данный момент продолжить дело Траяна и в военном, и в финансовом отношениях. У него хватило мужества — и он не раз подтверждал это в жарких битвах, — сделать исторический шаг: вывести римские войска из Месопотамии и Армении, тем самым укрепить восточную границу империи. Он возвратил недавно созданные там римские провинции парфянам и заключил с ними перемирие. Разумеется, на него посыпались обвинения, что тем самым он обесценил завоевания своего предшественника, но Адриан сознательно и смело пошел на риск, глубже других понимая выгоды и опасности для отечества этого предприятия. Уже одно это ставит его в один ряд с самыми выдающимися и очень немногочисленными государственными деятелями в истории человечества. Увы, историки чаще предпочитают воспевать кровавых властителей, обуреваемых жаждой завоевания новых земель и постоянного расширения границ доставшегося им государства, и редко кто способен оценить подлинное величие государей, способных сдержать первые порывы и даже отступиться, если того требует благо отчизны.

Решив все проблемы на Востоке, цезарь осенью 117 года покинул Антиохию. Но направился не в Рим, а двинул войска в низовья Дуная, где требовалось обуздать притязания воинственных роксолан, нарушающих границы Дакии. Сюда прибыли гонцы из столицы с сообщением, что в Италии раскрыт и разгромлен опасный государственный заговор. Его якобы возглавляли четыре бывших консула, ближайшие друзья и соратники Траяна, подготавливавшие государственный переворот и свержение Адриана. Гонцы сообщили, что все четверо главарей были схвачены и по приговору сената немедленно казнены. Теперь трудно установить, что же произошло на самом деле. Существовал ли реальный заговор, вызванный возмущением по причине пренебрежения к завоеваниям Траяна, или сам Адриан, опасаясь врагов, непонимания и возмущения государственных мужей, под вымышленным предлогом решил избавиться от врагов, свалив вину на сенат. Впоследствии он сам клялся, что все произошло без его ведома и вопреки его воле, заговорщиков решил уничтожить его давний опекун Аттиан, а он сам не стал бы лишать жизни даже врагов. Сенаторы и римские чиновники переусердствовали, известив его о случившемся уже постфактум. И все же остались неясности. Были они у современников Адриана, остались и теперь у историков.

ВЕЛИКИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ

Цезарь появился в столице лишь летом 118 года. Разумеется, его встретили с большой помпой. Кроме традиционных великолепных зрелищ устроили и посмертный триумфальный въезд Траяну, чья статуя возвышалась на колеснице. Адриан ни в коем случае не собирался лишать покойного императора его заслуженных побед.

В Риме Адриан провел три года, после чего впервые отправился в путешествие. Великие путешествия императора в разные отдаленные провинции империи со 121 года стали традиционными. Адриан правил империей 21 год, и половину этого срока провел в путешествиях. Ни один из его предшественников не мог в этом с ним сравниться. И в прежние времена цезарям, хотя бы тому же Домициану, не раз приходилось отправляться в дальние края, но делалось это всегда вынужденно и главным образом для ведения войн. Адриан первым из императоров понял, насколько важно государю собственными глазами увидеть, чем живут провинции, как бы далеко они ни были от столицы империи. Вот он и стал последовательно знакомиться с жизнью провинций, лично проводя инспекции, причем делал это обстоятельно, глубоко и всесторонне, посещая не только города, но и военные лагеря. Возможно, его беспокойная натура сама толкала его в путь, но эта «охота к перемене мест», несомненно, очень полезна умному и дальновидному правителю. Полученные сведения всегда применялись с толком и на благо государству. Трудности путешествий не отпугивали Адриана, он испытывал удовольствие, познавая новые страны, и с интересом знакомился с тем, что было до сих пор ему неизвестно. У него всегда находилось время и силы познавать новое, то, что он считал достойным внимания, будь то чудеса природы или невиданные произведения искусства и архитектуры. И что интересно, Адриановы инспекции повсеместно оставили след в истории, сохранившей нам свидетельства пребывания императора в самых разных местах Римской империи в виде построек, статуй, надписей и монет, которые чеканили отдельные города в память пребывания у них высокого гостя.

Итак, в 121 году Адриан совершил свое первое путешествие — в Галлию и в провинции по верхнему Рейну и Дунаю. В треугольнике между этими реками цезарь укрепил систему фортификаций, возведенную еще при Домициане и обновленную при Траяне. На следующий год он отправился в Британию, и там приступили к масштабным работам по возведению так называемого «Вала Адриана», протянувшегося от залива Солвей до устья реки Тайн на 80 римских миль, то есть почти на 120 км. Вал пересекал полуостров в самом узком месте и защищал от нападений диких горцев с территории теперешней Шотландии. Вопреки названию это был не только земляной вал, его отдельные части возводились из камней и кирпича. По валу возвышались башни и форты, с тыла к нему проводились дороги, а перед ним были выкопаны рвы. Это внушительное сооружение военно-инженерного искусства было создано всего за несколько лет. Кто же выполнял огромный объем работ? В основном римские солдаты, ведь их всегда в мирное время привлекали к общественным работам. Солдаты Древнего Рима строили дороги, мосты, акведуки и водопроводы по всей территории огромной империи.

Еще в том же 122 году цезарь вернулся в Галлию. На юге, в Немаусе (современный Ним), он воздвиг храм в честь Плотины, недавно скончавшейся вдовы Траяна. Он наверняка искренне оплакивал ее, свою опекуншу и верного друга, девять дней носил траурную одежду и сочинил поэму, прославляющую эту достойную женщину. Так же он еще в 119 году почтил память и своей тещи, Матидии, племянницы Траяна, которую Адриан очень уважал за ее заботу о покойном императоре. Обе женщины, императрица Плотина и племянница Траяна Матидия, трогательно и неусыпно ухаживали за императором до его смертного часа и обе же сделали все, зависящее от них, чтобы помочь Адриану стать императором. В 119 году на похоронах Матидии цезарь произнес надгробную речь, которая частично сохранилась, высеченная на каменных плитах, и построил храм Матидии — сенат причислил покойную к сонму богов. И в самом деле, пожалуй, впервые в истории зять настолько обожествлял тещу, что даже воздвиг храм в ее честь.