Мой муж Джон - Синтия Леннон Страница 59

Примерно через месяц я снова попробовала ЛСД, в последний раз в жизни. Брайан организовал вечеринку в своем недавно купленном загородном доме в Сассексе. Мы с Джоном и еще несколькими друзьями поехали к нему на нашем «роллс — ройсе». По дороге все приняли по дозе ЛСД, и я, поддавшись общей атмосфере веселья, тоже решила к ним присоединиться, за компанию. И снова это было ужасно.

У Брайана я таскалась за Джоном по пятам, в надежде, что он поможет мне пережить мое жуткое состояние. Но Джон был не в настроении, смотрел на меня волком и обращался со мной холодно, как с незнакомкой. Меня охватило отчаяние. На втором этаже я зашла в ванную комнату с открытым на улицу окном и всерьез задумалась, не броситься ли вниз. В течение нескольких долгих минут мне казалось, что покончить с собой таким образом — это самое разумное и легкое решение всех проблем. Между мной и Джоном разверзлась пропасть, и я не представляла себе, как ее преодолеть.

В этот момент кто — то окликнул меня, я вернулась в комнату, и мое мимолетное наваждение рассеялось. Но гнетущие мысли остались. В первый раз я ясно осознала, что наш брак, вполне вероятно, обречен.

После трех лет непрерывных гастролей, записи пластинок и концертов Джон, Пол, Джордж и Ринго находились в состоянии хронического морального и физического переутомления. Они месяцы проводили в дороге, трижды в год гастролируя за границей и вечер за вечером выступая перед многотысячной аудиторией. Снова и снова они исполняли одни и те же песни под оглушительные вопли толпы, и это им порядком надоело.

Вдобавок они сочиняли и записывали по нескольку синглов в год плюс пластинки, да еще сняли два фильма. Премьера второго полнометражного фильма «Битлз» Help! прошла в июле 1965 года и имела почти такой же успех, как A Hard Day's Night. Ребятам хотелось сделать и третью картину, но плотное расписание не позволяло. Перспектива еще год прожить в таком ритме их не устраивала, от чего — то нужно было отказаться. И они решили прекратить концертные выступления, чтобы сосредоточиться на записях и на фильме, иметь возможность участвовать в новых проектах, а также дать себе жизненно необходимый отдых.

Перед тем как отправиться в Штаты в свое последнее заграничное турне, они посетили Германию, где их особенно тепло принимали в Гамбурге, дали концерты в Токио и на Филиппинах.

Джон был счастлив, что не надо больше выступать. Он был выжат, как лимон, и уже ничего не хотел, кроме как лежать все время дома и чтобы никто его не дергал. Помимо прочего, его раздражали больные и калеки, которых «Битлз» притягивали, как магнит; перед их раздевалкой, почти каждый раз после концерта, выстраивались целые очереди людей в инвалидных колясках, на костылях, в сопровождении своих многочисленных помощников. Джон всегда тяжело реагировал на физические недостатки, и для него такие сцены были настоящим кошмаром. Еще в колледже он высмеивал больных, рисовал жуткие карикатуры калек и убогих. Физическая неполноценность всегда внушала Джону какой — то неосознанный страх, ощущение неловкости и вины, хотя он никогда бы в этом не признался, даже самому себе. Конец концертной деятельности означал для него также и завершение этой разновидности дискомфорта.

И вообще, Джона гораздо больше привлекал процесс сочинительства и записи песен. Он любил работать один, вместе с ребятами или в тесной компании талантливых операторов и режиссеров. Он видел, что на концертах «Битлз» все больше становятся похожи на гастролирующих обезьян, которые выбегают на сцену и вновь скрываются за кулисами — все это лишь ради того, чтобы толпе было кого приветствовать своими воплями. Концерт как таковой уже давно перестал быть для них актом творчества, а следовательно, утратил всякий интерес. Джон понимал, что, узнав об их решении, публика и пресса пригвоздят их к позорному столбу, и все равно ему не терпелось поскорее уйти со сцены.

Надо сказать, что такой поворот событий вселил оптимизм и в мою душу: Джон теперь станет чаще бывать дома, в семье, а это важно не только для нас с ним, но и для Джулиана, который совсем не видит отца. Кроме прочего, я очень надеялась, что при меньших нагрузках и давлении на него Джон если не завяжет с наркотиками, то хотя бы снизит дозы. Мне так не хватало того самого Джона, которого я знала, близкого и родного. Отправляясь на последние гастроли, он признался, что ждет не дождется возвращения домой, чтобы стать наконец нормальным отцом и мужем. Мы договорились, что отныне в поездки куда — нибудь за границу, скажем, на киносъемки, он будет брать нас с собой всегда, когда это возможно.

Я приободрилась и была в наилучшем расположении духа, чего со мной не случалось уже много месяцев. Пока Джон был на гастролях, мы вместе с мамой и Джулианом решили отправиться в отпуск. Мама предложила поехать в Пезаро, в Италию. Она уже отдыхала там раньше, в небольшой и симпатичной семейной гостинице. «Никто тебя не узнает, ты прекрасно отдохнешь», — заверила она меня. Но, увы: мы еще даже доехать до отеля не успели, как на нас уже набросились итальянские газетчики. Журналы по всей стране пестрели фотографиями: я с трехлетним Джулианом на руках. Снимки были сделаны, когда мы пересаживались на самолет местной авиакомпании. Каждый раз, когда мы отправлялись на пляж, нас неизменно окружали толпы людей, страстно желавших потрогать и поцеловать маленького битловского «бамбино». Бедный Джулиан был так напуган, что мне приходилось пробираться с ним назад в отель и сидеть там взаперти. Владельцы гостиницы, супруги Басса — нини, старались, как могли, оградить и защитить нас. Они провожали нас через заднюю дверь, водили в маленькие, уютные ресторанчики, где нас никто не беспокоил. Они были так любезны, что мы пообещали обязательно приехать сюда еще, когда все это безумие вокруг «Битлз» сойдет на нет.

Домой мы вернулись в начале июля, примерно тогда же, когда и Джон. Он был невероятно счастлив нас видеть. Воcсоединение с любимой семьей прошло замечательно, но уже надо было готовиться к прощальным гастролям по Соединенным Штатам, запланированным на август. За несколько месяцев до поездки в Штаты Джон дал пространное интервью Морин Клив из лондонского таблоида Evening Standard. Они давно знали друг друга, поэтому, вероятно, Джон позволил себе излишне откровенные рассуждения: «Христианство уйдет, увянет и исчезнет. С этим даже спорить не нужно. Я прав, и будущее подтвердит мою правоту. Сейчас мы популярнее Иисуса. Я не знаю, что уйдет первым, рок — н-ролл или христианство. Иисус был нормальный, но его ученики были тупые и недалекие. Они все исказили и тем самым, на мой взгляд, уничтожили».

Конечно, это был спонтанный комментарий, ответ на прямо заданный вопрос. Он не ждал, что с ним обязательно будут согласны, а лишь высказал собственное мнение, которое, понятное дело, не совпадало с мнением общественным. Однако Джон никогда не скрывал своих суждений только потому, что они могут кому — то не понравиться.

Когда в марте интервью было напечатано, никакого шума или ажиотажа не возникло. Все, включая самого Джона, уже давно забыли о нем, когда в конце июля его перепечатал американский журнал Databook. Фраза о том, что «Битлз» популярнее Христа, была подхвачена прессой, и весь мир как будто с цепи сорвался.