Альфред Хичкок - Питер Акройд Страница 60

Хичкок не добился взаимопонимания с актерами. Французские, датские и немецкие актеры, приглашенные сниматься в этом фильме, оказались не готовы к его мрачному юмору и сексуальным намекам, и они не понимали его характерного для кокни подтрунивания. По мнению Сэмюэла Тейлора, «одна из трагедий «Топаза» заключалась в том, что Хичкок пытался работать так, словно у него есть Ингрид Бергман или Кэри Грант». Один из актеров, Джон Форсайт, говорил, что Хичкок «больше не был великим мозгом, который сидел на стуле и смотрел… Он мог уйти на пятнадцать или двадцать минут или прилечь, когда появлялась такая возможность, и наблюдать за этим было печально». По меньшей мере один раз Хичкок уснул во время продолжительного дубля, и ни у кого не хватило смелости его разбудить. В конце концов он открыл глаза и спросил: «Ну, как все прошло?» А затем рассмеялся. Возможно, режиссер со временем утратил интерес к съемкам. Иногда в самый разгар работы в студии он увозил своего композитора, Мориса Жарра, на ланч в Chasen’s. На вопрос, не хочет ли он остаться до конца съемок сцены, Хичкок отвечал: «Нет. Актеры готовы, оператор готов. Если нет, я ее вырежу».

Равнодушие и отсутствие интереса проявились и в трех разных концовках, которые он снял в расчете на то, что руководство Universal выберет ту, которая им понравится. Выбор пал на самую безобидную. «Я мог бы возразить, – впоследствии заметил Хичкок, – но смысла в этом не было». Когда Хичкок откровенно не скучал на съемках, он выглядел встревоженным и подавленным. Режиссер соглашался с критиками и публикой, что это был провал. «Снимать «Топаз», – говорил он, – было очень печально». «Трудность «Топаза» в том, что Хичкок ленив и недоступен», – к такому выводу пришла Полин Кейл из еженедельника New Yorker.

Его дочь в воспоминаниях об Альме писала: «Это были тяжелые времена для папы, и поддерживали его только мама и его семья». Хичкок, как говорят англичане, «работал вхолостую». Он беспрерывно читал – «реквизит для чтения», как он сам выражался, – на случай, если придет вдохновение; он смотрел все новые фильмы, какие только мог найти, и был вынужден терпеть визиты руководителей студии, которые напоминали ему, что следующий проект, если таковой будет, должен быть не таким масштабным, как неудачный «Топаз». Кроме того, Хичкок посещал местные театры и ипподром. Он освободил свой второй дом в Санта-Крус, который в конечном итоге был продан. Поездки в поместье стали слишком утомительными.

Тем не менее у него не было ощущения, что все закончилось. «Я ищу новый сценарий, – писал он Трюффо, – но найти его очень трудно. В киноиндустрии властвует множество запретов и правил: следует избегать пожилых персонажей и ограничиваться молодежью, не вводить в фильм антиправительственные выпады, не превышать сметную стоимость в 2 или 3 миллиона долларов. К тому же сценарный отдел то и дело присылает мне материал, из которого, по их мнению, должен получиться хороший фильм Хичкока. Естественно, что их критерии совершенно не совпадают с моими». Как бы то ни было, один проект, который ему предложили в конце года, похоже, удовлетворял всем его требованиям.

Хичкоку прислали или передали роман Артура Берна «До свидания, Пикадилли, прощай, Лестер-сквер» (Goodbye Piccadilly, Farewell Leicester Square), который как будто был написан специально для него. В книге рассказывается об убийце, психопате и импотенте, который охотится на женщин в центре Лондона; по ошибке арестовывают не того человека, и он бежит из тюрьмы, чтобы найти настоящего убийцу. Через три года после «Калейдоскопа исступления», отвергнутого студией, выбор пал на похожий сюжет о серийных убийствах и сексуальных отклонениях. В данном случае студия прислушалась к пожеланиям режиссера, полагая, что фильм будет дешевым, а имя Хичкока привлечет публику. Действие происходит в Лондоне, что отдаляло жестокий сюжет от американского зрителя, а бюджет не должен был превысить 3 миллиона долларов. По всей видимости, режиссер отказался от своих планов снять «экспериментальный» фильм с использованием ручных камер и естественного освещения и решил обратиться к привычной технике Technicolor.

Хичкок действовал быстро. В роли сценариста он видел Энтони Шаффера, пьеса которого «Сыщик» (Sleuth) имела огромный успех на английской и американской сцене. Хичкок позвонил писателю в канун нового, 1970 г., и Шаффер сначала подумал, что это розыгрыш, придуманный одним из друзей. Но уже в середине января они с режиссером встретились за ланчем в Нью-Йорке; предметом их беседы был фильм под названием «Исступление». Хичкок собирался в Париж, где ему должны были вручить орден Почетного легиона, и хотел воспользоваться возможностью и посетить Лондон, чтобы вместе с Шаффером поискать места для съемок. Хичкок собирался использовать главным образом те места, которые знал в детстве, особенно рынок Ковент-Гарден, хорошо знакомый его отцу. Темная Темза несет свои воды через весь фильм, в котором также нашлась роль для тюрьмы Вормвуд-Скрабз в Восточном Эктоне. Пабы должны быть старинными. Режиссер возражал против более современных заведений на том основании, что «они выглядят неправильно. В хорошем пабе нет никакого темного дерева».

Действие романа происходит в Лондоне во время Второй мировой войны, но Хичкоку требовалась современная обстановка. Хотя в конечном итоге разница почти не заметна. Современный город в версии Хичкока оказался старомодным, словно он прекратил развиваться после того, как режиссер его покинул, и поэтому сцены и диалоги кажутся немного устаревшими. Но это не влияет на его изобразительную силу.

Шаффер приехал в Калифорнию 21 января 1971 г., и в конце февраля они с Хичкоком написали предварительный набросок сценария объемом в пятьдесят пять страниц. Они продуктивно работали вместе, подкрепляясь за ланчем стейком и салатом, а в четыре часа коктейлями. Однажды Шаффер деликатно посетовал на однообразие диеты, и на следующий день для него привезли ланч из пятнадцати блюд. Шаффер называл режиссера «угрюмым», но это не портило их профессиональные отношения. 27 февраля писатель вернулся в Нью-Йорк, где приступил к работе над первым черновиком полного сценария.

Эту историю никак не назовешь милой. Герой, или антигерой, по имени Ричард Блэйни, которого ошибочно обвиняют в серийных убийствах, – желчный и неприятный человек. Настоящий психопат, Боб Раск, оказывается веселым торговцем фруктами с рынка Ковент-Гарден, который живет с матерью в квартире недалеко от рынка. В одном из эпизодов по Темзе плывет обнаженное женское тело, а другое убийство предваряется долгим и жестоким изнасилованием, которое, по настоянию Хичкока, было показано во всех подробностях. Когда Раск, потеряв булавку для галстука, понимает, что за нее в предсмертной агонии хваталась жертва, ему приходится перерыть мешок картошки, куда он спрятал тело. Еда, секс и насилие – святая троица воображения Хичкока – достигают кульминации в сцене, где Раск, покрытый пылью от картофеля, в конечном итоге вынужден сломать пальцы своей жертвы, чтобы забрать булавку.

К началу апреля Шаффер закончил первый вариант сценария, который внимательно прочли оба супруга. 160-страничный текст получил их полное одобрение. Пришла пора перебираться в Лондон, где для Хичкока забронировали номер в отеле Claridge’s с середины мая до конца июня. В студии Pinewood Studios, где планировалось снимать часть эпизодов, его встречали как заморского монарха. Формально приняв американское гражданство, он все равно считался самым знаменитым англичанином современности.