Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни Страница 6

Он сразу обратил на себя внимание. В характеристиках отмечается «отличный офицерский материал», всесторонне одаренная личность [33].

Начиная со второго семестра он неизменно был вторым или, чаще, первым в классе, а летом 1926 года получил награды за успехи в естественных и точных науках, истории и географии, среди которых был трехтомник сэра Джулиана Корбетта «Операции английского флота в Первую мировую войну». Бёрджесс был отличным чертежником и картографом, а также художником, вскоре после своего прибытия сделавшим рисунок Уэст-Меона для «Британия мэгэзин». Он играл за свой класс в футбольной команде и регби. Бернард Уорд вспоминал, что этот парень «преуспевал в любой деятельности или науке» [34].

Особый интерес он проявлял к истории. Его чрезвычайно увлек труд Альфреда Мэхэна «Влияние морской силы на историю» (1890) и его продолжение, касающееся Французской революции и империи Наполеона, где Мэхэн утверждал, что торговое процветание и безопасность зависят от морского господства. Это было раннее введение в детерминистскую и материалистическую трактовку истории, которой Бёрджесс впоследствии увлекся. Один элемент аргументов Мэхэна – рост американской силы за счет Королевского ВМФ – особенно запомнился мальчику и повлиял на его отношение к Соединенным Штатам. По его мнению, американская политика напрямую привела к сокращению правительственных расходов в начале 1920-х годов, которое особенно сильно ударило по военно-морскому флоту и разрушило карьеру его отца.

Единственное пятно в его характеристиках – «медлительность» в навигации – весьма деликатном предмете, учитывая опыт отца Бёрджесса в 1904 году. Осмотр специалистов выявил причину – плохое зрение. Действующим офицерам флота требовалось острое зрение. Конечно, Бёрджесс мог продолжать заниматься инженерными вопросами, но для карьеры на флоте это, по сути, был приговор.

Как и со многими фактами из жизни Гая Бёрджесса, истина не всегда точно известна, и его отъезд из колледжа связан с путаницей. Плохое зрение нередко являлось эвфемизмом для нечестности и гомосексуализма. Ходили слухи о воровстве – совсем как в случае с мальчиком Уинслоу [35] которые впоследствии яростно отрицались, и, определенно, подобное было не в характере Бёрджесса – и гомосексуальных наклонностях подростка. Его соученик Робин Тонкс вспоминал: «Я слышал, но только сплетни и к тому же от ненадежного источника, что Бёрджесса посчитали в некоторых отношениях неполноценным как потенциального офицера и его отчисление на основании плохого зрения имело дипломатическую, а не медицинскую основу» [36].

Его современники, возможно находясь под влиянием информации о его последующей жизни, излагают разные версии. Джон Гоуэр был уверен, что «Бёрджесс был гомиком и плохое зрение стало возможностью вернуться к обычной жизни с меньшими проблемами» [37]. А Майкл Крейг-Осборн вспоминал, что «в свой последний день Бёрджесс был чем-то расстроен, выглядел очень мрачным и раздраженным. Я думал, его наказали за это. Хотя, может быть, мрачность была следствием наказания. В общем, я не удивился, узнав, что он уехал» [38].

Дэвид Тиббитс полагал, что Бёрджесс украл авторучку. В любом случае «мы все считали его очень утомительным. Он не был популярным и не имел близких друзей. Он был левым» [39]. А капитан Сент-Джон считал, что он был «другим, как бывший итонец. …Он был одиночка. Подозреваю, Гай уехал из Дартмута из-за своей гомосексуальности. …По моему мнению, Гай не был популярным и не любил игры. Не могу утверждать, что его били, но добавлю: уверен, что все члены его класса подвергались наказаниям не единожды. Это был метод, применяемый широко и регулярно» [40].

Согласно утверждению Джона Кармалта-Джонса, «известно, что Бёрджесс был сексуально привлекательным для мальчиков, возможно, поэтому он уехал из колледжа. Он не преуспевал в играх, но был умным, очень артистичным и хорошим кадетом. Он подчинялся порядку» [41]. Тиббитс согласился с этим. «Он был довольно странным парнем и имел не такие взгляды, как все мы. Он был забавным и очень необычным…» [42]

Представляется странным, что плохое зрение не было обнаружено при первичном медицинском освидетельствовании, но есть свидетельства из последующей жизни Бёрджесса, что оно на самом деле не было хорошим. Вероятно, ему не нравилось в Дартмуте, он не вписался в окружающую обстановку и чувствовал, что его академические таланты могли лучше раскрыться, если он вернется в Итон. Чтобы попасть в Кембридж, Бёрджессу нужна была латынь, которую не преподавали в Дартмуте [43].

В целом его отъезд в июле 1927 года был вполне пристойным. Да и в Итоне были рады принять его обратно. Русский куратор Бёрджесса Юрий Модин впоследствии писал: «Лично я никогда не замечал у него никаких дефектов зрения. …Он ненавидел Дартмут и, несмотря на юность, был достаточно независимым и упрямым, чтобы заявить родителям, что для Королевского ВМФ будет слишком большой честью заполучить Гая Бёрджесса в свои ряды» [44].