Русь против варягов. «Бич Божий» - Михаил Елисеев Страница 58

Но пока новый князь обустраивался в Киеве. По сообщению «Повести временных лет», в 1017 году в городе случился большой пожар, во время которого сгорело множество церквей, что подтверждается и свидетельством Титмара Мерзебургского. В.Н. Татищев существенно дополняет эту информацию, говоря о том, что «весною погорел град Киев, церкви многие и домов до 700». Но беда не приходит одна. Помимо пожара, Василий Никитич сообщает и про набег печенегов, о котором в одних летописях информация присутствует, а в других нет. Вот что рассказывает Пискаревский летописец об этом сражении с печенегами под Киевом: «В лето 6525 придоша печенези къ Киеву и секошася у Киева, и едва к вечеру одоле Ярослав печенегов, и побегоша посрамлени».

Можно предположить, что уже упоминаемая нами «Сага об Эймунде» тоже рассказывает именно об этой битве. Правда, делать какие-либо выводы, основываясь только на данных, которые сообщают скандинавские саги, – дело неблагодарное. Если для отечественных летописцев главным было показать сам ход исторических событий, то у скандинавов была совершенно иная цель. Их задачей было воспеть себя и свои подвиги, а не историческую правду. Показать во всей красе себя, свою силу, находчивость и смелость. А реальные исторические события служат лишь фоном, на котором разворачиваются приключения главных героев. Как в романах Дюма. И если при описании событий 1015–1019 годов на Руси брать за основу лишь байки скандинавов, то голова кругом пойдет. Оговоримся сразу: мы отдаем предпочтение русским источникам, а иностранные, где необходимо, служат лишь дополнением. И то только там, где это возможно. Как, например, в описании битвы под Киевом с печенегами в 1017 году.

Вот что нам рассказывает по интересующему нас вопросу В.Н. Татищев: «6525 (1017)… В том же году неожиданно пришли к Киеву печенеги, и, смешавшись с бегущими людьми, многие вошли уже в Киев. Ярослав же едва успел, несколько войска собрав, не пустить их в старый град. К вечеру же, собрав более войска, едва мог их победить и гнался за ними в поле, некоторых пленил и побил». Вроде бы все ясно и понятно – пришли степняки изгоном, их не ждали, и народ сразу бросился за крепостные стены. Но печенеги проявили мудрость, не стали размениваться на мелочи и гоняться за пленниками, поскольку перед ними неожиданно замаячила куда более реальная добыча – стольный Киев.

Княжеская дружина и варяги вступили в бой тогда, когда отряды кочевников, прорвавшись через ворота, ворвались на улицы города. Рубились весь день, на валах и в городских воротах, на улицах и площадях. И к вечеру печенеги не выдержали – привыкшие сражаться на степных просторах, зажатые между домами и лишенные свободы маневра на узких улицах, он бросились прочь из Киева. Стиснутые на узком пространстве, бессильные остановить натиск варяжской «стены щитов», степняки понесли тяжелые потери. Выбитые из города, они рассеялись по окрестностям, преследуемые конной дружиной Ярослава.

В «Саге об Эймунде» все ставится с ног на голову. Во-первых, там печенегов ведет на штурм города некий конунг Бурицлав. У тех, кто щедро обогащает российскую историческую науку сногсшибательными «теориями и фактами», сразу же возникает потребность разглядеть под этим именем князя Бориса и вывернуть отечественную историю наизнанку. Разбирать подобные, мягко говоря, несерьезные заявления нет ни времени, ни желания. Мы полностью согласны с Д.А. Боровковым, который отметил, что «нельзя не заметить, что Бурицлав скандинавской саги – это Святополк русских летописей! Если, подобно сторонникам концепции Н.Н. Ильина, видеть в Бурицлаве князя Бориса Владимировича, то на него надо списать все грехи окаянного Святополка». Что верно, то верно. Далее автор приводит мнение Н.И. Милютенко: «Отождествление Бурицлейва со Святополком не требует никакого насилия над текстами саг или летописей. Чтобы превратить его в Бориса, приходится полностью менять порядок известий. Любечская битва, описанная в Древнейшем своде и в «Пряди» первой, перемещается из 1016 г. в 1019 г., а убийство Бориса – в 1017 г.».

Скажем так – мы эту версию поддерживаем целиком и полностью. Подробно разбирать скандинавские саги и многочисленные «теории», связанные с этим периодом нашей истории, не будем, кому интересно, может прочитать об этом в увлекательнейшей книге Д.А. Боровкова «Тайна гибели Бориса и Глеба». Там все изложено достаточно подробно.

Вернемся к тому, как описывает сражение за Киев в 1017 году «Сага об Эймунде». Итак, предположительно врагов под стены столицы привел Святополк. Больше из русских князей просто некому. При этом, когда речь заходит о нападении, командир варяжской дружины Эймунд авторитетно заявляет: «Мне говорили, что он придет сюда через три недели». Значит, ни о какой внезапности речь идти не может, раз бдительный варяг в курсе происходящего. Ярослав (в саге – конунг Ярицлейв) спешно собирает ополчение, отмахнуться от такого известия он не имеет права. Между тем скандинавский наемник продолжает добросовестно отрабатывать свою зарплату, не стесняясь использовать нетрадиционные методы: «После этого Эймунд конунг посылает своих людей в лес и велит рубить деревья и везти в город, и поставить по стенам его. Он велел повернуть ветви каждого дерева от города так, чтобы нельзя было стрелять вверх в город. Еще велел он выкопать большой ров возле города и ввести в него воду, а после того – наложить сверху деревья и устроить так, чтобы не было видно и будто земля цела».

Хитро придумано! Деревья на стенах города, деревья под стенами города, вокруг одни деревья… Несуразица какая-то. Где вы слышали, чтобы на Руси таким образом готовили к обороне города? Где вы слышали, чтобы так готовились к обороне вообще? Хотя кто его знает, как там у них, в «просвещенной» Европе… Самое забавное, что такие дельные советы дает викинг, то есть человек, для которого штурм любой стоящей крепости большая проблема. Как вы помните, северным воинам всегда трудно давались осады.

Эймунд понимает, что одних дельных советов по обороне города недостаточно, и, несмотря на все его хитроумные приспособления, враг все же может прорваться. Поэтому он решает пойти на хитрость. В этом деле варяги изобретательны. И что предлагает сделать хитроумный конунг? Никогда не догадаетесь! Лучше прочитать:

«Эймунд конунг и его товарищи также сильно укрепили двое городских ворот и собирались там защищать город, а также и уйти, если бы пришлось. И вечером, когда наутро ждали рать Бурицлава, велел Эймунд конунг женщинам выйти на городские стены со всеми своими драгоценностями и насадить на шесты толстые золотые кольца, чтобы их как нельзя лучше было видно. Думаю я, – говорит он, – что бьярмы жадны до драгоценностей и поедут быстро и смело к городу, когда солнце будет светить на золото и на парчу, тканую золотом».

Все эти хитроумные задумки напоминают текст песенки из кинофильма про Буратино: «На дурака не нужен нож, ему покажешь медный грош, и делай с ним, что хошь». Видимо, именно за них, за дураков, Эймунд и принимает пацинаков, которые, увидев женщин с золотыми украшениями на шестах, потеряют последний разум и кинутся, потеряв всякую осторожность, наперегонки к воротам. А там их уже ждет отважный Эймунд с товарищами. Чертовски хитроумный план. Мало кто сможет устоять против такой приманки и не угодить в ловушку. Видимо, и у Ярослава помутился разум от всех этих приготовлений варяга, поэтому он только и рассчитывает на такой хитрый ход. Иначе гибель Киеву.