Эрнест Хемингуэй. Обратная сторона праздника. Первая полная биография - Мэри Дирборн Страница 6

Первой, в январе 1898 года, появилась Марселина Дорис, а полтора года спустя, 21 июля 1899 года, родился Эрнест Миллер (оба его имени были позаимствованы у предков Грейс). За ними последовали Урсула (1902 год) и Маделайн, или Санни (1904 год). У Хемингуэев появится еще два ребенка – Кэрол, которая родилась спустя семь лет после Санни, в 1911 году, и еще один сын, Лестер, который появился на свет в 1915 году. Грейс была привязана к детям, когда они были маленькими, чрезвычайно. Она завела альбомы для каждого ребенка, которые называла «детскими книгами» (они не так уж отличались по своему апломбу от тех, что издаются сегодня и так популярны у новоиспеченных родителей – которым обычно надоедает заполнять пустые страницы после первоначального взрыва энтузиазма). Детские альбомы Грейс были массивные, со множеством вырезок и фотографий, заполненные описаниями и историями, которые Грейс записывала от руки. Альбомы были многотомными: Эрнесту она посвятила пять книг, охватывающих период со дня его рождения до восемнадцати лет (впрочем, Грейс заполнила лишь несколько первых страниц пятого альбома, настолько она была разочарована его деяниями после окончания школы). Подробно записывались такие сведения, как рост и вес, что любит есть, как он спит, его первые слова и так далее. Целые страницы были отданы описанию зубов Эрнеста, к примеру, на протяжении младенчества и первых лет жизни. Перечислялись все подарки, который получил новорожденный, а цветочные композиции, присланные в честь вновь родившегося, тщательно описывались вплоть до последней лилии. Позднее Грейс рассказывала, как она «работала ночи напролет, чтобы изготовить» детские альбомы, и действительно, ее энергичность несколько больше, чем чрезмерная, – может быть, маниакальная. Хотя рядом с Грейс были слуги, помогавшие ей ухаживать за детьми, она кормила каждого ребенка грудью по очереди. Женщина, у которой так часто дети появлялись на свет, должно быть, была измотана в первые месяцы жизни каждого ребенка – особенно учитывая потребности и желания предыдущих детей.

Впрочем, в более приземленных делах Грейс не пускала в ход материнскую энергию. «Мать пела нам колыбельные и кормила грудью, – позже напишет ее сын Лестер, – но не считая этого, ей не хватало бытовых талантов. Она ненавидела пеленки, отсутствие манер, расстройство желудка, уборку и готовку». Так воспитывала Грейс мать. «Женщине ни к чему посвящать себя кухне, если она может избежать этого», – говорила ей Кэролайн Хэнкок Холл. Один друг детства отмечал, что Грейс не училась подметать: «И говорила, что и не собирается, потому что тогда ей придется подметать». Грейс редко готовила, однако когда она вставала у плиты, результат выходил замечательным. Например, как-то она испекла по рецепту булочки к чаю, любимый десерт британцев, которые подавались с топленым маслом. В другой раз она приготовила особенное блюдо на День подарков (в англофильских семьях Холлов и Хемингуэев отмечали этот день), но в целом она готовила пищу только при жесткой необходимости.

А вот Эд любил готовить; свои навыки в приготовлении пищи он усовершенствовал, когда сопровождал исследовательскую группу в горы Смоки. В особенности он любил выпекать – делал изумительные пироги – и славился своими пончиками. И хотя Хемингуэи взяли себе повара, а с Грейс, по-видимому, советовались насчет меню, именно Эд заботился о запасах продовольствия для семьи и сам заготавливал бочонки с яблоками и картофелем, а также банки, банки и банки овощей, фруктов и других продуктов. Точно таким же образом он возложил на себя ответственность за стирку: относил грязную одежду к прачке и присматривал за одним из детей – долгое время это была обязанность Эрнеста, – который рассортировывал белье на стопки, а другие дети относили их наверх и складывали. «Мать была избавлена от домашних хлопот, – рассказывала Кэрол, – у нее должно было быть свободное время, чтобы заниматься музыкой». Отец постоянно напоминал детям: «Не тревожьте мать».

И все-таки Грейс Хемингуэй сделала все возможное, чтобы детство юных Хемингуэев было необычайно насыщенным. Она читала им по вечерам, своим изумительным голосом, Диккенса, Твена, Роберта Льюиса Стивенсона, «Путешествие пилигрима». Каждого ребенка, по очереди, она брала в поездку на восток, повидаться с родственниками и погулять по историческому Бостону. Самым лучшим, конечно, было путешествие в Нантакет, на целую неделю или даже дольше, которое оставляло неизгладимые, солнечные воспоминания о море, лодках и береге. В эти дни Грейс и дети могли узнать друг друга.

В те годы полностью сформировалась верхушка американского среднего класса, обнаружившая, что зажиточность позволяет им реализовать свои экономические, культурные и социальные устремления через детей. Молодой доктор и его образованная жена, оба из чрезвычайно почтенных семей, были идеальными представителями этого класса, чей путь почти с неизбежностью вел в недавно возникшие пригороды. Эд и Грейс много размышляли о воспитании детей еще задолго до их появления на свет. Оак-Парк, как позднее писал Эд младшей дочери в особенном письме по случаю ее дня рождения, казался идеальным местом для семьи. «Задолго до того, как родились наши дети, – писал он, – мы планировали, что у них будет крепкое здоровье, хорошее питание и приятное место, где они смогли бы жить и расти без докучливого влияния дурных людей из города». Они приняли решение, что их дети сполна воспользуются культурными ресурсами Чикаго и в то же время получат пользу от жизни в пригороде, какой ее представляли на рубеже двадцатого века: здоровый воздух, безопасные улицы, множество молодых семей, чьи дети станут подходящей компанией их отпрыскам.

Летом 1898 года Грейс и Эд посетили одного из родственников, Холла. Он жил недалеко от северного берега озера Мичиган, у Медвежьего озера, которое позже стали называть Валлун-лейк, под Петоски, – места, ставшие источником ярких воспоминаний детей. Хемингуэи купили земельный участок у Генри Бэкона рядом с чистым и холодным, наполняемым ключами озером и планировали построить здесь дом следующим летом, когда Эрнест только появился на свет. К лету 1900 года был построен небольшой коттедж с двумя спальнями, огромным семифутовым камином и с длинной крытой верандой, с которой открывался вид на озеро и причал, к которому они привязывали семейные лодки. Грейс дала этому месту имя – Уиндмир, как напоминание об озере Вордсворта и Скотта в Англии (Хемингуэи исключили из его названия первую из двух букв «р»). Уборная в «Уиндмире» находилась во дворе, ванной не было, а в кухне стояла дровяная печь для приготовления пищи и раковина с ручной помпой. Нужны были хорошие организаторские способности, чтобы каждый год перевозить растущую семью Хемингуэев в полном составе из Оак-Парка на озеро Валлун – на нескольких поездах, пароходе и наконец на гребной лодке, однако как-то все добирались туда, почти ничего из вещей не потеряв, готовые наслаждаться летом, пикниками, катанием в лодке, плаванием, рыбалкой и охотой.

Эрнест, покончивший с собой из ружья (его отец тоже убьет себя с помощью оружия), умел обращаться с оружием с самого детства. Его мать рассказывала, что, когда она, держа его на левой руке, стреляла из пистолета правой, то маленький Эрнест кричал от восторга при каждом выстреле. Грейс сделала запись о его успехах в детском альбоме еще до того, как ему исполнилось три года: «Эрнест хорошо стреляет из ружья, сам заряжает его и заводит затвор». К четвертому дню рождения дед Холл спрашивал об «этом великом охотнике Эрнесте Миллере». Девочек Хемингуэй тоже учили обращаться с оружием, как и Эрнеста. Все дети изучали, как правильно ухаживать за огнестрельным оружием и как безопасно им пользоваться. Когда дети стали старше, то больше всего они любили стрельбу по мишеням в воскресенье; к десяти годам Эрнест уже умел попадать в птицу на лету. С ранних лет у него проявилась страсть к рыбалке. С отцом он ходил рыбачить уже в два года, писала Грейс, и, бывало, вытаскивал самую большую рыбу за день. В озере Валлун в изобилии водились окуни, щуки и синежаберники, и малыш Эрнест с удовольствием учился есть «ыбу», как он ее называл. Эд Хемингуэй научил его тому, что стрелять в животное или ловить рыбу, которых ты не собираешься съесть, неправильно.