Две осады Мальты - Владислав Корякин Страница 6

На этом общем фоне временами возникали проблемы экзотического (на современный взгляд) характера: например, транспортировка морем лошадей, поскольку требовалась кавалерийская поддержка войск после десантирования, и, таким образом, даже в те времена десантная операция была сложным делом. Эти приготовления не остались без внимания на Мальте, хотя вице-король Сицилии, отвечавший за поддержку Мальты, дон Гарсия Толедский оказался в затруднительном положении не только из-за голода, поразившего Италию, но и из-за весьма расплывчатых королевских инструкций из Мадрида.

Между тем сам орден решал проблему собственного обеспечения привычным способом, нападая на все суда в доступных акваториях и забирая с них все, что можно было забрать, начиная с пресной воды, не говоря о продовольствии или порохе. После получения тревожной информации с берегов Босфора дон Гарсия Толедский в апреле 1565 года проинспектировал укрепления Мальты, особо указав де Валлетту на роль форта Святого Эльма в системе обороны острова, одновременно обнаружив его опасные недостатки, что подтвердилось позднее. В Гранд-Харбор 7 мая была установлена цепь поперек бухты, разделяющей полуострова Биргу и Сангли. Комендантом крепости Медины в центре острова (всего в 12 километрах от побережья) был назначен рыцарь Педро Мезкито из Португалии, с четким указанием держаться до последнего в случае вражеской осады, поскольку вверенная ему крепость становилась в предстоящих событиях последней надеждой мальтийцев.

Однако на берегах Босфора, при всей спешке и понуканиях султанского двора, дела шли не лучше. Тем не менее перед тем, как заняться Мальтой вплотную, султан Сулейман высказал свою точку зрения вполне однозначно: «Эти сукины дети, которых я уже покарал, спаслись лишь благодаря моему милосердию на Родосе. Я говорю теперь, после их непрерывных набегов и оскорблений: они должны быть наконец сокрушены и уничтожены». Даже с учетом особенностей языка XVI века подобная речь не позволяла двойного толкования. Соответственно, 30 марта огромный караван галер и транспортных галеонов, не считая вспомогательных судов разного назначения, отправился в Мраморное море, причем экипажи и солдаты оставались в неведении о конечном пункте похода и его цели. Зато они знали о крушении галеона с порохом у берегов Греции и гибели на нем нескольких сот человек, как знали о нежелании многих военных принять участие в походе, значительном дезертирстве и многочисленных попытках откупиться в стремлении избежать участия в рискованном предприятии. Естественно, все это не могло не отразиться на настроении рядовых участников плавания, особенно кавалеристов, для которых всегда перевозки по морю оставались особой проблемой. В некоторых исторических трудах отмечено, что это событие происходило в общей атмосфере триумфа. Однако другие источники позволяют в этом сомневаться. Глядя на отплывающий флот галер в сопровождении транспортов, великий визир Али (который по своей должности не мог не быть в курсе событий) произнес таинственную фразу, которая, возможно, является верхом цинизма, характерного во все времена для политических деятелей верхнего звена: «Отправляются на увеселительную прогулку вокруг прекрасных островов…»

Точно так же ломало голову и командование в стане потенциального противника, получая редкие сообщения со встречных судов, также стремившихся избегать нежеланной встречи, – куда направляется эта армада под зелеными флагами пророка Мухамеда: к берегам Гулеты (испанского анклава в Тунисе), к Калабрии, к испанскому побережью или, наконец, к Мальте? Тем временем грандиозный флот не спеша двигался по направлению к своей цели. 7 апреля он встал на якорь в Афинах, а спустя месяц его обстреляли береговые батареи испанцев и итальянцев в Сиракузах (Сицилия).

Историк ордена Джакомо Брозио так описал появление турецкой армады у берегов крохотного архипелага под командой Пиали-паши: «В 13 милях от Мальты турецкая армада была ясно видна. Парусами был покрыт весь горизонт… Развернувшись в виде огромного полумесяца по спокойному морю, к Мальте двигались сотни кораблей – 130 галер, 30 галиотов, 9 грузовых барж, 10 крупных галеонов и две сотни мелких вспомогательных судов». В тот день мероприятия по подготовке к обороне острова были далеки от завершения, и турки 18 мая 1565 года практически беспрепятственно стали на якорь в бухте Мерсамексет (там же, где и четыре года назад) в готовности высадить на берег войско вторжения общей численностью до 30 000 человек, включая корабельные экипажи. Позднейший историк отметил: «Вот как оно было составлено: 6300 янычар, все отборные воины, 6000 анатолийцев, стрелков и копьеносцев, 2500 греков, 13 000 охотников, зависящих от корпуса дервишей и улемов, нечто вроде религиозной корпорации, давшей обет стать под знамена священной войны; наконец, 3500 искателей приключений, одетых в львиные и тигровые шкуры и носившие на голове перья орлиные и других хищных птиц, дополняли это страшное сборище и казались эмблемами его зверства» (Архенгольц. С. 259).

Особого описания требуют подразделения янычар, игравшие ударную роль во всех предприятиях подобного рода. Они появились еще в 1363 году при султане Мураде в качестве личной охраны, и первоначально формировались из христиан, перешедших на сторону турок-магометан, во избежание ненужного контакта с остальными подданными. Со временем их ряды стали пополняться юными отпрысками христиан, воспитанными в мусульманской вере. Теперь их не принимали как христиане, которые видели в них изменников, так и мусульмане, не доверявшие им в силу их происхождения. Это был прием, достойный позднейших иезуитов, но с точки зрения власти, он оправдал себя, потому что этим людям из своего круга некуда было податься за его пределы. Они, почитая султана вместо родного отца, получили особое положение в войске: снабжение, обеспечение обмундированием и снаряжением, при разделе добычи и т. д. Особенностью вооружения янычар были новые аркебузы, более длинные по сравнению с европейскими. Они требовали больше времени для перезарядки, зато стреляли дальше и точнее, что защитники Мальты вскоре испытали на себе в полной мере. Указанный источник в приведенном перечне почему-то не указывает подразделений спаги, близких по назначению к европейским драгунам, которые в зависимости от обстановки могли сражаться как в пешем, так и в конном строю, вооруженных помимо холодного оружия луками, арбалетами и фитильными ружьями. Видимо, количество спаги несколько превышало численность янычар.

В ночь на 19 мая это войско начало высадку под водительством Мустафы-паша (1500–1580). При этом сухопутный и морской начальники не ладили друг с другом, о чем знал султан Сулейман. Поэтому он планировал усилить их кораблями и живой силой из Триполи на границе Ливии и Туниса под командой Драгута, которому поручалось общее руководство операцией по захвату Мальты. Он должен был сглаживать разногласия подчиненных командиров, но оба паши своим прибытием опередили его.

С современной точки зрения, происходившее на Мальте в 1565 году является поучительным примером десантной операции с целью захвата будущей оперативной базы для направленных действий против христианского побережья Европы и, одновременно, защиты собственного североафриканского побережья с его пиратскими гнездами. Правда, некоторые морские историки (например, немец Альфред Штенцель) это важнейшее событие в истории Средиземноморья не считает таковым, поскольку непосредственного столкновения флотов противников, по его мнению, так и не произошло, одновременно не отрицая, что осада Мальты 1565 года явилась прологом к знаменитому Лепантскому сражению 1571 года. Европа между тем внимательно следила за происходящим на Мальте, не строя себе иллюзий, о чем свидетельствовало высказывание английской королевы Елизаветы I: «Если турки победят на Мальте, невозможно представить себе, насколько станет опасным положение всего христианского мира».