Клавдий. Нежданный император - Пьер Ренуччи Страница 57

Огромная величина и комплексность казны Цезарей и фиска с самого начала потребовали большого числа управляющих — procuratores Augusti (прокураторов императора). Этимологически procurator означает «распоряжающийся за другого». Под этот довольно расплывчатый термин подпадали различные должности разной значимости. Одни управляли недвижимым имуществом императора, например рудниками или пахотными землями, собирая с них доход. Другие сообща занимались фиском. Мы говорим «сообща», потому что их задачи порой выходили за эти рамки. Если схематизировать, то агенты фиска могли играть чисто финансовую роль. В лучшем случае они были кем-то вроде современных департаментских главных казначеев — главами финансовой администрации имперской или сенатской провинции; состоявшие в менее высоком чине исполняли ограниченную и специализированную должность типа сбора определенного налога. Но прокураторы могли быть и правителями небольших провинций вроде Иудеи. (Тацит перечисляет пять прокураторских провинций по состоянию на 69 год: обе Мавретании, Ретия, Норика, Фракия, уточняя, что этот список неполон.) В этом случае помимо финансовых они наделялись более важными полномочиями, в том числе военным командованием. Однако такие прокураторы находились под контролем более высокопоставленного губернатора. Прагматики-римляне классифицировали этих «чиновников» по величине оклада: были procuratores sexagenarii (которым платили 60 тысяч сестерциев), procuratores centenarii (100 тысяч сестерциев) и procuratores ducenarii (200 тысяч сестерциев).

В принципе прокуратор не обладал судебной властью, если только не был губернатором, и то еще в определенных пределах. Если возникал конфликт, его выносили на рассмотрение губернатора провинции с надзорными полномочиями или претора — в Риме. Реформа, проведенная Клавдием в 53 году, заключалась в наделении прокураторов расширенными судебными полномочиями. Скажем сразу: текст Тацита и в еще большей степени Светония слишком неточен, чтобы понять, что именно подпадало под это расширение или на каких прокураторов оно распространялось. Словесные и письменные баталии ученых на эту тему так и не привели к абсолютной ясности. А жаль, потому что закон, изданный Клавдием, был «пространным и обстоятельным», как уверяет Тацит.

Не вдаваясь в споры ученых, скажем, что прокураторы, вероятно, смогли вершить суд в областях, подпадавших под их компетенцию. Конкретнее это означает, что споры, связанные с фиском, передавались на рассмотрение прокураторов — финансистов или губернаторов. Теперь они сами разбирали такие дела, не передавая их судье. Подавать апелляцию на их решения можно было только императору. Прочие специализированные коллегии прокураторов, например управлявшие казной Цезарей, получали право суда.

Клавдий так дорожил этой реформой, что провел ее через постановление сената. Понятно, что сенаторы не голосовали за него с легкой душой. Действительно, больше всего от него проигрывали именно представители сенаторского сословия — проконсулы сенатских провинций или легаты-пропреторы имперских провинций. Все они как минимум теряли контроль над фиском, поскольку суд первой инстанции теперь состоял из прокураторов, а апелляции разбирал император. Но, возможно, это не вошло в систему [60].

Ограничимся этим, запомнив две вещи. Во-первых, умножив полномочия прокураторов, император увеличил и собственные. А во-вторых, он упростил судебную процедуру: закон 53 года в большей степени подменял «ординарную процедуру» (ordo judicorum privatorum), используемую республиканскими магистратами, «экстраординарной». Новое процедурное право, используемое имперской администрацией, было более быстрым, менее формалистским и предоставляло больше власти судье, чтобы обеспечить явку сторон и привести приговор в исполнение. Наверное, реформу Клавдия надо рассматривать и как стремление модернизировать право.

Помимо полномочий Клавдий увеличил и число самих прокураторов. Только в Риме он учредил две новые курателы: одну по вопросам водоснабжения, а другую по обустройству берегов Тибра. В обоих случаях уже существовали сенатские комиссии: первая была создана Августом, чтобы управлять сетью водопроводов, построенной его другом Агриппой; возглавлял ее сенатор в ранге консула, носивший звание «водного куратора» (curator aquarum — смотритель водопроводов). По утверждению Секста Юлия Фронтона, некоторые смотрители не слишком интересовались своей работой. Наверное, именно поэтому Клавдий, не отменяя должности куратора, приставил к нему прокуратора, избранного из числа его вольноотпущенников. Именно он исправлял данную должность, имея под своим началом 460 рабов вместо 240, которыми располагал бывший начальник. Вторую комиссию создал Тиберий, чтобы попытаться укротить Тибр, катастрофические разливы которого порой затопляли большую часть Рима. Тут тоже результаты были неудовлетворительными. Та же причина — те же следствия: Клавдий сохранил комиссию из пяти сенаторов, но поручил реальное исполнение должности прокуратору-всаднику.

Вот два прекрасных примера того, что мы сегодня назвали бы «теневым руководством». Кураторов сохранили для формы, потому что от них нельзя было избавиться, не вызвав неудовольствия сената, однако они передали бразды правления прокураторам, то есть своим подчиненным. Это и два прекрасных примера реформы по-римски: фасад остался прежним, а внутри всё переиначили. В общем, сенат официально руководил видимостью курател, а имперские прокураторы делали дело.

* * *

Древние авторы подчеркивали влияние императорских вольноотпущенников в правление Клавдия. Светоний резюмирует их мнение, упрекая императора за то, что тот позволял помыкать собой вольноотпущенникам и своим женам. Во дворце и вправду было много вольноотпущенников. Они занимали там должности всякого рода, в частности канцелярские, но нам важны ближние советники принцепса. Мы уже знакомы с Каллистом, начинавшим свою карьеру при Калигуле, Нарциссом, Паллантом, Полибием, Феликсом, которому Клавдий доверил Иудею под конец своего царствования. В историографии остались также имена евнуха Гарпократа и Посида — без уточнения их должностей. Нам еще доведется снова встретиться с некоторыми из этих людей. В данный момент нас интересует, действительно ли они составляли орган центрального управления при принцепсе или — почему бы нет — отдельно от него.

Сначала нужно уточнить, что Клавдий не изобрел практику, состоявшую в передаче важных постов вольноотпущенникам, даже рабам, просто-напросто потому, что она существовала в Риме всегда и на всех уровнях. Перед принятием важного решения магистрат, полководец, отец семейства советовался с ближними, каким бы ни был их социальный статус. Одной из основ римского общества была familia, то есть, в широком смысле этого слова, не только семья в нашем современном понимании, но и все домочадцы, слуги и вольноотпущенники. Кстати, слово familia восходит к тому же корню, что и famulus — «слуга», «раб». Что касается вольноотпущенников, то за редким исключением они оставались служить своему хозяину, которому должны были выказывать obsequium, то есть уважение и покорность. Как минимум вольноотпущенник должен был отработать определенное количество дней. Но чаще всего он предпочитал постоянную работу у своего хозяина. Так надежнее, особенно если он стар и нищ. Вообразите себе раба-земледельца, уже немолодого и только что обретшего свободу. Куда он пойдет? Лучше уж сделаться управляющим имением, получив власть над бывшими товарищами, чем отправляться на все четыре стороны. Если он не наделает глупостей, то получит гарантированное трудоустройство, приличное жалованье и, что для нас особенно важно, — доверие хозяина, который будет интересоваться его мнением в делах, входящих в сферу его, хозяина, компетенции.