Евреи. Христианство. Россия: От пророков до генсеков - Александр Кац Страница 60

В офицерском Собрании гвардии, армии и флота в присутствии Императора Николая II, великих князей, высшего генералитета и рядового офицерства полковник Золотарев произносил речь, посвященную памяти Императора Александра III, основателя Собрания. «Пока Золотарев говорил о внутренней политике Александра III, как известно, весьма консервативной, зал слушал в напряженном молчании. Но вот лектор перешел к внешней политике. Очертив в резкой форме „унизительную для русского достоинства, крайне вредную и убыточную для интересов России пронемецкую политику предшественников Александра III“, Золотарев поставил в большую заслугу последнему установление лозунга — „Россия для русских“, отказ от всех обязательств в отношении Гогенцоллернов и возвращение себе свободы действий по отношению к другим западным державам… И вот, первые ряды зашевелились. Послышался глухой шепот неодобрения, задвигались демонстративно стулья, на лицах появились саркастические улыбки, и, вообще, высшие сановники всеми способами проявили свое негодование по адресу докладчика. Я был удивлен и таким ярким германофильством среди сановной знати, и тем, как она держала себя в присутствии Государя», — писал Деникин А. И. (91).

Мы привели этот раздел книги для полноты картины и с целью показать два полюса этнического спектра дореволюционной России. На одном из полюсов находились русские немцы, обладающие властью, влиянием и всеми правами, на другом — евреи, не обладающие этими ценностями, но решившие добиться гражданских прав.

Годы 1901–1907 характеризовались чередой экономических и социальных неурядиц, всеобщим смятением умов, террором, войной и революцией. Все началось с неурожайного 1901 г., вызвавшего крестьянские беспорядки. Маленькие земельные наделы, низкая технология, долги помещикам — все это усугубило несчастье и толкнуло крестьян к бунтам. Мировые цены на зерно упали вследствие общего кризиса, и положение даже крупных помещичьих хозяйств в эти годы стало неустойчивым. С 1902 по 1904 г. зарегистрировано 670 очагов мятежа, в основном, в Поволжье и на Украине. Полыхали усадьбы помещиков, растаскивался инвентарь и скот. Правительство и правая пресса обвиняли во всем революционеров-агитаторов. После введения земствами начального образования 20–25 % крестьян владело грамотой и могло читать прокламации эсеров. Неизвестно при этом, сколько мятежей было вызвано агитацией, а сколько произошло стихийно. Весной 1905 г. беспорядки повторились в Саратовской, Пензенской, Курской, Черниговской, Орловской и Воронежской губерниях. Крестьянство требовало земли и захватывало ее явочным порядком. Для решения земельного вопроса правительство создало специальные комиссии. Земские либералы, пытаясь ввести стихийные действия в цивилизованное русло, организовали Всероссийский крестьянский союз.

Молодая российская промышленность продолжала использовать западные кредиты. Спад производства в Европе и Америке в 1899–1903 гг. отразился на рынке кредитов, вызвав рост процентных ставок. Правительство России потеряло возможность получать займы за границей и резко сократило государственные заказы. Это привело к остановке ряда производств, в которых государство являлось главным заказчиком. Началась цепная реакция банкротств в промышленности. В течение трех лет было остановлено с увольнением персонала около 4000 предприятий. Уволенные рабочие отправились в свои деревни, где положение оставалось безрадостным. Витте был обвинен своими противниками в развале сельского хозяйства и промышленности и подал в отставку с поста министра финансов. Витте являлся талантливым технократом, пользовавшимся доверием западных банкиров и умевшим опережать время. Обстоятельства складывались против него. Кроме того, Витте, «самый умный человек Империи», обладал влиянием, а Царь этого не любил. К тому же он напророчил провал дальневосточной политики Николая II, которую тот считал великой идеей своего царствования. Поэтому Царь без сожаления расстался со своим министром.

С новым подъемом промышленности в 1903 г. началась волна забастовок рабочих, доведенных до крайности нищетой. Требования были чисто экономическими, хотя нефтяники Баку выдвигали и политические требования: право на забастовки, признание независимых профсоюзов. В 1903 г. бастовало свыше 200 000 рабочих. Забастовки сопровождались демонстрациями, как, например, в Златоусте, Киеве, Николаеве, Одессе. Демонстрации вызывали столкновения с полицией или войсками и жестоко подавлялись. Однако до воскресения 9 января 1905 г. рабочие продолжали считать Государя арбитром в споре с предпринимателями и даже защитником. В это время в Петербурге огромное влияние в рабочей среде приобрел Гапон Г. А., священник, пламенный оратор и харизматическая личность. Организованная им забастовка на Путиловском заводе распространилась на другие предприятия города и охватила 200 000 человек. Гапон составил от имени рабочих петицию Царю, под которой подписалось 150 000 человек. Текст петиции содержал описание бесправия рабочих и по тону своему был трогательной мольбой к Царю-заступнику о помощи (272). Надо заметить, что к этому дню Россия пережила множество террористических актов. Из мемуаров Савинкова известно два варианта подготовки покушения на Царя. Помимо эсеров теракты готовили максималисты и анархисты. Предупрежденный полицией о шествии рабочих, Царь покинул столицу и с семьей отправился в Царское Село. Дальнейшее известно. Мирная процессия рабочих с женами, детьми и стариками, с хоругвями, иконами и царскими портретами, несшая злополучную петицию Царю, была расстреляна войсками на Дворцовой площади С.-Петербурга. Стрельба продолжалась по бегущим на Невском проспекте у Казанского собора, на Морской и Гороховой улицах, на Нарвской и Невской заставах, на Выборгской стороне. Было убито более 1000, ранено около 2000 человек. Среди убитых оказалось несколько полицейских, сопровождавших религиозную процессию и не подозревавших о расстреле, и священников. Ответственным за бойню был В. Кн. Владимир Александрович, командующий войсками Петербургского военного округа. Таково мнение Герасимова А. В., шефа политической полиции России в 1906–1908 гг. (62). Радзинский считает, что эта трагедия была спровоцирована спецслужбами с целью дискредитировать слабого Государя и заменить его более сильной личностью, например В. Кн. Николаем Николаевичем, либо попугать его и заставить сдвинуться вправо (219).

В этот день Царь записал в дневнике: «9 января 1905 года. Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки… вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять, в разных местах города много убитых, раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь». На следующий день 10 января: «Завтракал дядя Алексей. Принял депутацию уральских казаков, приехавших с икрой. Гуляли. Пили чай у мамы…» Николай сохранял хладнокровие истинного монарха! Ну, постреляли ребята немного, чего не бывает. Бабы новых народят!

Отец Георгий (Гапон) обратился к рабочим с гневным призывом: «Родные, кровью спаянные братья! Невинная кровь пролилась! Пули царских солдат… прострелили царские портреты и убили нашу веру в царя. Так отомстим же, братья, проклятому народом царю и всему его змеиному отродью, министрам и всем грабителям несчастной земли русской! Смерть им!» Лучше Гапона говорил только «вождь мирового пролетариата», который по этому поводу пророчески изрек: «Пролетариат еще поговорит с царем иным языком!» (156).