Дело Тутанхамона - Кристиан Жак Страница 6

Тем временем в повадках кока появилось странное беспокойство. Порчи заметил это:

– Неблагодарный! Я оперировал тебя, а ты решил меня изрешетить?

– Я? Ни за что на свете!

– Боюсь, что мой кошель волнует тебя больше, чем что-либо!

– О монсеньор! Вы так несправедливы!

– Думаю, твои дружки уже сидят тут где-нибудь за кактусом! Они хотят меня угробить и прикарманить мои гинеи.

Бразилец побледнел, а виконт продолжал:

– Джентльмен вырвал бы у тебя признание, перед тем как прикончить!

– Вы джентльмен, милорд!

– Да, очень жаль, что не подонок, – печально заметил Порчи, глядя вслед коку, пустившемуся наутек.

Маго, казалось, не обращал внимания на перепалку пассажиров. Порчестер подумал о том, что придется подыскать на острове хотя бы поваренка – не мог же он, в конце концов, сам взяться за стряпню! Хотелось надеяться, что новый кок не будет чересчур усердствовать с приправами.

Столица оказалась бедным поселком с низкими белыми домишками. Виконту стало невыносимо тоскливо.

На главной поселковой площади стоял дом губернатора. Тут же дремали старики-крестьяне, глубоко надвинув шляпы на глаза. Какой-то человек в белом костюме болтал с виноторговцами, которые на все лады расхваливали свой товар. Порчи с изумлением узнал в обрюзгшем и небритом покупателе старого товарища.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Эббот!

– Порчи?! Неужели ты вышел из стен колледжа живым?

– Отчасти.

– Перебирайся к нам! Девицы малость несговорчивы, но белое вино – великолепно! Лоза растет прямо из лавы. У винограда несравненный вкус! На-ка, глотни… – Он протянул бутыль с ярко-желтым напитком.

– Недурно, – согласился Порчи, попробовав. – Конечно, не бургундское, но в трудную минуту помогает!

– Ты все такой же привередливый! Само собой, жить будешь у меня.

Вечер удался на славу. Ужинали бифштексом и рисовым пудингом.

– Здесь хорошо – ничего не происходит! – заметил Эббот.

– Везет тебе.

– Да, я лентяй и могу только совершенствовать это качество, которым меня наградила природа. Другое дело – ты. Помнишь, я когда-то составлял твой гороскоп? – Эббот вскочил из-за стола и вернулся с картами звездного неба. – Так, Солнце и Меркурий в Раке, Юпитер в Весах. Соединение прошлого и будущего, старого и нового… У тебя удивительная судьба!

– Да услышат тебя Небеса!

Возбужденный от выпитого вина, виконт долго не мог заснуть. Вскоре кровать под ним зашаталась, и он решил, что перебрал, но, когда вздрогнули стены, вскочил и вышел на балкон.

Площадь заливал серебристый свет полной луны. Вдали столбом стоял дым.

На балконе показался Эббот.

– Это извержение вулкана! – радостно сообщил он.

Земля дрожала. Жерло вулкана вспыхнуло красным, готовясь извергнуть поток кипящей лавы.

– Красота! – протянул Эббот. – Что может быть лучше, чем жить на пороге адских врат?

– Переступить порог, – ответил Порчи.

Впервые Говард смог по-настоящему оценить египетскую ночь в Бени-Хасане, местечке в среднем течении Нила, где в скальных гробницах над рекой по-прежнему обитали души вельмож, живших в эпоху Среднего царства. У подножия скалы находилось исламское кладбище, а к берегу реки жались фруктовые сады. По травянистым кочкам расхаживали белые цапли. И над всем этим пылал закат. Воздух был прозрачен и чист.

Говард срисовывал иероглифы. Подняв голову, он задумчиво взглянул на алый диск, быстро исчезающий за горизонтом. Тот вспыхнул золотым, затем пурпурным цветом, а потом разлился бледно-розовым сиянием, прежде чем уступить далекому и призрачному свету звезд.

На душе Говарда воцарилось спокойствие. Тумана, мороси, скользкой мостовой и алчной толпы городских жителей здесь и в помине не было. Перед художником нес свои воды величественный Нил. Время вокруг замерло.

Говард нашел свою страну. Его судьба отныне предрешена.

* * *

– А помнишь, Говард, что сказал солдатам отважный римский полководец Песценний Нигер? «У вас есть Нил, а вы просите вина!» Не в обиду храбрецу я все же предложу тебе бокал этого чудного напитка!

– Не стоит, профессор.

Ньюберри пристально взглянул на собеседника:

– Здоров ли ты? У тебя какое-то странное лицо!

– Испив нильской воды, я вновь вернусь на берега этой прекрасной реки. Так гласит поверье. А более мне ничего не надо.

Профессор все же наполнил его бокал. В выходной день раскопки не велись, поэтому обедали с вином. Жить на раскопе было крайне неудобно, зато с восходом солнца сразу принимались за работу. Говард зарисовывал росписи в гробницах. Ему было нелегко, однако он не сдавался – не в его правилах.

– Ты заработался, мой друг!

– А разве труд не главное, профессор?

– Не юли. Закончив рисовать, ты не ложишься спать, а принимаешься за чтение.

– Я увлечен историей Египта. Вы сами натравили на меня иероглиф «утку»!

– Да, мне с тобой не сладить, дерзкий юноша!

Говард чуть отодвинул ткань палатки, где они обедали, и воскликнул:

– Взгляните на пейзаж, профессор! Заметьте, он как будто изучает нас, а не мы его! Я чувствую, что принадлежу этой стране, все мои помыслы о ней. Теперь я понимаю, смерти нет, гробницы древних полны жизни! Я почитаю мертвецов, что, улыбаясь, смотрят на меня со стен. Их глаза так и не закрылись!

– Полегче, Говард! А то можешь превратиться в древнего египтянина. Британия тебе этого не простит! – расхохотался Ньюберри.

Вдруг они заметили, как кто-то взбирается по тропинке в гору. Профессор вылез из палатки.

– Посмел, – прошептал он. – Посмел сюда явиться…

Нежданный гость карабкался по склону. Лицо его заросло густой седой бородой, поэтому невозможно было определить его возраст. Он сильно загорел и был так сух, что казался истощенным. Однако повадки у него оказались самые что ни на есть хозяйские.

– Здорово, Перси! Рады, что я здесь?

Профессор отвечал ледяным тоном:

– Счастлив принять у себя великого египтолога, сэра Вильяма Фландерса Питри!

– На этот раз вы не ошиблись, Ньюберри! А этот мальчик с неприветливым лицом, должно быть, Говард Картер?

Питри так разглядывал юношу, будто выбирал себе на ужин барашка.

– Да, это мой помощник.

– Больше он им не является! – возвестил Питри. – Теперь он в моем распоряжении.