От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед - Олег Гончаренко Страница 6

Светлейший князь был женат с 1778 года на дочери генерал-поручика Бибикова — Екатерине Ильиничне. Он имел от нее сына, умершею во младенчестве, и пять дочерей. Старшая вышла замуж за т. с. М.Ф. Толстого, вторая за генерал-майора Н.З. Хитрово, третья за генерал-майора князя Кудашева (вторым браком за генерал-майора Сарочинского), четвертая за гр. Тизенгаузена, а потом за генерал-майора Н.Ф. Хитрова и младшая за Ф.П. Опочинина. Род князей Смоленских прекратился со смертью Кутузова.

* * *

Известный военный историк А.И. Михайловский-Данилевский в кампанию 1812 года состоял адъютантом при Кутузове и был ранен при Тарутине. Данную им подробную биографию князя Смоленского он заканчивает следующими словами: «Кроме блистательной службы фельдмаршала при Екатерине Великой в Польше, Турции и Крыму, когда он со шпагою добыл себе чин генерал-поручика и Георгиевскую звезду, кроме посольств его в Царьграде и Берлине, кроме многих возложенных на него тремя монархами поручений, Кутузов совершил четыре огромных дела, так что вся ответственность их лежит на нем одном: 1. Отступление от войск Наполеона в 1805 году. 2. Окружение Турецкой армии в 1811 году. 3. Бухарестский мир и 4. Разгром Наполеона в России.

Расчеты его при отступлении от Бранау в Моравию, сражение под Крем-сом и переговоры при Голлебруне, где перехитрил он французов, отступление после Рущукской победы за Дунай и уничтожение армии верховного визиря, мир с турками, заключенный почти при самом вторжении Наполеона в Россию, битва Бородинская, уступление Москвы, движение на Рязанскую и Калужскую дороги, боковой марш к Малоярославцу, бой при сем городе, марш к Вязьме и Красному, четырехдневные Красненские битвы — все сии дела и соображения принадлежат к высшим задачам военного и дипломатического искусств, РАЗРЕШАЕМЫМ ТОЛЬКО ВЕЛИКИМ ПОЛКОВОДЦЕМ И ГОСУДАРСТВЕННЫМ МУЖЕМ…»

B.C. Ковалевский

РЕСКРИПТ I

Главнокомандующему Армиями Генералу Князю Голенищеву-Кутузову

Князь Михаил Ларионович. Знаменитый ваш подвиг в отражении главных сил неприятельских, дерзнувших приближиться к древней Нашей Столице, обратил на сии новые заслуги ваши Мое и всего Отечества внимание. Совершите начатое столь благоуспешно вами дело, пользуясь приобретенным преимуществом и не давая неприятелю оправляться. Рука Господня да будет над Вами и над храбрым Нашим воинством, от которого Россия ожидает славы своей и вся Европа своего спокойствия. В вознаграждение достоинств и трудов ваших возлагаем Мы на вас сан Генерал-Фельдмаршала, жалуем вам единовременно сто тысяч рублей и повелеваем супруге вашей, Княгине, быть Двора Нашего Статс-Дамою. Всем бывшим в сем сражении нижним чинам жалуем по пяти рублей на человека. Мы ожидаем от вас особого донесения о сподвизавшихся с вами главных начальниках, а вслед за оным и обо всех прочих чинах, дабы по представлению вашему сделать им достойную награду.

Пребываем вам благосклонны.

На подлинном подписано собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою тако:

Александр.

Августа 31-го дня. 1812 года.

РЕСКРИПТ 2

Супруге покойного Генерала-Фельдмаршала Князя Голенищева-Кутузова-Смоленского.

Княгиня Катерина Ильинишна. Судьбы Вышнего, которым никто смертный воспротивиться не может, а потому и роптать не должен, определили супругу вашему, светлейшему князю, посреди громких подвигов и блистательной славы своей переселиться от временной жизни к вечной. Болезненная и великая не для одних вас, но для всего Отечества потеря… Не вы одни проливаете о нем слезы: с вами плачу Я и плачет вся Россия. Бог, позвавший его к себе, да утешит вас тем, что имя и дела его остаются бессмертными. Благодарное Отечество не забудет никогда заслуг его. Европа и весь свет не престанут ему удивляться и внесут имя его в число знаменитейших полководцев. В честь ему воздвигнется памятник, при котором Россиянин, смотря на изваянный образ его, будет гордиться, чужестранец же уважит землю, порождающую столь великих мужей. Все получаемое им содержание повелел Я производить вам.

Пребываю вам благосклонный.

На подлинном подписано собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою тако:

Александр.

Дрезден.

Апреля 25-го дня.

1813 года.

Отдавая должное героизму и мужеству русского солдата, один из современников первых войн Александровской эпохи, будущий декабрист Фонвизин, не мог не отметать в своих воспоминаниях, что русская армия уступала французской «в той восторженной пламенной храбрости в нападении, какой французы побеждали все европейские армии». Причины этой «восторженной пламенной храбрости» заключались в той нивелировке революционных войск, которая объединяла в одно и вождей и армию. Этих причин, конечно, не могло быть в русской армии — армии старого порядка и крепостной муштровки. И если мы припомним внешние условия походов 1805 до 1807 гг., то еще с большим удивлением остановимся перед тем фактом, что даже на полях Аустерлица не померкла военная слава России.

Русская армия стояла перед лучшей европейской армией, перед гениальным стратегом и полководцем, перед всеобщим победителем… Ей предстояло огромное испытание в сфере военной подготовки и личной доблести. И если личная доблесть с честью вышла из этого испытания, то первая оставила желать многого. Прежде всего было забыто «мудрое» правило, как выразился современник, что «войну надо начинать с брюха». Престарелый фельдмаршал Каменский, не найдя «ни боевых, ни съестных припасов, ни госпиталей», в отчаянии даже покинул армию — таким безотрадным казалось ему положение вещей. Интендантские хищения, о которых рассказывает декабрист кн. С.Г. Волконский, сам участник многих боевых действий, приводили к тому, что в армии отсутствовало продовольствие, люди ходили босыми и т. д. [5] «Солдаты Беннигсена всю зиму (1805–1806 гг.) питались сырым картофелем без соли; они шатались, как тени, без обуви, без приюта, слабели, заболевали и умирали с голода», — вот картина, нарисованная современником (приписывается А.Ф. Воейкову, «Рус. арх.», 1868).

При таких условиях поддерживалась военная честь России… И всё-таки армия сохранила мужество, как единогласно свидетельствуют очевидцы. Тем более могла она выдержать искус, когда уже приходилось сражаться не за чужие интересы, выдвинутые сложными мотивами международной политики, а более близкие, доступные пониманию каждого солдата, когда приходилось защищать родину от иноземного нашествия; когда развевалось идейное знамя, воодушевлявшее мужество каждого члена армии.