Миллион Первый - Алла Дудаева Страница 60

Российская разведка доложила, что улицы Грозного безлюдны, и 31 декабря в город было введено 250 единиц тяжелой техники. Она наступала тремя колоннами: через Первомайку, поселок Кирова и Ханкалу. Наступление через Ханкалу сразу было отбито. Две другие колонны пропустили в центр и окружили. Большая группировка танков прорвалась на железнодорожный вокзал. Там разыгралось настоящее побоище, в конце которого танкисты выкинули белый флаг. Но на них наткнулась новая группа ополченцев с гранатометами, не знавших, что они уже сдались в плен, и опять началось сражение.

Огромная армада российских танков горела в центре Грозного в кромешном аду. Грачевская армия попала в Дудаевский капкан. Как стаи черных воронов, кружились над городом российские самолеты и вертолеты, нанося ракетные и бомбовые удары. Беспрерывно грохотала канонада дальнобойных орудий и минометных установок залпового огня «Град». На площадях Свободы и Шейха Мансура в смертельной схватке сражались и умирали президентская гвардия и ополченцы, вчерашние простые труженики: учителя, врачи, строители. Они постигали первые военные уроки, отдавая самое ценное — свою жизнь. И горели, «как спичечные коробки», танки, плавился металл. Раздавались страшные крики и жалобные стоны раненых и умирающих, сгорающих заживо танкистов. Война — жестокая наука и лучше ее не изучать. Зрелище было настолько ужасное, что с трудом верилось в реальность происходящего. Это был земной ад. Ошалевшие от неожиданности, растерявшиеся федералы несколько часов били по своим собственным подразделениям и еще просили помочь авиацией!!!

Народ проявлял массовый героизм и неистребимую силу духа. Один из танков спрятался среди зданий и стрелял без остановки по окнам Президентского дворца, его прикрывали засевшие на крышах снайперы. Невозможно было высунуться. Нурди Бажиев сделал чучело и высовывал его из окна сначала прямо, потом, когда снайперы попадали в него, наклонял вниз. Когда они разгадали его трюк и перестали обращать на него внимание, Нурди высунулся сам с гранатометом, попросил, чтобы его держали за ноги и подбил спрятавшийся танк. Он был маленького роста, но сражался, как лев, умудряясь подбивать наступающие танки из любого положения. «Где эти «таркалы» (жерди), которые ходили до войны в модных длинных плащах? Одни маленькие воюют!» — шутил он, пролезая в очередную «дырку», недоступную для остальных ополченцев, и снова, уже в который раз, подстерегая и подбивая очередной танк.

У Нурди Бажиева вторым номером, подносящим снаряды, был ополченец по имени Дока. Когда Нурди около Президентского дворца подбил танк, оттуда полезли российские солдаты и чеченские оппозиционеры. Один из оппозиционеров взмолился: «Оставь меня, ради «Доки» (святого устаза)». Нурди с недоумением взглянул на свой «второй номер».

— Ты его знаешь?

— Нет, — ошарашенно отвечал Дока.

— Тогда — «огонь!» — приказал Нурди.

Был еще один храбрейший ингуш. «Малыш» — ласково называли его друзья. Он подбил последний танк в колонне, когда тот стрелял. От внезапного толчка у танка сместился ориентир, и он подбил стоящий перед ним танк, оба мгновенно взорвались. Пошел миф: «От одного снаряда «Малыша» все танки взрываются». В последствии, в 1995 году, «Малыш» подбил во время штурма Бамута несколько единиц техники и, приказав ребятам отойти, остался их прикрывать. С тяжелейшим ранением попал в плен, где был зверски замучен.

Площадь перед Президентским дворцом была завалена горящей, искореженной бронетехникой. Стреляли снайперы. Их пули уничтожали каждого, кто высовывался из окна. Ахмет Дудаев, племянник Джохара, нашел выход из положения. Поставил зеркальное трюмо напротив окна, сам, прячась за стеной, глядел в зеркало, засекая точки снайперов. Потом неожиданно высовывался и попадал одним выстрелом прямо в цель. Он научил других, зеркала поставили на всех этажах. Снайперы не скоро разгадали этот «зеркальный» трюк, но когда узнали в чем его секрет, расстреляли все зеркала.

Ахмет придумал новую уловку, пробил два отверстия в стене и опять начал стрелять в снайперов. Потом повел раненого родственника Увайса в укрытие. Лицо Увайса заливала кровь, текущая из двух ран на голове, его тошнило, видимо, от сотрясения мозга. Раненого только что вывели из боя, в который он шел с одним автоматом против танков, не обращая внимания на залпы. Но Увайс все никак не мог успокоится. Вырвавшись из рук поддерживающего его Ахмета, он заскочил в подвал, где укрывались от артобстрела боевики, и закричал: «Ху дэш дэх шу кутумаш? (что вы здесь расселись, словно куры)». За оскорбление он в очередной раз чуть не поплатился головой. Возмущенные ребята хотели даже расстрелять его на месте, если бы Ахмет не закричал: «Вы что, он же раненый в голову, видите две дырки?» И Ахмет повел Увайса через улицу под обстрелом. Услышав рядом знакомый свист пуль, Увайс вдруг остановился и громко закричал: «АЛЛАХУ АКБАР!» Улица насквозь простреливалась, градом сыпались осколки. Только дошли до середины дороги, самого опасного места, как Увайс опять вдруг ни с того ни с сего остановился и завопил: «АЛЛАХУ АКБАР!» «Саборди! (подожди) Давай хоть дорогу перейдем, успеем еще в атаку пойти», — успокаивал его Ахмет. Мимо них проскочил полный Умар Хаджи, Ахмет раньше и представить себе не мог, что тот способен так быстро бегать. Под перекрестным огнем Умар пронесся с реактивной скоростью мимо Ахмета через площадь, взвалил на себя раненого боевика и, в мгновение ока, заскочил в Президентский дворец.

Эта дорога показалась Ахмету вечностью. Но на спуске к Сунже, раненый, еле тащивший ноги, Увайс вдруг снова воспрял духом: «Давай, садись на меня, как на плот, я тебя через реку перевезу!» — Странные мысли иногда приходят в голову в экстремальной ситуации. Наконец, Ахмет привел раненого в село. У Увайса из головы вытащили два осколка, ранение было очень тяжелое. Вечером, когда в доме загорелась электролампочка, Ахмет был потрясен: свежий хлеб на столе! За несколько дней боев питаться приходилось, чем придется.

Через два-три дня трупы российских солдат на улицах Грозного и площади Свободы стали разлагаться, невыносимый запах разносился на несколько километров. Ополченцы бегом пробегали эти места. Чеченское командование предложило перемирие российским генералам хотя бы на день, чтобы убрать горы трупов. Но генералы ответили гордым отказом, зато на следующий, предложенный для перемирия день, колонны танков и бэтээров пустили прямо по трупам. Кости хрустели под их гусеницами, как орехи, лопались черепа. Чеченцы были поражены этим невиданным вандализмом. Как спокойно Россия-матушка разъезжает по своим сыновьям! А чеченцы, по неписаным законам гор, выносили из боя не только раненых, но даже мертвых. Потом они уже ничему не удивлялись… Перед каждым штурмом все российские солдаты получали водку, таблетки «Озверин», от которых синело лицо, но пропадал страх, и пьяные, шли в бой, а чеченцы молились только Аллаху и побеждали!

Из воспоминаний российского генерала Трошева: «Три кольца обороны вокруг чеченской столицы. Последовало одно из самых тяжелых поражений российской армии со времен Второй Мировой войны. Были уничтожены целые танковые колонны, двигавшиеся к центру. Майкопская бригада погибла почти в полном составе, а Павел Грачев заявил, что российские солдаты умирают с «улыбкой на устах»».