Засекреченное метро Москвы. Новые данные - Матвей Гречко Страница 6

Промедление с началом строительства стало для подотдела роковым: в октябре 1930 года группа из 6 ведущих инженеров была арестована и обвинена в саботаже и шпионаже. Они были приговорены к десяти годам концлагерей и отправлены на Соловки.

Это печально:

СЛОН — Соловецкий лагерь особого назначения был организован постановлением СНК в 1923 году, получив все имущество Соловецкого монастыря, закрытого за три года до этого. В дальнейшем на Соловках располагалось одно из лагерных отделений БелБалтЛага, а в 1937–1939 годах — Соловецкая тюрьма особого назначения (СТОН). За время существования лагеря в нём умерли около 7,5 тысячи человек, из которых 3,5 тысячи — в голодном 1933 году.

Там оказались С.Н. Розанов, К.С. Мышенков, А.В. Гербко и многие другие. Можно сказать, что сооружение Беломорско-Балтийского канала стало возможным благодаря знаниям и опыту несостоявшихся метростроевцев. Однако созданные ими чертежи и наработки по метро не погибли, анонимно, без упоминания имен авторов, они использовались при составлении окончательного проекта.

Доклад о строительстве метро на пленуме сделал Первый секретарь московского комитета партии Лазарь Моисеевич Каганович, его же назначили куратором строительства. Это был человек без всякого образования, но очень умный, деловой, крайне рациональный и совершенно беспощадный. Он всегда весьма эффективно справлялся с возложенными на него задачами, а если для достижения цели нужно было угробить сотни, а то и тысячи человек — его это не смущало совершенно. Сделал он для страны очень многое, но в то же время его называют в числе организаторов «голодомора» — страшного искусственно созданного голода, опустошившего Поволжье, юг России и Украину. Его подпись стоит под многими «расстрельными списками», обрекавшими невиновных людей на смерть.

Из доклада Лазаря Кагановича:

«Пленум ЦК считает, что необходимо немедленно приступить к подготовительной работе по сооружению метрополитена в Москве как главного средства, разрешающего проблему быстрых и дешевых людских перевозок, с тем чтобы в 1932 году уже начать строительство метрополитена. С этим строительством необходимо связать сооружение внутригородской электрической железной дороги, соединяющей Северную, Октябрьскую и Курскую дороги непосредственно с центром города».

Начальником строительства Московского метрополитена был назначен Павел Павлович Ротерт, возглавлявший в тот момент еще и строительство Днепрогэса. Он тут же провел инспекцию кадров и выяснил, что из 365 работников лишь 20 имеют инженерно-техническое образование. Были срочно организованы специальные курсы подготовки инженеров по строительству метрополитена при МЭИ и МАДИ. Поставив условием свободу в подборе кадров, Ротерт «вытащил» с Соловков и вновь привлек к работе Розанова, Николаи, Мышенкова. Гербко спасти не удалось, его дальнейшая судьба и дата смерти неизвестны, есть лишь номер дела: 40337.

Первоначальный проект линии 1-й очереди метро описывал подземную линию длиной 6,5 км, заложенную неглубоко, от Гавриковой улицы близ Сокольников до так и не построенного Дворца Советов — на месте взорванного в том же году храма Христа Спасителя. Примерно по этому маршруту и прошла четыре года спустя первая ветка.

«Нас плывуном теперь не остановишь,

Стучат как сердце наши молотки

Проходчик первый — Лазарь Каганович

Ведет свои ударные полки».

Как уже говорилось выше, в городах в те годы скопилась масса выходцев из деревень. Гражданская война закончилась, но миграция сельского населения в города продолжалась. Виной этому были репрессивные меры большевиков: продразверстка, раскулачивание, голодомор… Молодые люди бежали из деревень, подчас просто, чтобы не умереть с голода или не быть арестованными как «мироеды». Это были крепкие сильные люди, привыкшие к физическому труду, но лишенные образования, подчас неграмотные. Они были готовы взяться за любую работу, лишь бы кормили.

Все понимали, что работа предстоит огромная. Инженеры описывали земляные и бетонные работы, объем которых намного превысит днепростроевские. Продумывали способы проходки, крепежные материалы и бетонировку. Все понимали: в условиях Москвы плывуны подстерегают на каждом шагу, а громадные дома давят на кровлю тоннеля.

Как строить метро? По этому вопросу возникло немало споров. Открытым способом, то есть через рытье огромной траншеи, или закрытым, щитовым, пробивая тоннель под землей? Эти споры, начавшиеся в конце 20-х, не утихали и в тридцатые годы, даже после начала строительства первой очереди метро. Грунты в Москве сложные — глинистые, изобилующие подземными ручьями; жилая застройка плотная. Последнее, впрочем, не смущало Кагановича: выселить сотню-другую людей в бараки ради великой стройки Сталинизма — разве это препятствие?

Инженеры бурили шахты, определяли грунты… В течение года было пройдено 14 шахт Сокольнического радиуса и 21 шахта Староарбатского. Все работы велись вручную.

Поэт Евгений Аронович Долматовский описал начало этого грандиозного строительства: 19 декабря 1931 года во дворе бакалейной лавочки собралась группа людей. Из инструментов — лопаты и кувалды.

— Здесь и рыть? — спросил один.

— Здесь и рой! — ответил начальник строительства.

Расчистили снег, обнажили мерзлую землю… Лопаты ее не брали, потому помогали себе кувалдами. Одна дурка… Другая… Третья… И вот первая глыба земли выворочена. И тут подъехал Каганович и принялся наблюдать за ходом работ. Темпы его явно не впечатлили.

— Вас тут не завалит? — поинтересовался он.

— Ротерт принялся объяснять технику безопасности.

— А весной — зальет! — подытожил Каганович. — Насосы нужны. И вообще — механизмы нужны!

С тем и уехал. Увы, серьезная техника на Метрострое появилась нескоро. Первая очередь метро была пройдена с помощью лопат — лопатами, кирками, отбойными молотками…

Постановление Совнаркома Союза ССР № 806 от 25.05.1932 г.

«Считать Метрострой важнейшей государственной стройкой с обеспечением ее материалами, металлом, цементом, средствами транспорта и т. п., как первоочередной важности ударной стройки всесоюзного значения».

Увы, ни на одном участке не удалось пройти до заданной отметки в мощных слоях глины, пришлось на всей ветке вернуться к мелкому заложению. Даже сейчас легко заметить, что станции «от Сокольников до Парка» очень неглубокие.

Для проверки, возможно ли применение щитового «парижского» способа в Москве, создали опытный участок на Русаковской улице, названный «дистанция № 4» и «шахта № 29». Рядом, на дистанции № 3, в мае 1932 была начата проходка по открытому способу, каким строилось первое метро в Лондоне и затем — в Берлине. Горячим сторонником закрытого парижского способа был условно освобожденный инженер Розанов, к сожалению, в конце 1933 года он умер: здоровье не выдержало испытаний.