Танец убийц - Мария Фагиаш Страница 63

Оба посетителя уже в дверях чопорно и церемонно поклонились. Никто из них не сказал ни слова, зато ни тот ни другой не сводили с Петра глаз, словно разглядывали статую в музее.

— Что вам угодно, господа? — спросил Петр, когда молчание грозило обернуться бесконечностью.

— Позвольте нам преподнести наши сердечные поздравления, Ваше Величество, — начал Дюплесси высоким тонким голоском, именно таким, какого Петр ожидал от него.

Петр нахмурился. Человек ему не нравился. Он уже собрался спросить Дюплесси, что дало ему повод использовать такое обращение и высказывать поздравления, но передумал.

— Давайте к делу, господа. Что вам от меня нужно?

Он не предложил им сесть и не давал даже намека на то, что собирается обменяться с ними рукопожатием.

— Мы хотели бы выразить нашу радость по поводу развития последних событий, Ваше Величество, — сказал Дюплесси. — Можно снова рассчитывать на Божью справедливость.

Петр достал часы и оставил их в руке.

— У вас есть одна минута. Либо вы говорите, что вам нужно, либо я звоню моему слуге, чтобы он проводил вас.

Он мог быть достаточно резким, если требовали обстоятельства, а в данном случае, он полагал, это было необходимо. Его тон произвел желаемое действие. Маленький перестал пыжиться, толстый отодвинул его в сторону и подошел к Петру.

— Речь идет о казино в Топчидере. Месье Дюплесси и моя скромная особа представляем консорциум, который вел переговоры о концессии с королевой Драгой. Ввиду событий прошедшей ночи это, видимо, было пустой тратой времени, если можно так выразиться.

— Ввиду каких событий? — удивленно спросил Петр.

Оба посмотрели на него с недоумением.

— И о каком казино вы говорите? О каких переговорах?

— Ваше Величество, наверное, не поставили в известность, я имею в виду проект Топчидер. Дело обсуждалось с покойной королевой, но, учитывая события последней ночи…

— Какие события?! — закричал Петр. Он догадывался, о чем говорил этот человек, но все это было до крайности неприятно, и весь этот разговор в высшей степени раздражал его.

Господа молча обменялись беспомощными взглядами, они не понимали, отчего принц так взорвался. На этот раз инициативу взял на себя Дюплесси, делая попытку отбросить наконец все недомолвки.

— Лишение… свержение… — Он безуспешно пытался найти правильное выражение. — Низвержение королевской четы. — Он буквально сник под испепеляющим взглядом Петра: — Я имею в виду… государственный переворот.

Доктор Поллак пришел ему на помощь:

— По-видимому, одно, и между тем решающее, сообщение Вашему Величеству еще не поступило. — Он подождал реакции принца и, когда ее не последовало, дал разорваться бомбе.

— Как мы узнали от наших сотрудников в Белграде, король Александр и королева Драга погибли в результате государственного переворота.

— Государственного переворота? И, простите, когда? — спросил Петр, внезапно почувствовав какую-то пустоту в желудке. Кто из них сошел с ума: он или эти двое? Он что, неправильно прочитал дату в телеграмме или что-то изменилось в планах заговорщиков?

Доктор Поллак, опытный адвокат, заметил по тону принца, что тут что-то не так, но ничего не сказал. Дюплесси, у которого, однако, отсутствовал инстинкт его партнера, очертя голову кинулся в бой:

— Вчера вечером, сэр.

— Вечером во вторник?

— Совершенно верно, Ваше Величество, во вторник, 10 июня, в Белграде, или 29 мая по старому стилю.

Петр не мог далее выдерживать взгляды этих двоих и отвернулся. Теперь ему было ясно то, о чем мгновение назад он только догадывался. Он снова повернулся к ним.

— По старому стилю, или по юлианскому календарю, вчера было 28 мая, а не 29, — сказал он. — Вы забыли, что разница между используемым в Сербии юлианским календарем и здешним григорианским с января 1900 года составляет не двенадцать, а тринадцать дней. Что же касается государственного переворота, то вы и в этом случае дезинформированы. Событие такого рода в Белграде не происходило — ни вчера, ни сегодня. Таким образом, вы можете дать указание своим сотрудникам и далее вести дела с действующим правительством. Оно достаточно коррумпировано, чтобы предоставить вам концессию на казино в Топчидере.

Он подошел к столу, нажал на кнопку звонка и сказал вошедшему Альберту:

— Господа хотели бы уйти.

Молча прошагали они из комнаты — или он так задумался, что не слышал их прощальных слов. Все было ясно. Кто-то из их сотрудников сообщил этим гиенам, что 29 мая по белградскому исчислению сербская королевская чета должна быть убита. Не теряя ни секунды, они поспешили к новому королю, чтобы завершить с ним переговоры, которые вели, как они считали, с убитой королевой. Эта спешка позволяла предположить, что и другие консорциумы усиленно интересуются концессией; эти двое предприняли отчаянную попытку заполучить лицензию прежде, чем конкуренты освоятся с новой обстановкой.

Петра охватило неприятное ощущение: посетители будто отравили воздух в комнате, — он открыл окно. Осознание того, что он пребывал в иллюзии относительно характера переворота, резануло ему сердце. Какая наивность — решить, что Машин не проигнорирует его пожелание избежать каких-либо эксцессов. Петр высказал пожелание и верил — его примут во внимание. Визит Дюплесси и Поллака ясно показал — все убеждены, что королевская чета будет убита. Ему стало страшно. Неужели его путь к власти неминуемо должен пройти через реки крови? Означает ли это, что его сторонники убийцы? И что подумают о нем его друзья-социалисты? Смогут ли они и весь мир поверить в его невиновность, если он и сам в этом сомневается?

Больше, чем возможная реакция его друзей, принца Петра угнетала мысль об обреченной умереть королевской паре. Тщетны ли были предупреждения, или они вообще ни о чем не подозревали? Вероятно, они ни о чем не догадывались, иначе что-нибудь предприняли бы. Александр просто дурак, а Драга жадная шлюха, но оба слишком молоды, чтобы умереть. Петр не был с ними знаком и видел в них только символы отвергаемой системы. Но нависшая над ними смертельная угроза внезапно превратила их из символов в существа из плоти и крови.

Что он может сделать, чтобы предотвратить убийство? Должен ли телеграфировать заговорщикам? Нет, конечно нет. Телеграмма попадет в руки полиции Александра. Этим, возможно, королевская чета будет спасена, но лишь ценой жизни многих патриотов, которые будут брошены в тюрьму, подвергнуты пыткам и, без сомнения, повешены.

Подаренные царем часы отсчитывали драгоценные минуты. Как будто заставляя его поторопиться, обычно отстававшие, они шли на четверть часа вперед. В телеграмме Ненадовича стояло «сегодня вечером»; это может произойти в любое время между заходом и восходом солнца. Он решительно встал, взял шляпу и трость и вышел из дома.

Единственным человеком, к которому он мог с полным доверием обратиться и от которого мог ожидать помощи, был русский князь Ольденбург. Несмотря на то что по политическим мотивам жил в изгнании, он находился в удивительно хороших отношениях с министерством иностранных дел своей страны. Как частное лицо князь мог сделать то, что Петру было невозможно, — убедить русского посла в Швейцарии телеграфировать своим коллегам в Белград о смертельной опасности, нависшей над королевской четой. Петр не сомневался — представитель царя Николая II, в высшей степени интеллигентный посол Чариков, немедленно предпримет необходимые шаги, чтобы не допустить преступления, которое позднее неминуемо бросит тень и на самого царя.