Евреи в русской армии. 1827 - 1914 - Йоханан Петровский-Штерн Страница 58

После призыва картина медицинского состояния новобранцев из евреев менялась на противоположную. Те же самые западные губернии и Царство Польское, где негодных призывников было вдвое больше, чем во внутренних губерниях империи, давали наибольшее количество выносливых новобранцев, приспособленных к суровой армейской жизни. Наибольшим числом больных среди нижних чинов отличались Кавказский, Туркестанский, Петербургский, Казанский и Омский военные округа, наименьшим — Харьковский, Одесский, Виленский, Варшавский и Киевский. Самая высокая болезненность была зафиксирована в Петербургском, Туркестанском и особенно Кавказском военных округах. Самая высокая смертность — в Кавказском, Туркестанском и Западно-Сибирском. Наименьшая смертность была в Харьковском и Одесском округах. Таким образом, в округах, находящихся непосредственно в черте оседлости и насчитывающих наибольшее количество еврейских солдат, заболеваемость и смертность были ниже, чем в округах за пределами черты оседлости. Кроме того, наименьшая смертность — и наименьшая заболеваемость — была отмечена в артиллерии, т. е. там, где евреев в процентном отношении было больше, чем в любом другом роде войск. В целом по армии смертность среди рядовых евреев была наименьшей. В период между 1886 и 1895 гг. из 100 % поступивших больных православные составляли 75,36 %, а среди умерших процент православных составлял 73,57 %. Среди общего контингента больных католики составляли 7,63 %, а общая смертность католиков в войсках достигала 14,29 %. Среди протестантов и магометан процент умерших также превышал процент заболевших: среди больных протестанты составляли 4,54 %, среди умерших — 4,98 %. Соответственно на 3,42 % заболевших магометан приходилось 3,96 % умерших. Только среди рядовых евреев смертность была вдвое ниже заболеваемости: евреи составляли 5,9 % всех заболевших в армии и 2,2 % умерших.

Таким образом, выделить евреев из общевойскового контингента как особую группу, резко отличающуюся по своим медицинским характеристикам от остальных, не представляется возможным. Противоречие между высокой степенью заболеваемости призывников из евреев и их низкой смертностью в армии свидетельствует в пользу того, что внутри армии евреи представляли собой годный для несения строевой службы элемент.

Ускоренные темпы пауперизации еврейского населения в черте оседлости привели к разительному контрасту между обеспеченными и необеспеченными еврейскими солдатами. Те еврейские солдаты, кого поддерживала община и семья, были лучше обеспечены деньгами, чем их однополчане — представители других национальных меньшинств. Другие, лишенные этой поддержки, были много беднее своих товарищей по оружию. Во многих случаях финансовая поддержка новобранцев свидетельствовала не столько об альтруизме общины, сколько о боязни штрафов всей общине за неявку призывников.

В газетных сообщениях об очередном наборе в армию, составленных казенными раввинами, две основные (если не единственные) темы — «отсутствие недобора» и «сбор средств». Так, М. Хандрос из Владимир-Волынска напрямую связывает отсутствие недобора по своему участку и тот факт, что для призывников-евреев община собрала фонд в 9000 рублей и выдала каждому на руки по 300 руб. и больше. В 1880 г. в качестве финансового поощрения община м. Эйшишки Лидского уезда собрала по 150 руб. для еврейских призывников. В 1879 г. по 150 руб. на призывника было собрано общинами Николаева, Уфы, Вильны, Красилова, от 50 до 100 руб. — общинами Дубоссар и Тирасполя. В 1882 г. в Балте община собрала 2500 руб. для 31 еврейского новобранца (т. е. по 80 руб. на человека), обеспечив, между прочим, стопроцентную явку к призыву. Та же мера была принята в Воронове (Виленской губернии) и Высоко-Литовске, где для новобранцев было собрано по 200 руб. В Бердичеве во избежание недоборов в 1881 г. два общинных представителя собрали по 25 руб. и обратились через синагоги и молельни к прихожанам с предложением собрать как минимум по 200 руб. для всех новобранцев, принятых на службу.

Русско-еврейская пресса спешила рассказать о подобных примерах, однако нельзя не заметить, что в количественном отношении (даже учитывая важность упомянутых городов — призывных центров) вышеназванные населенные пункты составляли от силы десятую часть всех крупных городов черты оседлости. По-видимому, как минимум половина еврейских новобранцев такой поддержкой не располагала. По имеющимся данным в 35-м Брянском полку еврейские солдаты получали большую финансовую поддержку, чем их однополчане из христиан.

В апреле — мае 1908 г. восемь солдат получили извещения о денежных переводах. Пять из них — евреи. Трое других солдат, вместе взятых, получили рубль с лишним. Еврейские солдаты получили почти в десять раз больше: Самуил Зайц, Копель Красовский, Авраам Качер и Авраам Шварцтух — по 3 руб. каждый, Даниил Машталер — 1 руб. 40 коп. Этот пример весьма показателен. Из него можно сделать тот вывод, что отношения еврейских солдат со своими родственниками в черте оседлости были крепче, чем связи солдат из христиан. Во-вторых, независимо от характерной для этого времени пауперизации евреям присылали больше денег, чем христианам. И все же из приведенных цифр вряд ли можно сделать однозначный вывод о солдатских деньгах еврейских нижних чинов. Особенно если вспомнить, что в Брянском полку, набиравшемся в черте оседлости, служило около двухсот евреев, из которых всего пять получили в предпасхальный месяц денежные переводы.

Собранные для солдат-новобранцев средства никак не были лишними в солдатском быту. Бытовые нужды еврейского солдата несколько отличались от соответствующих нужд русского солдата. В русской армии любой нижний чин был привычен к тому, что питаться, одеваться и чинить обмундирование нужно на свои деньги. Казенное обмундирование — ни по качеству сукна, ни по выкройке — никуда не годилось, поэтому казенные материалы продавались за бесценок, а на вырученные деньги солдат обшивал себя сам. Две пары сапог, которые предназначались ежегодно для выдачи солдатам, в реальности выдавались только в военное время. А в мирное солдат получал материалы для выкройки сапог. Он сам должен был озаботиться тем, чтобы сшить себе сапоги, и кроме того, за материал из его так называемых «амуничных денег» высчитывалась изрядная сумма. Нохум Блох, рекрут из Бердичевского уезда, прибыл в Брянский полк в 1908 г. и был направлен в шестую роту, получив при этом стандартный набор полагавшихся ему казенных вещей: три рубахи, три пары белья, три носовых платка, две пары сапог, два полотенца, две простыни, шесть чехлов для матраца, одно одеяло, галстук, причем большая часть выданных ему вещей была в употреблении ранее. Вряд ли этого было достаточно для солдата. Заметим в скобках, что этот скудный набор Блох получил через год после того, как Военное министерство приняло решение о качественном улучшении выдаваемых солдатам казенных вещей.

Максимально экономный бюджет, покрывавший minimum minimorum солдатских нужд, выглядел таким образом. У солдата пехотного полка уходило в неделю четверть фунта махорки по 6 коп., в год — 2 руб. 88 коп. Две коробки спичек в неделю — 2 коп., в год — 96 коп. Шитье сапог (включающее все аксессуары от стелек до кирзы) — 4 руб. 50 коп. и 70 коп. за работу. На чернение и чистку сапог нужны были вакса, деготь и ворвань — 1 руб. 84 коп. в год. Портянки по 15 коп. пара, не менее трех пар в год — 45 коп. Пошив рубашек и подштанников из казенного сукна — 1 руб. 05 коп. Мыло для мытья и стирки — 3 коп. в неделю, 1 руб. 44 коп. в год. Баня (кроме обычного казенного мытья) два раза в месяц — 3 коп., 36 коп. в год. Письма (марка, бумага, конверт и чернила плюс иногда труд грамотного писаря) на 25 % пишущего состава роты, в месяц 10 коп., в год — 1 руб. 20 коп. Чай представлял собой одно из главных лакомств солдат; как правило, он раскрадывался интендантством и заменялся более дешевой водкой. В полковых лавках пачка чаю и три куска сахару стоили 2 коп. На половину роты, которая позволяла себе такую роскошь, как чай, уходило в месяц 40 коп., в год — 4 руб. 80 коп. Кроме того, солдаты обычно покупали еженедельно: булок на 3 коп. (в год — 1 руб. 44 коп.), огурцов, редьки, мяса, лука — 6 коп. в неделю, 2 руб. 88 коп. в год. На подарки женщинам солдат тратил не менее 2 руб. в год. Таким образом, самый экономный бюджет солдата составлял не меньше 20 руб. в год.