Александр Македонский. Убийство в Вавилоне - Грэм Филлипс Страница 62

Рассказывая о ритуале похорон последователей этой секты, Геродот говорил, что тела своих умерших они оставляли в специальных местах и не хоронили до тех пор, пока плоть не поедалась дикими животными, и лишь затем предавали земле кости. В Кораме имелись высокие выветренные скалы, в которых маги вырубили специальные помещения, открытые небу. Они назывались «башни безмолвия»; туда помещались трупы и оставались там до тех пор, пока мясо с них не поедали стервятники. Эти удивительные скалы можно до сих пор видеть в окрестностях турецкого города Невзехир, и местные жители называют их волшебными печами.

Согласно сообщению греческого географа Страбона (64 г. до н. э. — 23 г. н. э.), маги Корамы почитали священный огонь.

В Каппадокии живет секта магов, которых также называют пирефайи («творящие огонь»), и они имеют храмы огня, в середине которых всегда горит огонь. Каждый день примерно в течение часа они совершают у этих огней заклинания, держа в руках священные прутья и замотав головы тюрбанами так, что открытыми у них остаются только глаза.

В самом начале своих завоевательных походов Александр не только терпимо относился к чужим религиям, но зачастую и сам живо интересовался их особенностями. Более того, ему настолько понравилась миролюбивая идеология магов и их последователей, что он, уходя дальше на восток, разрешил им самим управлять Каппадокией. Ошибочно решив, что все каппадокийцы являются приверженцами ненасилия, он даже не позаботился о том, чтобы оставить в этой провинции оккупационные войска или наместника. Правителем этой области остался персидский сатрап Дария по имени Ариатаф, который, похоже, создал свое собственное царство прямо посреди захваченных македонянами территорий.

Так вот, маги Корамы, судя по всему, имели большое влияние на Пердикку. Когда ему довелось провести два года в Мидии (с 330 по 328 г. до н. э.), он подружился с наместником провинции Атарепатой. Это был знатный персидский вельможа и один из вождей зороастрийцев. Об этом можно судить уже по имени этого перса, так как его имя в переводе означало «хранитель огня». Это было не только имя, но и почетное звание, которое давалось жрецу, в чьи обязанности входило поддержание священного храмового огня. Дружба с Атарепатой, судя по всему, еще больше подогрела интерес Пердикки к зороастризму. Когда после гибели Пармениона он стал командовать гарнизоном в Экбатанах, то направил экспедицию в Каппадокию, в Кораму, и провел там пару месяцев. В качестве предлога Пердикка выбрал стремление убедиться в том, что в Каппадо-кии не укрываются мятежники, но на самом деле, конечно, не было никакой военной необходимости столько времени проводить в священном городе магов. Пожалуй, нельзя утверждать, что сам Пердикка стал исповедовать зороастризм, однако он, несомненно, сочувствовал им, когда Александр начал против них репрессии осенью 324 г. до н. э. По крайней мере, одному персу он сочувствовал точно — этим человеком был Атарепата и его семья. И не только потому, что беглец-наместник был его другом. Дело заключалось еще и в том, что, когда македонское войско возвратилось из индийского похода, Пердикка женился на дочери правителя. Можно представить реакцию Пердикки, когда его жене и тестю приходилось скрываться в горах, а за ними, словно за дикими зверями, охотились гипасписты.

Так вот, совершенно непонятно, почему при таких обстоятельствах Александр назначил своим заместителем после смерти Гефестиона именно Пердикку. Может, царь просто настолько утратил чувство реальности, что не смог распознать в нем опасность? А возможно, он посчитал, что Пердикка похож на него. Александр ведь тоже был увлечен зороастрийским мистицизмом, хотя и не испытывал угрызений совести, отправив на казнь магов. И он женился на Статире, не испытывая к ней никаких чувств, кроме чисто политического интереса, поэтому, возможно, считал, что то же самое можно сказать и о Пердикке. Однако если Александр так считал, то глубоко ошибался. В действительности Пердикка любил свою жену и после смерти Александра вернул ее из скитаний, а ее отца вновь сделал наместником в Северном Иране. Более того, когда он узнал, что Антигон, македонский правитель Фригии (в Северной Турции), вторгся в Каппадокию, то направил туда войска для защиты Корама и приказал, чтобы Антигон предстал перед лицом военного трибунала. Словом, в 324 г. до н. э. Александр Великий либо совершенно ослеп и не видел, кому симпатизирует Пердикка, либо слишком уверовал в собственную неуязвимость и просто не обратил на это внимания.

Жестоко подавив восстание в Мидии, Александр в конце зимы 323 г. до н. э. направился в Вавилон. К этому времени его поведение могло дать Пердикке еще один мотив для убийства. По рассказу Юстина, во время этого путешествия маги предупредили царя, что он умрет, если вступит в Вавилон.

Когда он направлялся в Вавилон, чтобы там встретиться с посланцами всех стран мира, один из магов предупредил его, чтобы он не входил в город, ибо это место будет для него роковым.

Этот маг был, судя по всему, храбрым человеком, потому что Александр приказывал казнить на месте членов этой секты. Однако в этом случае царь не только не стал подвергать мага преследованиям, но по каким-то причинам даже решил прислушаться к его совету.

Поэтому он решил не ехать в Вавилон и возвратился назад, в Борсиппу — город, расположенный на другой стороне Евфрата, в котором некоторое время никто не жил. Здесь философ Анаксарх опять начал уговаривать его не обращать внимания на предостережение мага, так как оно смутно и скорее всего ошибочно, утверждая, что «если какие-то события предопределены судьбой, то они не могут быть известны простым смертным, а если они зависят от естественных причин, то их все равно нельзя изменить».

Александр, некогда отличавшийся прагматичностью, чьи поступки всегда основывались на политической либо военной целесообразности, на этот раз вел себя довольно странно, позволяя убедить себя любому мистику, который встретился ему на пути. Это довольно наглядная иллюстрация того состояния, в котором находился рассудок царя в то время. Но даже его нарушенная логика должна была бы подсказать ему, что следует игнорировать любые пророчества. Много лет Александр заявлял всем, что он сын бога. Но, по сообщению Юстина, после смерти Гефестиона он решил, что в действительности он — сам бог. Зачем, спрашивается, богу обращать внимание на предсказателей или философов? Еще одним доказательством того, насколько непредсказуемым и иррациональным стал Александр, служит тот факт, что он послал людей в оазис Сива с вопросом к оракулу Амона, можно ли считать Гефестиона тоже богом. Любому было понятно, что если Александр сам является богом, то ему лучше самому спросить об этом у Амона. Александр по праву мог считаться самым могущественным человеком на земле, но к 323 г. до н. э. он, похоже, совершенно утратил способность править своей державой. А если все же его убил Пердикка, то он мог пойти на это не только ради своей жены и тестя, не только ради поруганных святынь Заратуштры, но и ради спасения всей огромной империи. Чтобы вся Македонская держава не рухнула, царю следовало либо немедленно выздороветь, либо умереть.

Впрочем, у Пердикки мог иметься и вполне эгоистичный мотив для устранения царя — стремление к власти. Смерть Гефестиона неожиданно вознесла Пердикку на самую вершину иерархической лестницы. Он сделался самым влиятельным сановником царского двора и заместителем царя, не только начальником конницы, но и главным визирем. Произошло невероятное — обычный солдат оказался вторым человеком в величайшей империи, когда-либо существовавшей на земле. К этому следует добавить, что, когда Александр летом 323 г. до н. э. возвратился в Вавилон, он так еще и не назвал имени наследника. В случае внезапной смерти царя могла возникнуть большая неразбериха в вопросе определения того, кто должен будет взойти на трон: единственный сын Александра, четырехлетний Геракл, был незаконнорожденным, а брат, Арридей, считался умственно неполноценным. Впрочем, возможно, царь специально не называл имени наследника, так как его отсутствие создавало серьезные проблемы для того, кто попытался бы совершить покушение на него самого. В тот момент, о котором мы говорим, Пердикка вполне мог считаться наиболее вероятной кандидатурой для того, чтобы сменить царя на троне, но и его положение было чрезвычайно непрочным. Статира и Роксана в любой момент могли родить Александру сына. Собственно, в мае 323 г. до н. э. существовала вероятность, что он официально признает законнорожденным даже своего сына от Барсины Геракла, поскольку пригласил его с матерью ко двору. Так что, если Пердикка действительно стремился к абсолютной власти, убийство царя оставалось для него последним шансом и последней надеждой. Причем избавляться от царя следовало как можно быстрее. В конце концов в начале мая Александр торжественно вступил в Вавилон. Право же, ему следовало бы серьезнее относиться к предупреждению магов, поскольку жить ему оставалось чуть больше месяца.