Московские общины сестер милосердия в XIX - начале XX века - Елена Козловцева Страница 6

В основательной и подробной монографии Г. Н. Ульяновой [40]упомянута только Владычне-Покровская епархиальная община сестер милосердия как пример благотворительной деятельности Духовного ведомства. А вот включение рассказа об общинах в статью А. Н. Казакевича, посвященную церковной благотворительности, вызывает много вопросов [41]. Почему, например, деятельность Иверской общины Красного Креста отнесена к церковной благотворительности? И почему к ней же не относится работа всех остальных московских общин сестер милосердия, подчинявшихся Российскому Обществу Красного Креста?

В книге Е. Тончу [42] общины сестер милосердия рассматриваются как один из многочисленных видов женских благотворительных организаций, существовавших в России XVIII – начала ХХ в. В одной из глав автор этого публицистического издания приводит самые краткие сведения и о первых московских общинах.

В последние годы история общин сестер милосердия рассматривается в ряде публикаций по гендерной истории. В работе Л. Г. Кондрашкиной в контексте характеристики процесса развития личного и общественного самосознания женщин исследуется процесс развития и становления отдельных направлений женской медицинской деятельности в государственных и общественных учреждениях России [43]. Два параграфа диссертации посвящены возникновению общин сестер милосердия в 1840–1850 гг. и основным направлениям их деятельности в последней трети XIX – начале ХХ в. Автор утверждает, что общины сестер милосердия были главной сферой медицинской деятельности женщин, но вместе с тем сестринское движение носило не только медицинский характер. Возникновение общин «явилось следствием общественной инициативы, стремления общества найти практическое решение поставленного уже в это время во многих публицистических и художественных произведениях вопроса о женской эмансипации» [44]. Рассматривается процесс возникновения и развития общин сестер милосердия по всей стране, но московские общины никак не выделяются из общей картины.

В исследовании Ю. Н. Ивановой [45] представлена подробная картина работы сестер милосердия на фронтах войн: Крымской, Русско-турецкой, Русско-японской, Первой мировой. Книга основана на хорошей источниковой базе: мемуары, отчеты, архивные документы. Автор старается представить общую картину работы РОКК, иногда останавливаясь на конкретных примерах. Примерами, как правило, служат общины Санкт-Петербурга и отдаленных губерний. Конкретных сведений о московских общинах крайне мало, и они очень дробные, отрывочные, разбросаны по всей книге. Это, конечно, обусловлено и задачами исследования, и характером источников.

Деятельности русских сестер милосердия в военное время посвящен один из основных разделов монографии П. П. Щербинина [46]. В книге проанализированы социальные, демографические и психологические аспекты сестринского служения. Для проведения этой части своего исследования автор привлекал лишь опубликованные источники и работы своих предшественников. При этом многие выводы, отражающие авторскую концепцию, недостаточно обоснованы и требуют более тщательной работы с источниками. К примеру, вызывает недоумение совершенно некритичное отношение автора ко всем обвинениям в адрес сестер милосердия, которые содержатся в источниках, опубликованных в первые годы советской власти.

Несколько изданий, посвященных истории женской благотворительности в России, содержат краткие рассказы об основательницах общин и о самих сестрах милосердия, в том числе о княгине С. С. Щербатовой, княгине Н. Б. Шаховской, великой княгине Елизавете Федоровне [47].

Что же касается исследований, посвященных непосредственно общинам сестер милосердия, то их крайне мало. Дореволюционные работы предназначались в первую очередь для самих сестер милосердия, были призваны воодушевить их «для новых подвигов любви и самопожертвования» [48]. В работе Д. Михайлова излагается история общин сестер милосердия Российского Общества Красного Креста и общие принципы их деятельности. Конкретные московские общины («Утоли моя печали», Владычне-Покровская) только называются, и выделить из общего контекста информацию о них невозможно.

То же самое можно сказать и о книге священномученика протоиерея Сергия Махаева, первое издание которой вышло в 1914 году [49]. Отец Сергий был законоучителем и духовником сестер Иверской общины, часто беседовал с сестрами о сущности их служения. Главной заботой пастыря было утвердить своих подопечных в православной вере, благочестии и отношении к своему труду как к подвигу во Имя Христово. Так как для бесед с ними он искал примеры подвига и самоотверженности, прежде всего среди лиц их же служения, то он и собрал очерки жизни великих русских сестер. Это «бесхитростные и подчас мило наивные рассказы» [50], в которых даются жизнеописания сестер милосердия из самых разных слоев общества: и великих княгинь, и дам из высшего света, и простых девушек, и даже подвижниц, чьи имена остались для нас неизвестными. Описана деятельность сестер на самых разных поприщах – на полях сражений, в больницах, колониях для заразных больных, во время эпидемий и в тюрьмах. Прославляется подвиг самоотверженной любви, и приводятся конкретные примеры такой самоотверженности.

У современных историков общин сестер милосердия уже совсем другая задача. Например, цель книги Ю. Е. Хечинова «Ангелы-хранители» [51] – «стереть пыль с могильных плит» российских героев, в числе которых было и много женщин – сестер милосердия. Автор повествует о военных страницах истории Отечества, описывает патриотический подъем русского общества в эти трудные дни. Наряду с ратными подвигами русских воинов Хечинов приводит случаи героизма среди детей и женщин. Особое внимание он уделяет служению сестер милосердия, в связи с чем рассказывает о создании и деятельности нескольких общин, в том числе московских: «Утоли моя печали», Покровской и Иверской. Причем, согласно поставленной цели, автора интересует не столько работа самих общин, сколько имена конкретных сестер милосердия, подвиги которых достойны благодарности потомков. Разумеется, в рассказе о подвигах нет места таким прозаичным вещам, как уставы, правила и повседневная жизнь. Книга носит не исторический, а литературно-публицистический характер.