Великая степь. Приношение тюрка - Мурад Аджи Страница 61

Но нужна была именно война. Война от Атлантики до берегов Евфрата. Чтобы мир погрузился в пламя. И Церковь придумал миф о «гробе Господнем», который якобы захватили неверные.

Агенты Папы устроили погром в Иерусалиме, свалив его на мусульман. Это и послужило поводом. Помог Петр Пустынник, которого с рождения мучили бред и кошмары. Этот больной юноша ради денег женился на старой, дурной женщине, но брак не принес ему счастья. И Петр богатый дом жены сменил на келью монаха. В 1094 году он по настоянию Папы пошел в Иерусалим. Там к нему якобы подошел Христос и сказал: «Петр, расскажи о бедствии святых мест, побуди верующих очистить Иерусалим и спасти святых от рук язычников».

С этих слов начались крестовые походы. С них начали католики войну против своих давних союзников – мусульман.

Тогда же появились первые небылицы об исламе как о враге христиан и всего человечества. О нем злословили на каждом углу, в каждом доме… Агенты Папы орудовали, как отлаженный механизм. Безотказно и четко. От монастыря к монастырю, от города к городу пускали они молву. И она летела, проникая в души людей, рождая ненависть к мусульманам.

Католики хотели вытеснить греков из Средиземноморья, и им понадобилась новая политика. Папа римский Григорий VII был один из самых прозорливых пап Церкви.

Однако давно замечено, что один человек ничего не сделает, как бы гениален и силен он ни был, ибо нет совершенных людей. Зато есть грандиозные планы! Они-то и завораживают народы, превращая всех, даже мудрецов, в доверчивых глупцов.

Призыв Папы римского Григория VII к «войне за Бога» был из этого ряда.

Он готовил не просто завоевание Средиземноморья, он хотел еще и истощить Европу, лишить ее сильных и просвещенных людей. Это было тайным и главным в планах крестовых походов. Церковь давно мечтала быть «светским и духовным императором» одновременно. Вот Папа и задумал уничтожить опасных ему прихожан, и в первую очередь аристократов и молодежь, не находившую занятий, иначе говоря, «юношей военного возраста», как называли их.

В то время Запад жил идеей «Божьего мира», она запрещала войны и всякую вражду между католиками. Идея эта зародилась на юге Франции и завоевала умы правителей. Ее поддержал народ. В ней было что-то завораживающее: уж очень приятно для тюркского уха звучала она. «Trenga Dei» – «Божий мир»… Будто отголосок, будто эхо забытого Тенгри ласкало слух. В крови латинских кипчаков оживала память о величественном прошлом. Вспоминалось былое.

…Весь 1096 год в большие города Западной Европы стекались толпы народа. Площади и улицы не вмещали желающих. Люди нашивали на правое плечо одежды крест из красной ткани – знак папского войска – и становились крестоносцами.

Первый Крестовый поход (1096—1099). Миниатюра

«Богу так угодно, Богу так угодно», – без устали повторял тогдашний Папа римский Урбан II. Крестоносцев он взял под свою личную опеку: отпускал им грехи, прощал долги. Все было у него только для них.

Множество народу нашило на одежду крест. То, несомненно, были верующие люди, но обманутые Папой. Их собирали на погибель. Как бычков на бойню. А они не догадывались.

К походу на Иерусалим – за освобождение Святой земли – готовились аристократы и их дети, крестьяне и ремесленники. Собирались семьи из Тулузы, Бургундии, Фландрии… Словом, со всех тюркских земель Западной Европы. Они готовились совершить чудо: отвоевать то, чего нет.

Поразительно, но мало кто из крестоносцев знал, в какой стороне лежала Святая земля, зачем нужна она и кому. Их вожди не имели плана действий. Впрочем, он был и не нужен, этот план. Ведь Папа уводил людей из Европы, чтобы погубить. Ему важна была схватка западных и восточных тюрков. Чтобы как можно больше погибло народу… При любом исходе войны Церковь выигрывала.

Но, говоря о «зловредном» исламе, Папа откровенно лгал. В Коране нет слов о подчинении других народов. Даже намека нет. Зато есть слова о том, что вере во вред, если ее принимают силой и обманом. Это грех для мусульманина. Только словом, только личным примером можно распространять ислам.

Папа же придумывал одно страшнее другого, он не думал о правде.

И крестоносцы, ничего не зная об Исламе, начали войну. Им было не до знаний и книг. Они жаждали крови и сказочных богатств Востока. Вот что привлекало многих.

Грабеж начался сразу же. По пути в Иерусалим воины Папы грабили селения, грабили встречных и поперечных, тем и кормились; монахи питали их лишь слухами. Рядом с войском шли женщины, дети… Это было чем-то похожим на переселение народов. Но только наоборот: шли не заселять новые земли, а умирать на них.

Едва ли не каждый большой город крестоносцы принимали за Иерусалим. Начинали готовиться к штурму. Слепая толпа мутным потоком двигалась на восток. Она вбирала в себя новых и новых сторонников: сила крестоносной проповеди притягивала людей. И зажигала их страстью.

Стояла всеобщая неразбериха. Рядом с благородными джентльменами были отбросы общества. Настоящие воры, например, руководили крестоносцами Англии. Им помог один разбойник, который выжег на своем теле крест и объявил, что «это дело руки Божьей».

Впрочем, говорят, «и у разбойника, убившего десятки людей, есть шанс сотворить добро»… Все прощалось, все поощрялось тогда. Лишь бы побольше было крестоносцев. Жители нынешней Германии, тогдашней Священной империи, поначалу смотрели на толпу крестоносцев как на диковинное стадо. Баварцы и саксонцы, смеясь, называли их жертвами «неверных и глупых надежд». «Немцы» оставались глухи к словам папских проповедников: они не любили Папу, их император Генрих IV даже воевал с ним. Но пример французских и английских собратьев оказался заразительным. Германские кипчаки тоже «заразились» неодолимой силой к перемене мест.

Проснулась тюркская кровь и в Священной империи.

Число крестоносцев из германских земель росло буквально на глазах, даже несмотря на протест императора… Впереди отряда с Рейна поставили козу и гуся, объявив их «вожатаями экспедиции».

Неожиданного здесь ничего не было, так и должно было быть, то – древние тюркские символы: баран и лебедь. Духи-покровители. О них не забыли, просто сознание людей уже рисовало их немного другими.

Смешение культур. Оно проявляется там, где его не ждут… Этим и удивительна этнография.

Например, о папском войске известно очень мало. Почти нет достоверных сведений. Никто не знает, из кого, из каких народов оно состояло. Но вот деталь – духовные песни, их пели участники крестовых походов. Пели хором. И это многое проясняет. Казалось бы, что – песни?

Церковь назвала их «песнями пилигримов». Разумеется, придала им божественное начало за то, что они якобы сплотили разноязыкие народы Европы… Разве?

Эти песни, как выясняется, звучали одинаково на языке итальянцев и французов, англичан и немцев. То были старинные походные песни тюрков, которые шли в «разноязыкой» толпе крестоносцев. Люди пели родные песни на родном языке… Все-таки не надо забывать, что каждый второй европеец по крови тюрк, так стало после Великого переселения народов.