Анна Ярославна. Русская королева Франции - Валерия Добрава Страница 6

«Ну что ж, – думал он, – надеюсь, она хотя бы плодовита, и я смогу наконец-таки одарить свои земли наследником».

По первой встрече у него сложилось впечатление, что девушка дика, глупа и некрасива. Но он не привык выбирать себе женщин сам. Он лишь довольствовался тем, что ему предлагали мудрые советники. Поэтому, когда вечером он встретился с Раулем за ужином, то сообщил, что невеста, хоть и не блещет достоинствами, вполне себе так ничего, для вынашивания наследника сойдет.

– Как же так? – Вскричал удивленный Рауль. – Все вокруг в один голос твердят, что она подобна ангелу ликом. Что ум ее в остроте соперничает лишь с умом нашего милого друга епископа Савуара. Только сегодня я уже от нескольких людей слышал, как они восхваляли доброту и приветливость будущей королевы.

– Все ложь, мой друг, все ложь, – печально сказал король. – Но и это уже не важно.

А Анна в это время плакала, зарывшись в подушку. Она кусала свои губы в кровь, чтобы не зарыдать в голос и не разбудить привезенную с собой из Киева нянюшку. Неужели вот этот грубый человек и будет ее избранником на всю оставшуюся жизнь? И никогда никто, подобный герою ее детских снов Харальду Храброму, не придет, чтобы утешить ее своей нежностью и любовью. Изо дня в день только черствость и ненависть, обида и злость. Такова жизнь с нелюбимым человеком.

Торжественное бракосочетание проходило в Реймском кафедральном соборе Сен-Реми. Невеста была очаровательна в пышных одеждах, украшенных тонкой вышивкой и драгоценными камнями. Ее лицо дышало величием и спокойствием. Накануне из родных краев вернулся Готье. Но он уже нашел Анну такой – успокоившейся, словно глубоко внутри себя на что-то решившейся и с чем-то смирившейся. Она выплакала свою юность и свои мечты. Теперь в ее сердце теплилась одна лишь надежда – отдать всю свою любовь детям и этой стране, которая так ласково и с радостью приняла ее.

На последовавшей затем коронации в церкви Святого Креста Анна, воспользовавшись неграмотностью своего супруга, присягала на славянской библии, написанной кириллицей. Никто, кроме Готье, не знал о ее маленьком обмане. А Анна наслаждалась своей незримой победой.

– Но, моя госпожа, какая вам выгода в этом подлоге? А не дай Бог проныры-епископы проведают обо всем. Может случиться скандал. – Готье нервно расхаживал перед Анной, ломая сухие костяшки пальцев. Девушка сидела перед окном с вышиванием – странно, но только здесь, в чужой стране, она полюбила это скучное занятие, столь презираемое ею в родном доме. Монотонное движение рук успокаивало ее и не мешало думать.

– Епископ, друг мой, позвольте мне эту крошечную вольность. Я уверяю вас, никто ничего не заметит. Все будут увлечены процессом, обсуждением нарядов и моих телесных достоинств. Кто будет заглядывать в мою книгу.

И действительно, все прошло как по маслу. Бракосочетание, на котором французский народ, наконец, воочию смог увидеть свою новую королеву и воздать ей почести по заслуге.

– А заморская царевна-то – ничего себе. Хоть и тощевата, да откормить – дело плевое, – ворчал себе под нос крестьянин в засаленных штанах и куртке.

– Зато уж добрая до смерти. Всем беднякам кидает из окошка монетки, да улыбается всегда так, что на сердце светлеет, – говорил одна дородная женщина своей подруге, старавшейся подняться на цыпочках повыше, чтоб увидеть хоть краешек шикарного подвенечного платья.

– Нашему королю нужно что-нибудь поболе, чем доброта, чтоб заманить его к себе в кровать. А с другой стороны тело-то у нее, поди, совсем, как у мальчика… – хихикнув, сказала одна дама в годах с неприлично низким декольте.

Анна не знала, как выдержала все необходимые церемонии. Она еле держалась на ногах, когда дело дошло до свадебного пира. Рядом с ней сидел неразговорчивый и мрачный Генрих. Он много ел и пил. И ни разу не взглянул на жену. Анна ничего не видела из-за застилавшей ее взор обиды. Вокруг сидели разгоряченные вином и обильной едой придворные дамы и рыцари. Священнослужители услаждали их слух скабрезными анекдотами из жизни монахов и монахинь. Пажи сновали меж гостями, всегда готовые услужить. Одного из них – смазливого молоденького мальчика, остановил Генрих и с жаром зашептал что-то на ухо. Паж угодливо улыбался и вертелся, как угорь, в крепко сжатых пальцах короля. Анна вспомнила все те грязные намеки, которые ей делали Берта и Агнесс, и еще пристальней вгляделась в своего мужа. Но тот уже отпустил пажа и снова принялся поглощать яства, запивая их немереным количеством красного вина. Его рот мокро блестел, а в бороде застряли кусочки пищи.

Вскоре королеву увели из-за стола готовить к первой брачной ночи. На прощание все господа за столом подняли в честь нее тост и осушили кубки. Рыцарь Гослен спросил у клюющего носом Генриха, куда подевался Рауль, и почему его не видно было ни на одной церемонии.

– Неужели женушка потеряла терпение окончательно и заперла его в одной из своих кладовых?

Среди мужской половины пирующих раздался понимающий хохот. Все знали, насколько сварлива и некрасива графиня де Бар-сюр-Об. Рауль отнюдь не был первым ее мужем. Она успела свести в могилу еще двух. Мужчин она пленяла не столько физическими данными, сколько богатством, знатностью и необыкновенной плодовитостью. Только графу де Валуа она родила пятерых, не считая детей от предыдущих браков. Старая, толстая, вечно подозрительная, она наводила на своего мужа страх и скуку. Но он был благодарен ей за земли и почет, что она принесла его имени, и за детей.

– Я недавно видел нашего Рауля в обнимку с горячей потаскушкой из Нижних кварталов. Наверное, это из ее постели он не вылезает третий день. – Добавил смешливый рыцарь из свиты Гослена.

Как бы то ни было, а Рауль умеет найти подход к женщине. Еще не было случая, чтобы какая-нибудь из них ему отказала.

Внезапно король поднял голову, обвел стол мутным взором и попытался встать. Несколько пажей кинулись поддержать своего господина, но он жестом остановил их и медленно двинулся прочь из залы.

В это время Анну в королевской опочивальне разоблачали придворные дамы. Они весело шутили и давали юной девушке наставления.

– В этом деле главное что – закрыть глаза и представить себе какого-нибудь красивого могучего рыцаря, который пару дней назад строил вам глазки.

– Какого рыцаря? – удивилась Анна.

– Не важно, – продолжала Агнесс, худенькая девушка, недавно выданная замуж за стареющего барона и оттого имеющая вид опытной зрелой женщины, прожившей в браке не один десяток лет. – Это я так, для примера.

Берта – веселая толстушка, задорно фыркнула и тут же прикрыла рот надушенным платочком, как ее учила строгая маман. Берте было всего пятнадцать, но она уже считалась невестой на выданье. Ее соблазнительно выпирающие из платьев формы вовсю твердили об этом.

– Дальше я, пожалуй, сама, – отпустила Анна девушек, понимая, что им нестерпимо хочется порезвиться на пиру, тем более там сейчас началось самое веселье. Без короля торжество приобрело более разгульный и свободный характер. Дамы строили глазки приглянувшимся рыцарям, и вскоре те уводили их подальше от любопытных глаз. Люди постарше заводили разговоры о былых временах или же слушали заезжих менестрелей. Некоторые засыпали, сидя на лавках, и храпели так, что блюда на столе начинали дребезжать.