Прослушка. Предтечи Сноудена - Борис Сырков Страница 6

Предсказания Стивенса сбылись уже в феврале 1943 года, когда в составе армейской дешифровальной службы США начала функционировать советская секция. А в конце 1944 года англичане, предвидя грядущую потребность в расширении штата дешифровальщиков, работающих над взломом советских шифрсистем, отвели для размещения сотрудников советской секции ПКШ более просторное помещение.

Английские и американские дешифровальщики не обменивались никакой радиоразведывательной информацией по поводу советских шифрсистем вплоть до июля 1945 года, когда американцы официально предложили англичанам принять участие в программе «Бурбон», нацеленной против Советской России. Эта программа была признана настолько секретной, что американцы и англичане даже побоялись зафиксировать ее на бумаге. Достигнутое соглашение существовало только в устной форме и было скреплено простым рукопожатием между капитаном Элвином Джонсом, представителем ПКШ в Вашингтоне, и оставшимся безымянным высокопоставленным офицером дешифровальной службы американских военно-морских сил.

Когда наступавшие англо-американские войска пересекли границу Германии, вслед за ними по пятам двинулись команды Целевого информационного комитета (ЦИКОМ), которые начали охоту за немецким криптографическим оборудованием и немецкими дешифровальщиками. По словам Тревиса, эта операция велась исключительно в рамках межсоюзнического сотрудничества. Совершенно неожиданно для себя эксперты в области дешифрования превратились в коммандос. Они прошли короткий курс обучения обращению с автоматом и вскоре отправились в Германию в составе команд ЦИКОМ.

Майор Эдвард Рашворт из барака № 3 в Блетчли-Парке был назначен руководить командой ЦИКОМ из 12 офицеров, среди которых был Селмер Ноланд — американец, прикомандированный к ПКШ. Они прибыли в Аугсбург 8 мая 1941 года. Там им удалось найти только разбитый вдребезги экземпляр «Тунца» без роторов, задававших ключевые установки «Тунца». Продолжив поиски в окрестностях Аугсбурга, Рашворт и его команда вскоре отыскали невредимого «Тунца». После этого Рашворт отправился в немецкий городок Альпах на границе с Австрией Розенхейм, чтобы допросить взятого в плен немецкого шифровальщика. Там Рашворт узнал, что группа немецких военнопленных дешифровальщиков выразила желание переговорить с «правильными» людьми. Опасаясь стремительного наступления советской армии, они закопали дешифровальное оборудование, которое с успехом использовали для взлома русского аналога «Тунца». Немецкие дешифровальщики считали, что накопленный ими опыт весьма пригодится англичанам и американцам в послевоенное время, и хотели обговорить для себя выгодные условия, на которых были готовы поделиться этим опытом.

23 мая 1945 года немцы откопали и распаковали свое дешифровальное оборудование. После установки и настройки они продемонстрировали, как с помощью этого оборудования можно читать советские шифровки. Далее оборудование снова было упаковано в добрую сотню ящиков и коробок, а затем погружено на 5 грузовиков. Конечным пунктом назначения ценного груза был Блетчли-Парк.

6 июня 1945 года прибывшее в Блетчли-Парк немецкое дешифровальное оборудование было в очередной раз распаковано. Его работоспособность была проверена на перехваченных советских шифровках. Полученная радиоразведывательная информация получила кодовое имя «Икра». Она не затрагивала стратегические и политические вопросы, но зато позволяла получить детальное представление о мероприятиях, в которых советские вооруженные силы участвовали в послевоенной Европе.

Тем временем в Блетчли-Парк тоннами начали прибывать захваченные у немцев документы, которые имели отношение к советским шифрам. В середине 1945 года Тревис попросил сотрудника ПКШ Рассела Дадли-Смита хотя бы бегло просмотреть эти материалы, чтобы решить, какие из них следовало подробно изучить в первую очередь, а какие можно было отложить на потом. Над разбором поступивших в Блетчли-Парк немецких материалов Дадли-Смит проработал вплоть до 1951 года. Что же касается захваченного у немцев дешифровального оборудования, то оно оседало в ПКШ, а дубликаты переправлялись в США.

Не менее знатный улов достался американскому полковнику Полю Неффу, руководившему другой командой ЦИКОМ. В нее входили Уильям Банди, который позднее при президенте США Линдоне Джонсоне стал помощником государственного секретаря, и Джеффри Стивенс из Блетчли-Парка. В апреле 1945 года команда Неффа в старинном замке недалеко от Лейпцига допросила 14 немецких дешифровальщиков— сотрудников дешифровального подразделения из состава министерства иностранных дел Германии, специализировавшегося на чтении переписки Советской России и балканских стран. И немецкие дешифровальщики, и все захваченные у них документы были самолетом отправлены в Блетчли-Парк. Перед отправкой Нефф распорядился зачистить все следы пребывания немецких дешифровальщиков в замке, поскольку он находился в зоне, которая позднее должна была перейти под контроль советских войск.

19 мая 1945 года англичане взяли в плен генерал-майора Клемме, одного из руководителей радиоразведывательной службы ВВС Германии. Его отправили самолетом в Англию, где продержали до 10 марта 1948 года, пока не выудили у него все, что ему было известно про советские коммуникации. 22 мая 1945 года около Мюнхена англичане поймали двух немецких дешифровальщиков — майора Оелджешаегера и майора Беульмана, сотрудников Берлинского радиоразведывательного центра. Их тоже переправили в Англию в лагерь для немецких военнопленных. Там они встретились с начальником Берлинского радиоразведывательного центра полковником Фридрихом, который был взят в плен незадолго до этого. К июню 1945 года англичане и американцы переловили практически всех ведущих дешифровальщиков военно-воздушных сил Германии.

Англо-американские команды ЦИКОМ конкурировали с советскими командами, которые тоже охотились за немецким криптографическим оборудованием и немецкими дешифровальщиками. Вскоре в Блетчли-Парке обнаружили, что русские стали пользоваться немецкими сетями связи, на которых для засекречивания сообщений немцами применялись «Энигма» и «Тунец», для собственных нужд. Однако надеждам использовать знания и навыки, накопленные в процессе взлома «Энигмы» и «Тунца» в военное время, для чтения советской переписки, которая шифровалась при помощи этих шифраторов уже после окончания Второй мировой войны, было не суждено сбыться. Рой Дженкинс, который тогда работал в ПКШ, так описал ситуацию, сложившуюся в мае 1945 года: «Когда русские вошли в Берлин, они захватили «Тунцы» в военном министерстве Германии, поменяли в них ключевые установки и начали использовать для обмена сообщениями с Белградом и другими столицами своих новоявленных союзных государств. Мы продолжали осуществлять перехват и изо всех сил пытались прочесть перехваченные сообщения. У нас ничего не вышло. Я думаю, что новые ключевые установки были более стойкими (что заставляет задуматься над вопросом о том, насколько русские осведомлены о наших прошлых достижениях), и мы ослабили наши усилия на этом направлении».

В течение первой половины 1945 года команды ЦИКОМ постепенно захватили контроль над всеми немецкими радиоразведывательными операциями, имевшими свой целью чтение шифрованной переписки среднего командного звена советской войсковой группировки в Германии. Ошибки в выборе подходящих моментов времени для англо-американских рейдов на немецкие радиоразведывательные центры были чреваты неблагоприятными последствиями. Слишком ранее начало такого рейда означало потерю источника ценной радиоразведывательной информации, которую перехватывали в Блетчли-Парке, а слишком позднее— позволяло немцам уничтожить документы и используемое оборудование. Поэтому в Блетчли-Парке не желали никакой самодеятельности при проведении подобных рейдов. Например, в мае 1944 года Мензис узнал о том, что несколько офицеров английской разведки собирались устроить диверсионные рейды против радиоразведывательных центров противника на Балканах. Мензис предупредил их, что в данный момент времени такие рейды были «крайне нежелательными» и что не следовало предпринимать никаких действий, предварительно не заручившись его личным согласием.