Инквизиция. Царство страха - Тоби Грин Страница 62

Но был один человек, который не укладывался в эту общую картину идеологического мятежа: сам губернатор, ветеран островов Кабо-Верде и Мексики. Прибыв в Тампико, Изабелла выполнила инструкции Гвиомар, жены Луиса. Однажды днем она пригласила своего дядю в свою комнату, так как хотела попросить его о большой услуге. Когда они остались одни, родственница заставила его поклясться, что он никогда не заговорит о том, что будет здесь сказано. Затем Изабелла сообщила Луису, что он делает ошибку, соблюдая закон Христа.

Губернатор пришел в ярость. «Закрыв уши, он сказал, что она — позор всей семьи. Но когда Изабелла попросила его выслушать ее, он поклялся: если племянница не вернется к Господу и Святой Деве, убьет ее собственными руками» [652].

Луис выбежал из комнаты и отправился к своей сестре Франсиске, чтобы сказать, что она должна убить или задушить свою дочь. Франсиска ответила, что Изабелла всего лишь пыталась помочь ему [653].

Губернатор не желал подобной помощи. Он отрекся от семьи, но усыновил Луиса-младшего, которого уже обратили в иудаизм в Мехико.

Дядя с племянником объехали все города на севере. Они поработили индейцев. Приходилось разбивать в пустыне множество лагерей, пораженных личинками мух. От стоянок исходил запах мертвечины.

Однажды в 1583 г. губернатор сказал своему племяннику:

— Ты понимаешь, что твой отец живет по Моисеевым законам?

Луис-младший залился слезами и сказал:

— Это большой грех.

Губернатор, который всю свою жизнь посвятил тому, чтобы спастись от инквизиции, остался доволен подобным ответом. Ему еще предстояло узнать: именно этот племянник окажется самым упрямым еретиком из всех, кто предстанет перед инквизиторами Мексики…

Картахена, Гоа, Лима и Мексика, 1543–1609 гг.

В 1994 г., когда закончилась гражданская война в Мозамбике, остров с тем же названием неожиданно оказался окном в прошлое. Он представляет сбой осколок земли длиной всего в одну милю и несколько сотен метров в ширину. Дома здесь плотно прижаты друг к другу, словно в арабском городском квартале.

История его восходит к древности. Об исламском наследии этого дальнего уголка берега Суахили свидетельствует только одно довольно высокое строение — мечеть с башней и зелеными куполами. В нескольких сотнях метров от нее находится собор, он располагается в самом центре лабиринта узких улочек. На углу собора виднеется небольшая вывеска «Музей старинного искусства», которая приводит нас в старую ризницу. Там хранятся бесценные реликвии португальской империи: хранятся гобелены и иконы из Гоа, религиозные изображения, которые каким-то образом сохранились после перехода через Индийский океан и многих лет гражданской войны.

В настоящее время все это предано забвению. За экспонатами никто не следил и не ухаживал в этом хранилище реликвий империи и давно забытой мечты.

Возможно, немногие посетители надеялись найти эти связи между Гоа и Мозамбиком, свидетельствующие о могуществе, которого когда-то достигла Португалия. Но в зените инквизиции в середине XVI века португальцы создали огромнейшую сеть международного влияния. В Африке у них имелись важные торговые поселения на островах Кабо-Верде и в Гвинее, в Сьерра-Леоне, Конго, на Сан-Томе и по берегам современного Мозамбика, Танзании и Кении. Они контролировали торговые посты в Ормузе (Аравия), в Гоа и во многих районах Ост-Индии, в Макао (Китай), на Зондских островах. Оттуда они торговали с Китаем и Японией.

Между прочим, Испания имела (по меньшей мере, номинально) контроль над большей частью Центральной и Южной Америки. Но — исключая бразильское побережье, которое тоже оказалось в руках Португалии. Испанцы основали торговую базу в Маниле на Филиппинских островах.

Следовательно, страны Иберийского полуострова оказались первыми, у которых имелось то, что можно назвать глобальными империями. В 1994 г. на острове Мозамбик осталось лишь немногое из обломков былого среди руин старого порта, испещренного взрывами и поросшего слоновьей травой. Единственная гостиница оказалась реликвией колониального режима Португалии XX века: двери в огромных комнатах хлопали на ветру, водопроводная система вышла из строя. Морская вода использовались в туалетах, а в плавательном бассейне оказалось полно водорослей.

Само море серовато-желтой массой омывает остров. Двое рыбаков сказали, что не смогли ничего поймать в течение трех ней. Во время «холодной войны» сюда пришли промышленные траулеры русских, они опустошили моря. Там, где некогда стоял центр торгового и имперского могущества, царит полное опустошение. Трудно понять, каким образом распространилась эта мощь по всему миру перед тем, как полностью кануло в лету.

Естественно, что быстрого подъема иберийского могущества в XVI веке удалось достичь не с помощью добрых слов. В тех случаях, когда насилие начинается со своей страны, очень быстро оно находит и путь за ее рубежи. В захвате Испанией Америки насилие стало неотъемлемой частью процесса завоевания огромных территорий. Ему потребовался другой выход, когда в конце XV века целью сделали конверсос.

Поэтому организованное распространение инквизиции на заморские колонии Испании и Португалии началось не в Америке, а в Индии. Учреждение инквизиции Филиппом II в Америке представляет собой развитие существовавшей португальской структуры.

Афонсу де Альбукерк, пользуясь преимуществами местных раздоров и гневом шаха Биджапура, захватил контроль над портом Гоа на западном побережье Индии и завоевал его в 1510 г. для Португалии [654]. Значение Гоа заключалось в том, что этот порт — центр импорта лошадей в регион. Имея новые оплоты в Софале (Мозамбик), в Ормузе и Кочине (юг Индии), португальцы создали цепь фортов, которая сделала их важными посредниками в торговле в Индийском океане. Там их зона контроля была известна как Эстадо-да-Индиа [655].

В 1530 г. Гоа стал резиденцией португальских вице-королей в Азии. Отсюда контролировали торговлю перцем и осуществляли связь с португальскими факториями в других частях Индии — в Бенгалии, Короманделе и Гуджарате, а также с более отдаленными районами [656]. Из Гоа португальские торговцы проводили операции с Макао и Нагасаки, действовали в качестве посредников между Китаем и Японией.

В 1583 г. Макао сделали независимым городом. Он торговал с Филиппинами и Японией, что означало: португальское предпринимательство и поселения распространились в Азию [657].

То, как изолированная окраина Европы достигла глобального влияния менее чем за столетие, останется одним из самых странных событий в истории. Раньше португальцы никогда не проявляли никаких признаков подобных амбиций в ходе своего непродолжительного существования как нации. Большая часть их усилий посвящалась борьбе с Испанией за независимость. Но как только последнее из вооруженных столкновений с кастильцами закончилось в 1385 г. победой короля Жуана I, Португалия направила все свое неистовство на исследования внешнего мира, но не занималась внутренними фракционными раздорами. Первым этапом стало завоевание Жуаном I в 1415 г. Сеуты в Марокко. Это привело к дальнейшим исследованиям побережья Африки во времена правления Энрике Мореплавателя, сына Жуана, а далее — к захвату кладовых Азии.