После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV - первой четверти XVI вв. - Александр Лаврентьев Страница 60

Заметим, что в тексте договорной грамоты московский Елец и отмежеванное Рязани «Романцево с уездом» тоже соседствуют «за Доном», а в рассказе о нашествии Тимура и древнерусской Повести о Темир Аксаке, описывающих события 1395 г., знаменитый полководец «вьсхоте…идти на Рускую землю… и приди близ предел Рязаньския земли и взя град Елеч» [721]. Эти рязанские «пределы» конца XIV в. вероятно должны были находиться, там же, где «Елечь», на правобережье Дона, которым армия полководца двигалась к границам Руси.

Рассказ Никоновской летописи о событиях 1414 г. уникален – в прочих летописных сводах татарский набег имеет более широкую датировку, «в лето 6923» без уточнения месяца, и в них говорится исключительно о разгроме Ельца без упоминания рязанских «властей», пострадавших от того же набега [722]. Факт «купли» Москвой не позднее 1462 г. рязанских владений «за Доном» делает вероятным предположение, что таковые имелись уже в начале XV столетия. Кстати, указание Никоновской летописи на сентябрь как время набега татар, вполне согласуется с известной тактикой нападений из степей на русские земли, которые предпринимались часто осенью после сбора урожая.

Возвращаясь к вопросу о вероятном местоположении Романцева последней четверти XV в., отметим, что в росписях «сторож», высылавшихся из «украинных» крепостей по притокам Дона в 1571 и 1578 гг. седьмая из них стояла «на Дону на Ногайской стороне усть Скверны против Романцовского лесу» [723]. Следовательно, «Романцовский лес» XVI в. находился на правом, «крымском» берегу Дона напротив впадения в него левого притока, Скверны.

Река сходного названия, «Сквирнаи» описана в географическом справочнике XVII в., Книге Большому чертежу, причем с точной географической привязкой: «А ниже нового Донкова 10 верст с Нагаискои стороны пала в Дон речка Сквирнаи» [724]. «А против той речки», – продолжает Книга Большому чертежу, – с правые стороны пала в Дон речка Перехвал… А ниже тех речек 10 верст… город Лебедянь» [725].

Карты и справочники действительно фиксируют левый приток Дона, р. Сквирня [726]. Однако ее устье находится не в 10 верстах выше Лебедяни, как сообщает Книга Большому чертежу, а практически напротив северных границ современного города [727].

Судя по всему, современная Сквирня, «ныне обширный сухой овраг» [728], и «Скверна» – «Сквирнаи» письменных источников XVI–XVII вв. все-таки разные реки. Ситуацию, как кажется, разъясняет замечание одного из местных историков-краеведов XIX в., отметившего, что выше по левобережью Дона, не в Лебедянском уезде Тамбовской, а в тогдашнем Данковском уезде Рязанской губернии есть «река Скверна или Золотуха (как ныне больше ее называют)» [729]. Золотуха, в свою очередь, впадает в Дон действительно почти напротив устья правого притока, р. Перехваль [730] – несомненно «Перехвала» Книги Большому чертежу, в районе которой должен находиться «Романцовский лес» росписей сторож 1571 и 1578 гг.

Близ устья Перехвали – «Перехвала», рядом с одноименным селом Перехваль краеведами XIX в. было неоднократно описано «место «Городище… в урочище Романцы… в 120 кв. сажен, с севера ограничено отлогами Дона, с прочих сторон рытвинами и ямами» [731], где «кусты Романцевского леса… находятся от нынешнего Данкова только в 10 верстах, от места же старого… в 40» и где «подле устья Скверны… и поднесь видны заросшие травою холмы, ямы и рытвины, свидетельствующие о бывших здесь некогда укреплениях» [732]. Современный автор даже отметил наличие здесь неких зримых остатков городских оборонительных сооружений и тайного подземного хода [733].

Итак, если одноименные лес и урочище по р. Перехваль напротив устья Золотухи – «Скверны» – на самом деле «Романцево с уездом» докончания 1483 г. и «Романцев весь» договорной грамоты 1496 г., стоит задаться вопросом, с какой целью великий князь московский Иван III отмежевал рязанскому «сестричу» анклав из земель «купли» отца, Василия Васильевича Темного на правобережье Верхнего Дона вблизи собственного Ельца.

Возможно, свою роль здесь сыграло промысловое значение Романцева. Взаимоотношения московского и рязанского правящих домов традиционно, в течение всего XV в. носили со стороны Москвы патрональный, почти семейный характер прямой опеки. С этой точки зрения забота Ивана III о материальном благополучии рязанского племянника и крестника («Романцев весь» докончания 1496 г. присутствует в нем, как отмечалось выше, прежде всего в качестве промысловой территории) не выглядит со стороны Ивана III чем – то противоестественным. Однако почти наверняка свою роль сыграли и другие факторы, как минимум два.

Первый связан со сложным переплетением династических интересов и традиций удельного «держания» трех ветвей Рюриковичей, московских, рязанских и черниговских, на правобережье Оки и на Верхнем Дону.

Водный путь по Дону как известно, существовал издревле и начинался, во всяком случае в начале XVI в., у Старого Данкова, в отличие от Нового Данкова, появившегося после Смуты на правом берегу Дона, стоявшего изначально на левой, Ногайской стороне [734].