История христианской церкви. Том 1. Апостольское христианство. 1-100 г. по Р. Х. - Филипп Шафф Страница 60

В первую очередь сторонники этой гипотезы ссылаются на видение апостола Павла по дороге в Дамаск, произошедшее несколькими годами позже и, тем не менее, поставленное в один ряд с предыдущими явлениями Христа первым апостолам (1 Кор. 15:8), а также на предполагаемые аналогии из истории религиозного энтузиазма и мистицизма, такие как личные видения св. Франциска Ассизского, Орлеанской Девы, св. Терезы (которая полагала, что видела Иисуса глазами души более отчетливо, нежели могла бы Его увидеть плотскими глазами), Сведенборга, даже Мохаммеда, коллективные видения монтанистов в Малой Азии, камисардов во Франции, призрачные воскресения мученически погибших Фомы Бекета из Кентербери и Савонаролы из Флоренции в возбужденном воображении их почитателей и явления Непорочной Девы в Лурде. [225]

Никто не станет отрицать, что люди зачастую путают субъективные видения и впечатления с объективной действительностью. Но, за исключением видения апостола Павла, — о котором мы поговорим в должное время и которое, даже по словам самых скептически настроенных критиков, представляет собой сильный довод против теории мифа или галлюцинации, — эти предполагаемые аналогии не имеют никакого отношения к нашему вопросу, поскольку, не говоря уже о других различиях, все это не более чем разрозненные и мимолетные события, не оставившие никакого следа в истории, в то время как вера в воскресение Христа перевернула весь мир. Следовательно, рассуждать о воскресении Христовом как о совершенно уникальном событии необходимо лишь на основе его конкретных обстоятельств.

а) Первый несокрушимый довод против иллюзорности воскресения и в пользу его объективной реальности — пустая могила Христа. Если Он не воскрес, значит, Его тело либо было украдено, либо оставалось в гробнице. Если тело украли ученики, то они умышленно обманывали людей, проповедуя воскресение, и в этом случае теория галлюцинации уступает место уже опровергнутой теории мошенничества. Если тело украли враги, у них в руках оказалось лучшее свидетельство против воскресения и они не преминули бы предъявить его, чтобы доказать безосновательность видения. То же самое, конечно, случилось бы, если бы тело осталось в могиле. Убийцы Христа ни в коем случае не упустили бы такую возможность сокрушить само основание ненавистной секты.

Пытаясь обойти это затруднение, Штраус говорит, что идея о воскресении зародилась в Галилее, куда бежали ученики; но его предположение не решает проблему, потому что несколько недель спустя ученики вернулись в Иерусалим и собрались вместе в день Пятидесятницы.

Этот аргумент сокрушает даже самый утонченный вариант теории галлюцинации, допускающий возможность духовного явления Христа с небес, но отрицающий воскресение Его тела.

б) Если Христос в действительности не воскрес, то Его слова, обращенные к Марии Магдалине, ученикам из Еммауса, неверующему Фоме, к Петру при море Тивериадском, ко всем ученикам на горе Елеонской, — такие же религиозные сказки. Но кто поверит; что слова, исполненные такого достоинства и величия и настолько подобающие торжественному мгновению восшествия на престол благодати, как заповедь проповедовать Евангелие всей твари, крестить народы во имя Отца, Сына и Святого Духа и обещание быть с учениками во все дни до скончания века (обещание, которое ежедневно находит множество подтверждений в жизни церкви), — всего лишь выдумка витающих в облаках, обманывающих самих себя энтузиастов или сумасшедших фанатиков? С таким же успехом можно объявить выдумкой Его Нагорную проповедь или Первосвященническую молитву! Кто, обладая хотя бы начатками понимания истории, может предположить, что Иисус никогда не устанавливал крещения, которое совершалось во имя Его с самого дня Пятидесятницы и которое, подобно совершению вечери Господней, ежедневно свидетельствует о Нем так же, как солнечный свет свидетельствует о солнце!

в) Если видения воскресшего Христа были плодом воспаленного воображения верующих, невозможно объяснить, почему они неожиданно прекратились на сороковой день (Деян. 1:15) и впоследствии не возвращались ни к одному из учеников, за исключением Павла, который четко характеризует свое видение Христа как «последнее». Даже в день Пятидесятницы Христос не явился ученикам, но, как Он и обещал, на них сошел «другой Утешитель»; и Стефан видел Христа на небесах, а не на земле. [226]

г) Главный недостаток гипотезы галлюцинации заключается в том, что она изначально невозможна. Она требует от нас чрезвычайного легковерия. Мы должны поверить, что множеству людей, по одиночке и группами, в разное время и в разных местах, от Иерусалима до Дамаска, явилось одно и то же видение или приснился один и тот же сон; что рано утром — женщинам у открытой гробницы, немного позже — Петру и Иоанну, после полудня в день воскресения — двум ученикам, шедшим в Еммаус, вечером — всем ученикам, за исключением Фомы, а на следующий день Господень — им же, но уже в присутствии неверующего Фомы, потом семи апостолам близ моря Тивериадского, а однажды одновременно пятистам братьям, большая часть которых еще была в живых, когда Павел писал об этом, потом Иакову, брату Господа, который прежде не верил в Него, вновь всем ученикам во время вознесения на горе Елеонской и, наконец, здравомыслящему, умному гонителю христиан на дороге в Дамаск — что всем этим людям во всех перечисленных случаях просто померещилось, что они видят и слышат Самого Иисуса в телесном облике. И что благодаря этой галлюцинации уныние, в котором ученики пребывали после распятия Господа, мгновенно сменилось бесстрашной верой и твердой надеждой, побудившими их до самой смерти проповедовать Евангелие воскресения от Иерусалима до Рима! И что эта галлюцинация первых учеников произвела величайший переворот не только в их собственных мыслях и поступках, но и в иудеях и язычниках, а также во всей последующей истории человечества! Неверующие хотят нас убедить в том, что эта галлюцинация положила начало самому бесспорному и самому значительному из всех фактов — Христианской Церкви, которая просуществовала все эти восемнадцать веков, распространилась по всему цивилизованному миру, а теперь насчитывает больше членов, чем когда–либо в прошлом, и обладает большим нравственным авторитетом, чем все царства и все остальные религии вместе взятые!