Из СМЕРШа в ГРУ. "Император спецслужб" - Анатолий Терещенко Страница 62

И опять несколько слов о его здоровье и интуиции, высказанные бывшим начальником польской военной разведки Чеславом Кищаком:

«Он был среднего роста, крепкого спортивного телосложения, выносливый. Петр Иванович был значительно старше меня. Когда мы были вместе с женами в Омулеве на Мазурских озерах в Польше, то моя жена, которая могла бы быть его внучкой, не могла с ним конкурировать во время езды на велосипедах…

Голова у него работала отлично, как компьютер. Иногда удавалось перевести разговор на тему Афганистана, и он начинал оперировать фамилиями вождей племен, различиями между ними, кто на ком женат, чья дочь за какого вождя была выдана. И все сходилось. Я несколько раз это проверял. Был случай, когда спровоцированный Ярузельским Ивашутин начал сыпать тактико-техническими данными крылатых ракет. Я записал, а потом проверил. Опять все полностью сошлось. Он был сообразительным, способным, инициативным и очень уверенным в себе, хорошо знал себе цену. Когда ему сменили три звездочки генерал-полковника на одну большую, я поздравил его с этим повышением. Ивашутин же отреагировал своеобразно, сказав, что если бы он не перешел в контрразведку, то пошел бы гораздо дальше. Звание генерала армии, по всей вероятности, для него было недостаточным…»

А вот что сказал он Кищаку о вероятных берлинских событиях:

«…Однажды под влиянием какого-то заговора, а это уже было, на улицу выйдут бабы с детьми и начнут разбирать Берлинскую стену, ломать заграждения на Эльбе… Ты что, думаешь, мы выведем танковые дивизии и будем в этих женщин стрелять? Не те времена! Во время войны мир восторгался, когда мы убивали немцев, и чем больше, тем громче кричали „браво“. Сейчас, если бы мы убили даже одного немца, весь мир бы выступил против нас. И так будет. Эта граница и стена будут уничтожены…»

Уже в начале девяностых, уйдя на пенсию, в одном из своих выступлений Петр Иванович, предупреждая «горячие головы» из ельцинской команды, намеревавшиеся заменить разведку личностными отношениями руководителей, подставляющих свои плечи для похлопывания президентов США, заметил:

«Скажу прямо, не та еще международная обстановка, чтобы допускать снижение возможностей советской разведки. На планете не только остаются, но и появляются новые „горячие точки“, которые при определенных условиях могут перерасти в глобальный конфликт».

Кто-то из журналистов об Ивашутине сказал очень образно, что его напряженная жизнь, продолжавшаяся около девяносто трех лет, похожа на высокую горную вершину, скрытую густыми облаками. Чем выше этот человек поднимался по ступеням своей необычной служебной карьеры, тем меньше становилось известно о нем и о его деятельности.

Все сказано точно и выверенно.

* * *

Шло, нет, скорее, бежало время за плодотворной работой Петра Ивановича. Расширялись задачи и функции ГРУ, увеличивалась численность личного состава военной разведки. Тесновато стало работать разведчикам в особняке Третьякова. Ивашутин не раз ставил перед руководством Генштаба вопрос о смене здания штаб-квартиры ГРУ.

Однажды, это было в один из дней лета конца шестидесятых, он докладывал один важный документ начальнику Генштаба маршалу Захарову М. В., знатоку ГРУ, дважды побывавшему в должности начальника Генштаба. Первый раз с 1960 по 1963 год, когда был уволен с должности Первым секретарем ЦК КПСС из-за спора с ним о концепции дальнейшего строительства армии. После отстранения Хрущева от власти и гибели в авиационной катастрофе в 1964 году начальника Генштаба маршала С. С. Бирюзова Матвея Васильевича Захарова вновь назначают руководить мозговым центром Вооруженных сил СССР. Так вот, когда Захаров прочел документ и расписался, начальник ГРУ обратился к нему с вопросом:

— Матвей Васильевич, я уже вам докладывал, тесновато нам стало жить и работать. А министр обороны нам нарезал столько новых задач, что надо думать о расширении. То, что придется нам искать дополнительные площади, — это однозначно, ну не строить же нам на Гоголевском бульваре разного рода пристройки. Это получатся голубятни. Там-то и места-то свободного нет. Да, хорошо, что мы рядом с Генштабом, но это ведь не главное. С учетом автотранспорта, новых линий связи и возможной в недалеком будущем компьютеризации проблема отпадет сама по себе, — четко излагал проблему начальник ГРУ.

— Петр Иванович, — он его так всегда называл при докладах в своем кабинете, — я прекрасно понимаю твои сложности. Но пойми и меня — страна после «хрущевской оттепели» никак не может отойти — ее знобит, как при насморке.

«Донецкий шахтер» оставил завалы проблем, их надо разгребать. Да, гораздо легче увидеть проблему, чем найти ее решение, а с другой стороны, в народе так говорится, — вы не можете решить проблему, пока не признаете, что она у вас есть. И ты, и я эту проблему видим. Министрам — и прошлому Малиновскому и нынешнему Гречко — эту задачу я рисовал. И первый обещал, и этот обещает. Думаю, найдем выход. У меня на примете есть несколько вариантов, но пока тебе о них не скажу.

— Почему же, Матвей Васильевич? Вместе бы подумали, — улыбнулся Петр Иванович.

— А чтобы не сглазить! — ответил начальник Генштаба…

А через некоторое время созрело решение наверху, — руководству Главного разведывательного управления предоставлялось новое место по адресу Хорошевское шоссе дом № 76. Законченное панельное здание военного госпиталя — «стекляшка» — так ее назовут разведчики, передавалось для Петра Ивановича Ивашутина. Он съездил туда, обошел этажи и дал согласие на перемещение. Это по площадям было уже «что-то» по сравнению с домом № 6 на Гоголевском бульваре и другими помещениями, — синица в руках, а не журавль в небе. И надо же, рядом с Центральным аэродромом, с которого в тридцатые годы он поднимал в небо тяжелые бомбардировщики.

Потом Матвей Васильевич Захаров, узрев, что для ГРУ предложил строитель и квартирмейстер генерал А. Н. Комаровский, скажет:

— Петр Иванович, обманул меня Александр Николаевич со зданием для ГРУ. Обещал построить хоромы, а, в конце концов, подарил вам стекляшку. Коробка госпитальная — и только. Но все уже согласовано с министром и в ЦК. Ничего не смогу переделать.

— Матвей Захарович, это лучше, чем ничего, или того, что есть сейчас, — ответил начальник ГРУ.

На этом и порешили. Переезд начался с конца 60-х, а точнее с 1968 года.

Главное разведывательное управление при Ивашутине стало уникальной организацией не только в нашей стране, но и в мире. В составе этого мощного ведомства в 70-е годы были такие подразделения, которые охватывали, казалось бы, все зарубежные объекты советской военной разведки.

В 70-е годы прошлого века ГРУ насчитывало в своем составе 16 управлений. Из них большинство были «номерными» — от 1 до 12, однако некоторые, как, например, управление персонала, не имели номеров. Они поясняли, что эти данные о структуре Главного разведывательного управления ими взяты из книги бежавшего в 1978 году в Англию бывшего капитана ГРУ В. Резуна (В. Суворова) — «Советская военная разведка», вышедшей в Лондоне в 1984 году.