Взять Берлин в 1941 году! Что дальше? Сталин после "Грозы" - Дмитрий Винтер Страница 6

А. М. Некрич приводит и другие подобные высказывания Тухачевского, Литвинова, Радека и других (1941. 22 июня. С. 14–15). Особенно необходимо отметить заявления Радека, который, по словам Р. Конквеста, после своего ухода из оппозиции и «раскаяния» пресмыкался перед Сталиным сверх всякой меры (Конквест Р. Большой террор. Флоренция, 1974. С. 80, 298). Вряд ли он (как, впрочем, и все остальные упомянутые здесь) делал подобные заявления без санкции сверху.

А на XVII съезде ВКП(б) высказался сам Сталин: мы, мол, далеки от того, чтобы восторгаться германским фашизмом, но дело не в фашизме, фашизм, например, в Италии не мешает СССР иметь наилучшие отношения с этой страной (Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. М., 1951.

C. 293) (интересно, кстати, что этим 13-м томом публикация сталинских сочинений и оборвалась в 1951 г., хотя до смерти Сталина оставалось еще два года). И в самом деле, за полгода до этого, 2 сентября 1933 г., СССР подписал с Италией договор о дружбе и сотрудничестве, а, например, на проводах осенью 1935 г. итальянских войск в Абиссинию именно советская делегация была самой представительной (Воронов H.H. На службе военной. М., 1963. С. 76–77).

Тогда Гитлер не принял протянутой руки Сталина. После чего СССР взял курс на «коллективную безопасность», причем есть основания думать, что это делалось только для того, чтобы толкнуть-таки Гитлера к пакту: мол, не заключишь со мной пакт — я против тебя всю Европу подниму (Суворов В. Святое дело. М., 2008. С. 97).

Но и теперь от реверансов в адрес Гитлера не отказывались. Так, 29 марта 1935 г. в беседе с главой МИД Британии А. Иденом Сталин хвалит отказ Гитлера от статей Версальского договора, ограничивающих вооружения Германии: «Рано или поздно германский народ должен был освободиться от цепей Версаля»; «Германцы великий и храбрый народ. Мы этого никогда не забываем» (Внешняя политика СССР. М., 1937. Т. 18. С. 249–250).

А в июле 1935 г. Сталин поручил торгпреду в Берлине Канделаки «прощупать» возможность улучшения отношений. Контакты идут по двум каналам — через главу Рейхсбанка Я. Шахта и третье в то время лицо в НСДАП Г. Геринга. 21 декабря 1935 г. советник советского полпредства (посольства) в Берлине Бессонов прямо заявляет о желательности пакта с Германией (Некрич А. М. 1941. 22 июня. С. 23). А в декабре 1936 г. советская разведка получает приказ ослабить разведывательную работу в Германии (Krivitsky W. In Stalin’s Secret service. N.Y., 1939. P. 215).

И вот 11 февраля 1937 г. тогдашний глава МИД Германии К. фон Нейрат ответил Шахту, что Гитлер отклонил предложение СССР, но может и изменить свою точку зрения, если СССР «и дальше будет развиваться по линии абсолютного деспотизма» (Ibid. Р. 21). Есть серьезные основания думать, что задаче заключения пакта с Германией было подчинено и похищение и убийство в Париже агентами НКВД главы Русского Общевоинского союза генерала Миллера, которого заменил Скоблин, связанный и с СД, и с НКВД (Конквест Р. Большой террор. С. 411).

Но наступил, наконец, момент, когда «абсолютный деспотизм» в СССР установился. Весна 1939 г., XVIII съезд ВКП(б), «съезд победителей». Страна подчинена Сталину, можно делать все, что угодно, никто и не пикнет. И вот 17 апреля 1939 г. полпред СССР в Берлине А. Мерекалов говорит статс-секретарю МИД Германии Вайцзеккеру о том, что хорошо бы установить нормальные отношения. Еще раньше, 7 апреля, поверенный в делах в Берлине Г. Астахов заявляет о «бессмысленности идеологической борьбы с нацизмом» (Некрич А. М. 1941. 22 июня. С. 27–29). 3 мая на посту Наркома иностранных дел М. М. Литвинова сменяет В. М. Молотов. Дальнейшее всем известно, повторяться не стану.

Так когда Сталин начал думать о пакте с Гитлером, Владимир Веселов?

«Мобилизация — одиум войны».

Б. М. Шапошников

Когда заходит речь о сговоре 28–30 сентября 1938 г. в Мюнхене, то мы попадаем в Эльдорадо коммунистической и прокоммунистической пропаганды. Предавшие Чехословакию западные державы клеймили и клеймят позором, а когда примерно 20 лет назад стали достоянием гласности секретные протоколы к пакту Молотова — Риббентропа и вообще советско-германская «заклятая дружба», то оппоненты тут же припомнили Мюнхен и стали спрашивать: если им можно заключать пакт с Гитлером, почему нам нельзя?

Даже Андрей Буровский отчасти поддался этим настроениям. Он поминает англо-германскую декларацию о ненападении, принятую 30 сентября 1938 г. прямо в Мюнхене, и франко-германскую, подписанную 6 декабря того же года и являвшуюся прямым следствием все того же Мюнхена. Во франко-германской декларации говорится, в частности, об отсутствии между Францией и Германией неразрешимых противоречий и о том, что нынешняя граница между ними — окончательная. Тогда «почему им можно, а нам нельзя?» (Буровский А. М. Великая Гражданская война. С. 79).

Начнем с того, что, как бы ни относиться к Мюнхенскому соглашению, сами Британия и Франция в разделе Чехословакии (между Германией, Польшей и Венгрией) участия не принимали и ничего с этого раздела не поимели. И «окончательная» франко-германская граница была установлена без присоединения Францией и даже (на этом направлении) нацистской Германией каких-либо чешских или чьих-то еще территорий.

А теперь вернемся на двадцать лет назад. Чехословакия возникла в результате распада Австро-Венгрии осенью 1918 г., а в границах, существовавших на момент Мюнхена, зафиксирована Сен-Жерменским мирным договором Антанты с Австрией 10 сентября 1919 г. и Трианонским с Венгрией 4 июня 1920 гг. Однако в одной стране оказались собраны три народа — чехи, словаки и Карпатороссы (русины), не считая поляков, немцев и венгров. Поэтому страна, как и многие другие в Восточной Европе, находилась в состоянии «вялотекущей гражданской войны» (подробнее об этом ниже).

В марте 1938 г. Гитлер захватил Австрию. Мало кто знает, что после распада Австро-Венгрии Австрия приняла решение присоединиться к Германии, но Версальский и Сен-Жерменский мирные договоры запретили это присоединение — причем не только к Германии, но и к какому-либо другому государству. Так что с присоединением к Германии чисто немецкой страны не так все однозначно. Если отвлечься от одиозной личности Гитлера, то, может быть, аншлюс Австрии был не так уж плох? Равно как, если отвлечься от одиозной личности Сталина, не так плохо было воссоединение полтора года спустя с Россией украинских и белорусских областей бывшей Польши (кроме цивилизационно чуждой нам Галичины, которую в свое время Екатерина II предпочла отдать Австрии, но это отдельная тема).

Вернемся теперь к Чехословакии. Так вот, уже в апреле 1938 г. западные державы заявили, что они «не видят средств» помешать Гитлеру захватить и эту страну. Дальнейшее известно. Чехословакию уломали и в Мюнхене заставили капитулировать. Почему? А. Буровский считает, что на Западе Чехословакия просто не пользовалась уважением, поскольку «приватизировала» (руками белочешских легионеров) золото России (сохранявшееся Колчаком), потом, теми же руками, выдала того же Колчака на расправу красным ну и т. д. (Буровский А. М. Великая Гражданская война. С. 76).