Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы. X-XV века - Лео Мулен Страница 60

В XVII веке Лабрюйер писал: «Воск нужен в алтаре и в Лувре». Церковные свечи для алтаря должны были быть из ярого воска; а во время богослужения их требовалось немало. Филипп Добрый повелел отслужить в картезианском монастыре Дижона панихиду по своему убиенному отцу. Во время этой службы понадобилось четыре толстые свечи, каждая по 6 фунтов, 13 факелов, каждый по 8 фунтов, 12 свечей по 2 фунта каждая, еще шесть свечей по 2 фунта, 20 маленьких свечей по полфунта каждая. Общая стоимость свечей составила 56 турских ливров и 2 су. В данном случае речь идет, конечно, о пышной церемонии. Тем более что она происходила в Бургундии, традиционно отличавшейся грандиозностью богослужений.

Но столь же существенными были и повседневные запросы. В маленьком приорате клюнийского ордена насчитывалось семь светильников для ночи и два для дневного времени, ежедневно (in albis [62]) зажигалось по две свечи, а по случаю (in praecipuis) – четыре. Как для мессы, так и для утрени и вечери зажигали семь свечей. Следовало позаботиться и об освещении. В аббатстве Эйнсхем в Англии для трапезной предусматривалось по две свечи на стол настоятеля и еще на каждый другой стол в период от праздника Всех Святых до Сретения Господня. Разумеется, число свечей возрастало, если гостем обители оказывался епископ или аббат «цистерцианского или другого ордена». Свечи требовались также в спальню, скрипторий, в трапезную для гостей, для совершения повечерия.

В данном случае мы оказываемся перед фактом духовных запросов – требовалось осветить как можно ярче с помощью такого редкого товара, как свечи, места богослужений. Эти запросы имели экономические последствия, конечно же, второстепенные, но логика мышления оставалась все той же.

В каких областях трудились монахи? Можно открыть любую монографию, посвященную самому скромному из приоратов, и даже там обнаружить перечень работ, которые совершенно далекие от того, что мы привыкли считать жизнью монашества прошлых веков. Можно увидеть, как монахи занимались добычей угля (в Шотландии аббатство Калрес в 1217 году владело 170 судами для экспорта угля), торфа (премонстранты), мрамора (мрамор из Сен-Реми в Бельгии будет использован для могилы Наполеона), свинца (в Фоунтен), сланца (в Орвале), гипса (близ Эгбель), квасцов (в Льежской провинции), серебра, золота и железа (в Вальдзассене). В Бредской долине, в Дофине, в Шампани монахи устраивали подземные штольни с деревянной крепью – это была новейшая для того времени технология – и добывали железо. В Сентонже и Они во Франции, в Честере, Бартоне, Биркенхеде в Англии, а также во многих других местах разрабатывались соляные копи. В XIV веке в Штейермарке аббатства объединялись друг с другом для использования соляных копей Магдебурга, Марлоу и Люнебурга. В 1147 году Раин в Австрии экспортирует соль.

В других местах (например, Без в Бургундии) монахи создавали настоящие промышленные центры: дубильное, кожевенное и суконное производства, маслобойни, мельницы, черепичные заводы, а также занимались торговлей. Аббатства специализировались на производстве стекла (картезианцы, цистерцианцы), витражей, эмалей, занимались ювелирным делом (Эйнзидельн), топили воск. Цистерцианцы изготовляли кирпичи больших размеров с несколькими отверстиями для облегчения обжига и последующего использования. Они известны как «кирпичи св. Бернара». Их можно обнаружить на всех цистерцианских стройках во Франции, Италии, Германии. В Безе монахи устроили множество черепичных мастерских и везли черепицу и кирпич во все монастыри и приораты своего аббатства к большому неудовольствию местного сеньора, считавшего монахов чересчур предприимчивыми: они рубят лес, причем строевой лес, используют дерево для производства повозок, изготавливают дубовую клепку, высушивая ее на огне в своих бараках, построенных здесь же в лесу. Иск сеньора был передан арбитру, избранному обеими сторонами, и тот запретил монахам производить кирпич для кого-то другого, кроме самих себя; однако он разрешил им продолжать работать в лесу, как и прежде.

В заключение упомянем еще об одном любопытном роде деятельности монахов, который, несмотря на свою логичность, все же представляется неожиданным: в Кордуане долгое время охрана маяка была доверена еремитам. По крайней мере они не бастовали.

Великие нашествия практически уничтожили сеть дорог, созданную еще римлянами. Заброшенные мосты и акведуки разрушались. Каролингские капитулярии предусматривали в качестве первейших задач монашества строительство мостов, ремонт дорог и помощь бедным. И монахи активно занимались этим. Камальдолийцы – еремиты и созерцатели – прокладывали новые дороги и возводили земляные валы. В 1476 году приор Дувра был приглашен в качестве поставщика пороха для пушек и других материалов, используемых в таком случае.

Подобная деятельность, когда она не сопровождалась договорными обязательствами или соглашением с коммуной, не всегда являлась бескорыстной, ведь аббаты были заинтересованы в новых торговых путях и паломнических маршрутах. Кроме того, каждый новый мост облагался дорожной пошлиной, которая шла ризничему. Светское братство, основанное Бенезе (Benedictus) д'Эрмийоном, специализировалось на организации общественных работ. Оно было основано в 1177 году под названием «Братья-строители мостов» (Fratres Pontifices), в 1189 году его утвердил папа Климент IV, а в 1210 году оно стало орденом Сен-Жак-дю-О-Па. Этому ордену мы обязаны мостом в Авиньоне и многими другими сооружениями. Но слишком большие богатства братьев вызывали зависть, и в 1459 году орден был упразднен папой Пием II. Последняя секуляризированная организация братьев называлась «Пон-Сент-Эспри» – «Мост Святого Духа».

Монахи не ограничивались корчеванием леса. В силу обстоятельств и просто по причине состояния достававшихся им земель они были вынуждены научиться использовать водные ресурсы. В Париже монахи осушали болота и таким образом обустроили те территории, где теперь находятся III и IV округа французской столицы. Это – дело рук тамплиеров, имевших свою пристань на Сене.

Цистерцианцы аббатства Дюн в западной Фландрии отвоюют земли у моря, их деятельность будет простираться от Фюрн до Хюлста в Голландии: около 17 тысяч гектаров они возвратят суше только вблизи одного этого места. Бенедиктинцы Сент-Жюстин перегородили плотиной течение реки По, а монахи аббатства Троарн – реку Див в Нормандии. Камальдолийцы устраивали искусственные озера. Другие монахи производили осушение земель, чтобы спасти остров Помпоза от воды. Повсюду монахи занимались совершенствованием водных путей. Широкие рвы, соединяющиеся с Сеной, были прорыты для того, чтобы защитить аббатство Сен-Жермен-де-Пре.

Настоятели аббатств Сен-Виктор в Париже повернули течение реки Бьевр для орошения своих садов и приведения в действие своих мельниц. Обеспечив район Тампль, воды Бельвиля питали затем приорат Сен-Жермен-де-Шан и фонтан Вербуа.